Старик проклинал кого-то, вроде бы бывшую жену и сына, проклинал самого себя, и причитал о погибшей дочери. Которую убил сам.

— Я не мог иначе, — повторил раз за разом Фрэнк и рыдал. — Но они… они бы ушли, если бы только знали… Но они все равно ушли.

Не хотелось вникать в эти полубредовые признания, которые бесконечно лились из коллеги. Надеюсь, бывшего коллеги. Казалось, если я до конца осознаю все, что он говорит, сама непременно сойду с ума.

— Как можно столько времени скрывать, что ты чокнутый? — пораженно спросила я, скорей, саму себя. Вряд ли Фелтон мог ответить на этот вопрос, он толком и не знал Фрэнка Уокли. Не Леонард, а я видела старика изо дня в день в течение многих лет. Это я не увидела в нем скрытого безумия. Я и все обитатели нашего города.

— Безумцы бывают дьявольски хитры, — откликнулся с кривой злой усмешкой мой шеф. — Не думай об этом. Не стоит.

С какой радостью я бы последовала этому совету, однако никак не выходило.

Где-то в городе снова раздался грохот.

Когда мы, наконец, оказались возле старого кладбища, автомобиль Картрайт уже стоял напротив ворот. Сама профессор стояла рядом со своей машиной и неотрывно смотрела на ворота. Мне можно было и не просить Майка о том, Амелия не входила на погост без нас. Эксперт и сама не рвалась внутрь. Преподобный стоял рядом с ней и держал за руку. На лице моего лучшего друга застыло выражение решимости.

Майк и Картрайт синхронно обернулись, когда услышали звук мотора внедорожника Фелтона.

— Хорошо, что и преподобный здесь, — произнес шеф с удовлетворением. — Его помощь будет весьма кстати.

Я плохо понимала, чем может помочь Майк Страуд, который, насколько я знала, не отличался какими-то особенными бойцовскими качествами, однако промолчала. Возможно, Фелтону видней.

— Меньше всего на свете я хочу находиться здесь… — совершенно честно признал преподобный, поежившись, однако не выказал ни малейшего намерения покинуть опасное место.

Возможно, все дело в той тесной дружеской, почти братской привязанности, которую он испытывал по отношению ко мне. Однако куда вероятней было, что дело тут в Амелии Картрайт. Она тоже испытывала сильнейшую тревогу, почти страх, однако упрямо сжимала губы в твердую линию. Эта женщина не собиралась отступать, пусть даже опасность и была более чем реальна.

Из салона автомобиля Фелтона раздался вопль Уокли, и внезапно лицо эксперта просияло от радости.

— Вы привезли того, кто провел ритуал? — уточнила она, хотя, судя по злорадному выражению лица, и не особо сомневалась, кто именно кричит в машине моего шефа.

— Да, профессор, — подтвердил ее догадку мой любовник и так кровожадно ухмыльнулся, что на какое-то мгновение я начала сомневаться и в его здравом рассудке. Да и в своем собственному — поскольку вдруг показалось, что глаза у моего любовника желтые как янтарь, а зрачок так и вовсе вертикальный как у рептилии.

Однако стоило моргнуть и потереть глаза, как иллюзия тут же рассеялась — радужка снова была темно-карей. Да и выражение лица у Лео не заставляло задумываться о том, что с его головой не все в порядке.

— Хорошо, — кивнула Амелия Картрайт. — Мертвому нужно встретиться с тем, кто его позвал.

Безумно хотелось спросить, зачем, но бывшая-нынешняя моего лучшего друга говорила с такими поистине зловещими интонациями, что я сочла незнание благом. Если для общего блага предстоит совершить что-то дурное, пусть даже и с убийцей, я лицемерно предпочитала не знать об этом до последнего.

— Значит, встретится, — с издевкой протянул Фелтон. — Пусть посмотрит на то, что бывает, если сперва убивать своих детей, а после силой возвращать их в мир живых.

Майк сперва пораженно выругался, но тут же перекрестился и помолился.

— О, даже так? — переспросила Амелия с искренним изумлением. — Тогда все будет действительно занимательно.

Ворота кладбища открывала Амелия Картрайт. Я порывалась сделать это за нее, помня о том, что давала клятву служить и защищать жителей Вессекса, однако меня тут же осадили. Сейчас кладбище стало в полной мере территорией некромантии, поэтому и мага смерти следует идти первым.

Фелтон и Майк тащили следом извивающегося Фрэнка Уокли. Даже если он и помешался, встречаться с доченькой он, похоже, уже не так чтобы и хотел. Старик выл, сыпал проклятиями, однако наручники лишали свободы маневра, да и держали его двое крепких мужчин.

— Фонит так, что в ушах звенит, — констатировала некромантка, ступив на кладбищенскую землю. — Она уже встала, но, слава богу, еще не покинула погоста. Мы успели.

Я никогда в жизни не видела разупокоенных мертвецов, но это не мешало мне не сомневаться, что Патрисия Леннард не сделала бы в Кроули ничего хорошего.

— Ну что же вы не зовете своего ребенка? — холодно и равнодушно обратилась к Уокли профессор Картрайт. — Она ведь ждет своего отца.

Однако что-то наподобие здравого смысла действительно вернулось к старому констеблю. Потому что Патти звать он не спешил и, вероятно, не собирался этого делать вообще. Фрэнк побелел как полотно, замолк и только бешено вращал глазами, пытаясь увидеть источник опасности.

— Папочка! — прозвучал голос откуда-то из зарослей.

Высокий девичий голосок звенел как колокольчик и казался невероятно красивым, он завораживал. Я увидела, как Уокли закусил губу. Старик сделал это так сильно, что по подбородку потекла капля крови.

— Чертовски сильная, — прошептала Амелия Картрайт и сделала какой-то особенно сложный пасс левой рукой. — Не ведитесь на ее фокусы. Голодная нежить бывает чертовски убедительной.

Слово «голодная» резанула по ушам и тут же добавила благоразумия. Патрисия Леннард, только что вставшая из могилы чертовски голодна и как всякая голодная тварь она, похоже, просто приманивала потенциальную добычу, которую можно сожрать и набраться сил.

— Понятно, — кивнул Фелтон и свободной рукой дал хорошую оплеуху Майку, который в этот момент застыл, глядя прямо перед собой пустыми бессмысленными глазами.

Страуд словно бы очнулся, потряс головой и начал затравленно озираться по сторонам.

— Господь всемогущий, что со мной было?

Ему никто не стал отвечать. Амелия просто велела идти за ней и тащить следом Уокли, которого голос восставшей из могилы дочери ввел в своеобразный транс. И снова мы подчинились некромантке, потому что она-то знала, как именно следует себя вести в такой жуткой ситуации.

— Папочка, где же ты? — снова позвала Патрисия.

Я поспешно до боли закусил щеку, отвлекаясь себя болью от чар покойницы. Поглядев на Фелтона, я осознала, что он держит себя в руках куда лучше, чем я или Майк, серый от страха и предчувствия неминуемой беды.

— Если умертвие захочет сожрать призвавшего, пусть будет так, — равнодушным страшным голосом озвучила свой план профессор Картрай.