Сигурда втащили мост на восточный берег, чтобы чудища не могли перебираться на обжитую землю. Но тролли все-таки переходили со своего берега. И как они это делали, никто не знал.

Вот подъезжают люди Торда к мосту, осматривают его и видят, что он еще крепкий, и дожди не сильно повредили его. Они подтаскивают его к краю обрыва, привязывают к западному концу длинные веревки и с помощью крепких шестов поднимают мост стоймя, затем на веревках опускают мост на ту сторону.

Гуннар внимательно следил за их работой и все подшучивал над ними. Он сказал такую вису:

Рать, блистая сталью,

Зрю, потеет справно.

То не бури ль бранной

Гром гремит булатный?

Нет, то берег здешний

Смрадным потом кропят

Люди Торда, чтобы

Путь в заречье торить.

Тролли бы побрали

Разом их старанья!

Торд и Кнут, казалось, не замечали его насмешек и работали наравне с другими. Но остальным очень это не нравилось. Больше всех негодовал Бьярн Челюсть. А Гуннар знай осыпает их стишками. Тут Бьярн хватает секиру и бросается к Гуннару, который сидел на траве у ног Хельги. Он опирался спиной о ее колени, потому что раны его стали совсем плохими. Тогда Хельга быстро обхватила голову Гуннара руками и говорит:

— Хватит ли у тебя решимости и нахальства, Бьярн, сын Торда, зарубить сначала женщину?

Бьярн ухмыльнулся и отвечает:

— Если бы ты, женщина, знала, какая смерть ожидает Гуннара, ты бы приберегла свои объятия для человека, которому суждено жить подольше. А ты, Бродяга, видно, уже догадался, что мы собираемся оставить тебя в доме на том берегу. И когда придут туда тролли, вот тогда мы потешимся и послушаем, какие стишки ты им расскажешь. Так что недолго осталось тебе хлопать по животу свою возлюбленную.

Вскоре люди Торда закончили свою работу, вновь связали Гуннару руки и ноги и отнесли в дом. Здесь давно уже никто не жил, так что потолочная балка слегка просела, стены покосились, и дверь не закрывалась. Не осталось в доме и никакой утвари, так что Гуннара положили прямо на пол и там оставили. Они вышли наружу, подперли дверь колом и вновь перетащили мост на восточный берег. Хельга внимательно наблюдала за происходящим. Она говорит Кнуту:

— Почему вы не оставили его просто на берегу?

Кнут говорит:

— Я знаю этого человека. Он ни за что не стал бы ждать своей погибели, а обязательно попытался освободиться. Если бы это ему не удалось, он бросился бы в ущелье. И тогда вина за его смерть все равно легла бы на нас.

Люди Торда ждали до вечера, что появятся тролли. И так оно и случилось. Первой заметила чудищ Хельга. Она быстро отошла в сторону и села на камень, а до этого она все время стояла у края обрыва и глядела на дом. И Торд с Кнутом поняли, что что-то случилось. Тут все заметили троллей, которые приближались к дому. Их было трое. Они открыли дверь и вошли внутрь. Бьярн Челюсть громко засмеялся.

Долгое время ничего не происходило, так что солнце приблизилось к закату. Вдруг дверь открылась, и из дома вышел Гуннар, живой и здоровый, а за ним тролли. Эти тролли были очень похожи на людей, только выше ростом и толще. У них были большие круглые головы, и уши у них были очень большие, а на месте рта и носа было гладкое место. У них были красные круглые глаза, которые светились в темноте, и от их взгляда даже у самых мужественных воинов душа ухолила в пятки. Гуннар подошел к краю обрыва, и тролли вместе с ним. Гуннар говорит:

— Не говорил ли я тебе, Бьярн, что прежде чем браться за перевязки, надо сначала помахать секирой?

Тут Бьярн закричал в ярости и метнул в Гуннара свою секиру. И все думали, что тому несдобровать, но тут один из троллей быстро вытянул вперед руку, которая стала вдруг очень длинной, и поймал секиру в воздухе. Гуннар сказал тогда такую вису:

Бьярн-боец —

Вот удалец! —

Секиру мечет.

Летит, как кречет,

Стальной клинок —

Кончины рок.

Но ловкости мало.

Хельга видала:

Рука поймала

Смерти жало.

Хорош подарок —

В битве жарок!

— Спасибо тебе за секиру, Бьярн, — добавил Гуннар. — Это доброе оружие, как уже имел случай убедиться твой брат, и оно мне еще пригодится.

И люди потом сочли, что Бьярн выглядел еще глупее прежнего, если только это возможно.

Тогда все воины, кроме Кнута, стали метать в Гуннара Бродягу свое оружие, но ни копья, ни секиры не попадали в цель, потому что тролли отбивали или ловили их в воздухе. И было удивительно смотреть на их дьявольскую ловкость и проворство, потому что расстояние между ними не превышало двадцати локтей. Гуннар же все это время стоял спокойно, не говоря ни слова, и не пытался уклониться от оружия.

— Зачем мне столько железа? — сказал он, когда люди Торда прекратили попытки поразить его. — Я прикажу троллям занести его в дом, чтобы оно не заржавело. То-то будет Арнору подарок, когда он придет со своими работниками на сенокос.

— Ты сам стал троллем! — гневно закричал Торд. — Но мы поймаем тебя и убьем без оружия. Для тебя достаточно будет и веревки на шею.

По всему было видно, что Торду порядком надоела кутерьма вокруг этого дела. Он приказал браться за мост, чтобы снова поставить его над ущельем. Но Гуннар что-то сказал одному из троллей, и тут все увидели, что у того из глаз вылетели огненные спицы, и мост развалился надвое, словно его перерезали ножом. Все были потрясены увиденным, а Кнут громко выругался.

Гуннар говорит:

— Я все-таки постараюсь совершить задуманное и проникнуть через Великую Стену. Ведь тролли как-то попадают в пределы Земного Круга. Сдается мне, что не рождаются они из земли, как думали раньше. Это ведь только страх перед Неведомым и боязнь Необычного заставляли нас убивать троллей. Теперь я знаю, что это асы посылали к нам троллей, чтобы те служили помощниками. Они подчиняются любому приказу человека. Вот и меня вылечили тролли, когда я попросил их об этом. Я ухожу, но три года истекут не скоро, так что у тебя, Торд, будет