— Ты умрешь, — пообещал Кауфман.

— Но я должен быть уверен, что у Петры будут дети, что мой род не прервется. Ведь только так можно достичь вечности. Дети ведут нас в нее.

Мертвый прищурился: он начал понимать, куда клонит Роман.

— В моей «балалайке» ты найдешь последнюю версию завещания. Устраивает оно тебя это или нет — неважно. Спорить я не буду, а изменить что-нибудь — не успею.

Фадеев наклонился вперед, ударился головой о столешницу, сполз под стол. Кауфман нажал кнопку вызова:

— Врачей! Быстро! И его «балалайку» сюда!

И, схватив бокал, запустил его в стену — такого развития событий Макс не ожидал.

— Роман придумал хорошую шутку, — сообщил Мертвый, глядя на появившееся на экране коммуникатора лицо Холодова. — Он передал управление своими акциями «Фадеев Групп» Опекунскому совету во главе с тобой.

— Почему со мной? — недовольно поинтересовался президент «Науком».

— Здесь написано: «человеку, которому я полностью доверяю», — саркастически процитировал Кауфман. — Но проблема в том, что после достижения Петрой совершеннолетия все достается ей.

— Избавься от девчонки.

— Невозможно. В случае смерти единственной наследницы контрольного пакета корпорация будет продана по частям.

— А ее отец?

— Три часа назад Иржи Кронцл был убит неизвестными в одном из баров Эдинбурга. — Мертвый скривился: — Фадеев хорошо подготовился.

— Заставь его изменить…

— К сожалению, Роман нас оставил.

— Ты поторопился, — после короткой паузы произнес Холодов.

— Он принял яд незадолго до встречи и умер у меня в кабинете.

— Мы можем сделать хоть что-нибудь?

— Ничего. Документы составили классные юристы.

— Два крупных прокола… Многовато для одного дня, — проворчал Холодов.

— Что ты имеешь в виду? — насторожился Мертвый.

— Мне только что звонил твой заместитель, Эдди, кажется?

— Эдди, — подтвердил Кауфман. — Эдди Чинча.

— Когда грохнулась база, твой шустрый заместитель скопировал файлы самых интересных сделок Московского Клуба. У него есть доказательства, что мы незаконно объединили три корпорации и вносили изменения в архивы СБА. Мы на крючке, Макс.

— Чего он хочет?

— Встретиться с тобой.

— Хорошо, встретимся… — Кауфман посмотрел на компаньона и уверенно улыбнулся: — Ни о чем не волнуйся, я решу этот вопрос.

Нет никаких сомнений в том, что Чайка погиб. Взрыв, разметавший химический завод «Науком», оборвал передачу, но тех файлов, которые успели пройти, было вполне достаточно, чтобы понять: никакой революционной разработки «МосТех» не существует. Новой энергии не существует. Сведения, вытащенные с Воронежского полигона, — миф. Дезинформация. Первый этап в грандиозной биржевой игре, призванной взять под контроль финансовую империю Романа Фадеева.

И игра удалась.

Роман, с которым полковник говорил примерно час назад, был краток. Не орал, не рыдал, не бился в истерике. У него было холодное, чуть отрешенное лицо человека, все для себя решившего и принявшего ситуацию. Лицо человека, приговоренного к смерти. «Не знаю, Тао, какую ставку сделал ты, но я — самую большую, какую только мог. Прощай».

А больше всего бесило то, что они проиграли, борясь за несуществующий приз.

И Тао позавидовал выдержке Фадеева. И когда на экране коммуникатора появился Ляо, полковник постарался быть таким же спокойным и холодным, как Роман.

— Вы все знаете, товарищ Ляо. Я немедленно вылетаю в Пекин и приму любое решение руководства относительно своей судьбы.

— Не торопись. — Генерал помолчал. — Тебя постигла неудача, Тао, но это жизнь, и это война. Мы побеждаем, мы проигрываем. Пусть варвары с островов вспарывают себе животы, не выполнив приказ. Подобное поведение — признак слабости. Сильный человек получает опыт и идет дальше. К тому же, — Ляо выдержал паузу, — у тебя есть шанс одним ударом превратить поражение в победу.

— Каким именно?

— Ты обнаружил след Чудовища. Пойди по нему. Если тебе будет сопутствовать успех, мы забудем о твоей неудаче.

— Я должен найти человека в наномаске?

— Нет, его хозяина. — Генерал был предельно серьезен. — Я тщательно обдумал все, что ты сообщал, и предполагаю, под чьей личиной может скрываться Чудовище. Тебе предстоит проверить мое предположение…

— Только не думай, Макс, что я схватил эти файлы, поддавшись искушению. И ради Бога, не надевай свою маску, не старайся показаться мне упертым кретином. Я знаю, что ты умен и готов к компромиссам. Давай встретимся и все обсудим.

— Приезжай в «Пирамидом».

— Сейчас не могу, — улыбнулся Эдди. — Я же ищу Петру, помнишь? Кстати, она у тебя?

— Давно уже, — не стал скрывать Кауфман. Он понял, что сейчас с Чинчей надо быть максимально искренним. Только так можно усыпить бдительность противника, заставить поверить, что загнанный в угол Мертвый готов согласиться с его условиями.

— Вот видишь, какой ты. А меня заставил бегать по вонючему Рукаву.

— Я тебя недооценивал.

— Хорошо, что ты это понимаешь…

Следуя полученным инструкциям, Кауфман на метро добрался до центра Анклава, вышел на Театральную площадь и остановился на тротуаре. Лощеный внешний вид Макса вызывал косые взгляды прохожих. Некоторые уже оценивали дорогой костюм, шикарные туфли и элегантную рубашку, прикидывали, сколько наличных можно найти в бумажнике богатого капера. Решали, как проще обойтись с носителем добычи: дать дубинкой по голове или загнать шило в сердце. Но, к их глубокому сожалению, на площади Мертвый не задержался. Молча открыл дверцу притормозившего у тротуара мобиля и занял место на заднем сиденье.

— Дайте мне вашу «балалайку».

— Не ношу, — буркнул Макс.

— Коммуникатор?

— Не взял.

— Очень правильно.

Сидящий рядом громила быстро просканировал Кауфмана переносным полицейским наноскопом:

— Чист.

Мобиль въехал в одну из подворотен Кузнецкого моста, остановился.