– Таварисч капитан, а таварисч капитан! – настойчиво зудел бородач. – А я те говорю – это заказ коменданта! Я же не для себя, для опчества стараюсь!

– Митрич! Не канифоль мне мозги! «Для обчества»! Не для себя, ага. Не-зве-зди. Я в курсе, сколько чего и как коменд тебе выкатит. Не надо ля-ля. Мои парни не грузчики. Раненого заберем, машину вести сможешь – рули домой. Ничего я тебе грузить не стану.

– Вредный ты, Вова! Я…

– Ты еще за бензин не отдал – а знаешь, сколько шестидесятка жрет его? Я в курсе, что комендант тебе спишет, но потом. А пока – шиш.

– От блин…

– От и блин… и вообще – надо было не зажимать, когда просили… бобер ты эдакий…

– Вспомнил, гад! Сколько уж прошло! С двадцать третьего!

– А без разницы. Не надо было жаждущим служивым людям отказывать, да еще говорить обидное… все, десант, к машине! – И он отвернулся и пошел к броневику. Проходя мимо Даши, подтормозил: – Девушка, надеюсь, вы с нами? Куда вы одна, пешком…

– Я не пешком, тут недалеко у меня машина… грузовик…

– Грузовик? – оживился Митрич. – Грузовик! Капитан! Будь человеком! Дай людей!

– Дулю тебе, Митрич, а не люди, – весело ответил капитан уже с брони. – Вот сделаешь мне такой же броневичок – тогда будем дружить. А вас, девушка, надеюсь увидеть у нас, в расположении.

– У вас… где?

– Как где… а, ну да… В Свирьстрое, на ГЭС. Как подъедете…

– Езжай, капитан, езжай, – влез Митрич. – Я девушке объясню… езжай, жлоб в погонах!..

И оба весело заржали – судя по всему, отношения у этой парочки были давно-дружественные, и приступы вреднючести этому были не помеха. Едва броневик чуть отъехал, Митрич обратился к Даше:

– А какой у вас грузовик?

…Митрич бродил вокруг зилка как кот вокруг горы сосисок… только что слюни по бороде не текли. «Ах, какая… ну надо же… вот бы и нам… эх!» Даша даже заволновалась – не подавится ли слюной… Они подъехали на его броневичке – точно, бывший уазик – внутри тесно, крыши нет, только решетка с брезентом, через верх и залезать… Но толщина стенок внушала – миллиметров восемь… Катился не слишком резво, но ничего, в общем.

По пути Митрич гордо сказал, что сами сделали – и теперь ставят на поток: комендант такой же заказал.

Даша смотрела, как он нарезает третий круг вокруг машины, и все пыталась сложить картинку – и ничего не получалось… Спросить? А о чем? С чего начать? Тут Митрич сам подошел:

– Дашенька, тут такое дело… я понимаю, предлагать это девушке… Но – видите, как я неудачно руку-то… В общем, мы сюда чего поехали-то… там, в мастерской у Пашки, – там, значит, электроника. Всякая. Камеры парковочные, рации… много всего, что мне надо. Пашка-то теперь не скоро оклемается, но сынишка-то его – он грамотный, еще и почище батьки… короче, мне бы эти штуки… Ну позарез надо! Там коробочки эти… нетяжелые… а? Я обещаю – кроме того, что с меня и так причитается, – отплачу! Дашенька, не сомневайтесь! Хотите так частью возьмите – как товар рации ой как в ходу! Если в ваш грузовик – так нам вообще сюда особо больше и ездить не надо… А вояки-то пока патрулем пройдут к Каномке, там где-то логово этих, тут еще и второй бэтээр ходит – и нам никто не помешает… а?

…На втором часу работы Даша всерьез пожалела, что согласилась, – впрочем, Митрич сказал «десятую часть» за труды, а это выходило немало. Коробки нетяжелые, но много: не только радиостанции и камеры, но и ксенон, еще какая-то электронно-автомобильная ерунда… инструмент, всякие расходники… ну точно, бобер – Митрич решил забрать все. Когда он вслух стал рассуждать о верстаке, Даша послала его по матушке, заявив, что это уже за гранью добра и зла. Митрич горестно очнулся, но вынужден был торопливо согласиться. Потом, узнав, что военные пока не собираются уходить, прочесывая зачем-то местность по берегу Каномки (в броневичке была рация, и Митрич быстро выяснил всю обстановку), сели перекурить – и даже вскипятили керосиновой лампой чай. Тут уж Даша насела на Митрича с расспросами… Он сначала пытался отвечать, а потом стал просто рассказывать…

– Ну… Если сначала-то… Сначала… не помню. Вот убей бог, не помню. Из Питера вести пришли, потом связь пропала. Потом как-то началось, случаи на окраинах, слухи… милиция по городу носится, то-се… Потом разом как-то… И началось. Ну страшно, конечно. Я-то при оружии – вот «веприка» давно прикупил… ну специфика бизнеса и вообще люблю. Да и Беркема почитывал, чтоб ему с его, блин, карканьем… докаркался. Да, так вот, сначала по городу пошел слух – сдать все оружие… А через час, наоборот, мол, кто с оружием – все вперед стрелять зомби… тогда уже все как-то знали, но толку-то… Кто своего, хоть и покусанного-то… Короче, потом ночь была самая страшная. Свет погас, стрельба, крики, пожары… А потом пришла армия.

