Стил жив. Поэтому он все спланировал заранее. Он рисковал собственной жизнью, чтобы помочь другу. Он умер ради друга. И даже погибнув, все равно продолжал поддерживать Зеро.

Рид снова открыл письмо. После упоминании ситуации на мосту было еще два абзаца. Он продолжил читать.

«Надеюсь, ты помнишь это, поскольку то, что я скажу дальше, очень важно. Кент, прежде чем они отправили меня за тобой, ЦРУ хотело отозвать тебя, но ты игнорировал их. Причина была не только в выбранной тобой войне. Было что-то еще, что-то, к чему ты приблизился максимально. Я не могу конкретизировать, потому что ты не рассказал даже мне. И ты не собирался это делать, поэтому я предполагаю, что все совсем сложно.

Чем бы это ни было, оно все еще там, заперто в глубине твоего сознания. Если захочешь, есть способ достать все воспоминания. Нейрохирурга, который установил имплантат, зовут доктор Гайер. В последнее время он работал в Цюрихе. Он может вернуть все на свои места, если пожелаешь. Или же снова стереть. Выбор за тобой. Удачи, Зеро. Алан».

Рид долго смотрел на письмо, дважды перечитав его, пока полностью не осознал, что сообщил ему Ридижер. Он мог все вернуть, если только захочет. Он мог вспомнить абсолютно все. Или же может стереть до конца.

Ни один выбор не казался идеальным.

Ранее он стер память по необходимости и из-за отчаяния. Теперь, после случившегося, он не мог просто проигнорировать все, особенно, если это могло навредить девочкам.

Но возвращение памяти было не менее страшным вариантом. Если он вернет воспоминания Кента Стила, станет ли он снова тем человеком с его старыми привычками и повадками? Неужели Рид Лоусон, его личность, перестанет существовать?

И самым неприятным был неопределенный намек Ридижера на «что-то еще». Что-то, к чему он был близок. Что, если он вспомнит то, чего не стоит вспоминать или нечто опасное, что Кент Стил стремился забыть?

– Ладно, пап, – услышал он голос Марии позади. – Увидимся совсем скоро. Я тоже тебя люблю.

Как только она повесила трубку, Рид сложил письмо и засунул его обратно в конверт. Мария уселась рядом.

– Все хорошо? – спросила она, заметив знакомую вещь.

– Да, – он выдавил из себя улыбку. – Все прекрасно.

Первым порывом было рассказать ей о том, что было в письме, но подсознание говорило, что этого делать не стоит. Все это было важно для него, а не кого-то еще. Более того, они итак только что прошли через настоящий ад, разгадывая тайну Амона. Не было необходимости тут же пускаться во все тяжкие.

– Это прощальное письмо, – ответил он. – По всей видимости, он знал, что Амон вышел на него. Жаль, что я не помню его. Кажется, он был хорошим парнем.

– Лучшим, – тихо согласилась Мария.

Прежде чем убрать письмо обратно в сумку, Рид достал кое-что еще – их совместное с Ридижером фото на фоне фонтана в Риме. Оно было сильно помятым, со сгибом прямо по центру. На фото оба они улыбались и, казалось, наслаждались компанией.

«Надеюсь, я когда-нибудь вспомню тебя», – подумал он. Алан был для него куда лучшим другом, нежели он сам мог отплатить. Поэтому Рид хотел почтить память этого человека, насколько вообще было возможно. Он убрал фотографию в конверт с письмом и положил его обратно в сумку.

– Мы приземлимся уже через несколько минут. Пристегнитесь, Агенты, – ожил интерком над их головами.

С этим объявлением к Риду тут же вернулось возбуждение по поводу предстоящей встречи и он забыл о письме. Через считанные минуты он снова увидит своих девочек.

– Что ж, ты вернешься в Балтимор? – Рид прочистил горло, как только самолет прекратил снижение.

– Да. На время. До следующего задания, – улыбнулась она. – Это прекрасно. Я уже сто лет не была дома. А ты? Тебе сообщили, что дальше?

Директор Маллен сообщил, что вне зависимости от того, примет он их предложение или нет, ЦРУ заставит его с девочками переехать в другое место. Остальные члены Амона могут также знать его адрес в Нью-Йорке, поэтому рисковать не стоило.

– Александрия, – ответил он. – Я займу приглашенную позицию в Джорджтауне.

– Вирджиния? – пожала она плечами. – Ты же знаешь, что это всего в часе езды от меня.

– Я, хм... да. Это близко, – ухмыльнулся он и посмотрел прямо в ее серые глаза, радуясь теплой улыбке. Сейчас она была ему гораздо более близка и не только из-за того, что им пришлось пережить за последние несколько дней. Это было больше похоже на воссоединение с другом детства через множество лет. Воспоминания оставались нечеткими, местами утерянными, но близость, родство душ и нечто еще оставались на своих местах. Что-то, граничащее с тесной связью.

Рид явно видел, что она ждала от него продолжения.

«Просто спроси», – подталкивало сознание.

– Буду, хм, рад снова видеть тебя, – произнес он.

Мария склонилась над проходом и поцеловала его. Кратко, но многообещающе. Ее губы казались не просто приятными, а явно призывающими.

– Определенно буду, – смущенно повторил он.

– Ах, да... – задумалась она. – Знаю, тебе предстоит многое, включая девчонок. Но будет круто, если ты вернешься.

Рид посмотрел на пол и кивнул. Она была права: его ждало много дел и о многом стоило подумать. Но сейчас в мыслях было лишь одно. Точнее два момента. И оба они сейчас направлялись в аэропорт на задних сиденьях черного, служебного автомобиля, чтобы встретить его. Позже будет достаточно времени взвесить все и как следует разобраться.

А сейчас пора возвращаться домой.

*

Майя даже не обратила внимание на то, что ее левое колено буквально скакало от нетерпения. Она сидела рядом с сестрой на задних сидениях черного роскошного седана сразу за агентами Карвером и Уотсоном. Они ехали прямо по небольшой взлетно-посадочной полосе Даллеса. Параллельно им двигалась такая же черная машина, стекла которой были затонированы настолько, что Майя не могла разглядеть, кто находится внутри. Она этого не знала и, если честно, ей было наплевать. Сейчас они встретят отца и наконец-то вернутся домой.

– Волнуешься, Пискля? – спросила она у сестры.

Сара широко улыбнулась и нетерпеливо кивнула. Если ее младшая сестра и была напугана событиями прошедшей недели, то никак это не показала. Она не унывала, хотя и не видела того, через что пришлось пройти Майе.

За рулем был практически всегда молчаливый Агент Карвер,