С Петрозаводска перебросили. Кто, чего, сколько – я не понимаю особо-то. Наши-то – вон, они откопали уж потом эти гробы, с учебных. А там – все новенькое, с иголочки, я такой техники и не видал. Все в респираторах, в химзащите… Ну и они жестко… Вывезли, отфильтровали и потом дальше, в Подпорожье – там как-то еще быстрее вычистили… А тут с «катюш» этих, многоствольных, всяких, ракетами… Все, что за железкой, – там особо много было, вывозили-то аж на маталыгах… Ну тягач такой, на гусеницах, бронированный, с пулеметом, ага… Да, так потом выжгли и еще раз на бээмпэшках с десантом прошли… Вычистили практически в ноль. Что? Нет, кто жив – вывезли, а выжгли все, что не накрыло, – то огнеметами и просто поджигали. Заразу, что ли, выпалить хотели?.. Да, всех, кто выжил, – в Подпорожье… Нет, они все дисциплинированно, все трупы на окраине у товарной в котлован и бульдозером… А эту-то часть почистили и вывезли, но уже жечь не стали. А потом вдруг собрались, ушли за мост… и по мосту чем-то издаля жахнули. И все. Потом наши тут сами, и вояки, и менты, ну тут и началось – разлады пошли, то-се – и до стрельбы разом… потом как-то устаканилось, и все, кто остался, на нижнюю ГЭС подался, в Свирьстрой, а военные там лагерь организовали… Что? Почему не в Подпорожье… а черт разберет. Что-то там не так пошло – я же сначала, пока неразбериха-то была, хотел прокатиться-то… Да, у нас же с покойным моим компаньоном точка-то в Свирьке была, там и обосновались, и семьи наши туда, так вот – поехал, а там… дорога горелыми машинами забита, и нехорошо так горелыми… и вообще. А потом вояки на мосту-то на Яндебе позицию поставили против оттуда, и даже пушки приволокли, в лесу наперекрест поставили, замаскировали… стомиллиметровки, я такие знаю – видел на службе-то… И все, никого туда не пускают. Потом на Мунгале тоже еще позицию поставили и даже танк вкопали, шестьдесят второй… Там, в Подпорожье-то, есть такие танки точно, я на параде раз на Девятое видел… Видно, против них и есть это все… что-то там не сложилось, не знаю, мне это знать не надо… А вот мы-то так… Не, на ГЭС безопасно, там все электричеством опутано, ток дают, никакой мертвяк не пролезет – убьет сразу, да и боятся они, чуют, ну да там и у людей волос дыбом встает… Чего не вернулись? А тут что-то на подстанции случилось, надо смотреть, а электрики говорят – непросто… Да и зачем уже – нас мало, кто не успел в Подпорожье-то… Нет, военные на тот берег никого не брали и не пропускали. А мы вот остатками осели в Свирьке… А сюда ездим, пока только мы, за всяким. В Каномке-то, ну, за речкой уже, там нетронуто, там и обосновались бандюги какие-то. Мосты еще военные взорвали, так что техникой туда не пройти, а так соваться… в общем, без броневика ныне в город опасно… нет, необязательно, но если… Нас вот и так прихватили, но это Васька, упокой господи, шалопай… Сейчас надо будет его прибрать, отвезти – вроде он один, но все равно надо… А так машин брошенных много, они и по трассе ездят… нет, немного, ну кто их знает, но немного… десяток, два, три… но как там они… вот потому за пленного много добра будет. Раньше-то только раз двоих убили. А? Мы? Мы… поехали вот из-за Пашкиной мастерской-то… ну да… ну вот, как обычно, втроем – взяли бы немного, но с гарантией… А Васька… нельзя, говорят, плохо-то, но, блин… Знал же – его дело сидеть и не высовываться, на рации и смотреть – вон Пашкин-то малой камеру приспособил, как раз до того выбрали из магазина-то камеру, и экран прилепил: как на перископе поднимай и смотри, да с увеличением, башку и не высовывай… И предупредит, и прикроет, и подъехал бы забрал – наша броня-то автомат держит… А он… прости господи на дурном слове… Полез на капот, курить, да из себя Рэмбу строить… Ну и… и нас тоже подвел… А эти-то, похоже, знали, где нас ждать, засаду-то сделали… мы же наведывались еще до того сюда, да и, видно, помнили… У Пашки-то кто только ксенон и музыку из этих дурачков не ставил… Да, вот так вот… Подсобишь мне, доча? Ваську-то… Уж прости, но, вишь, Вовка-то-капитан сердит шибко… на День Красной Армии им не налил, так припомнил… Ну обозвал дармоедами, что ж теперь? Поможешь? Ну не бросать же его так… а Вовка упрямый, гад, это он специально… И осторожнее с ним, это… он до женского полу-то ходок еще тот… Ага, ну пойдем, сейчас я подъеду обратно туда, за Васей-то… Дашенька, ты не думай, я дед-то такой… скуповатый, но я все же припомню, не обижу…