же у него все еще оставалось несколько могущественных сторонников, в том числе Рупрехт III Пфальцский, в 1400 г. избранный королем Германии[204], и Карло Малатеста, правитель Римини. Бенедикт тоже не отступал и, казалось, лишь преисполнился новых сил перед лицом невзгод. Вскоре стало очевидно, что Пизанский совет не только не исцелил церковь, но и навязал христианскому миру трех пап вместо двух. Но кардиналов это не обескуражило, и, когда Александр V – единственный из конкурентов, которому, по всей видимости, не хватило сил на борьбу, – внезапно скончался в мае 1410 г., на его место без промедления выбрали нового папу.

В те времена многие были убеждены, что Бальтазар Косса, присоединившийся к бесконечной череде пап под именем Иоанна XXIII[205], отравил своего предшественника. Так это или нет, трудно сказать, но достоверно известно, что в молодости он был пиратом – и, по существу, остался им до конца своих дней. Способный, энергичный и абсолютно беспринципный, своим стремительным взлетом на вершину церковной иерархии Косса был обязан врожденному таланту к интригам и вымогательству; в духовном и нравственном отношении он низвел папскую власть до такого уровня разложения, какого церковь не помнила со времен «порнократии», царившей в X в. Хронист той эпохи Теодорик Нимский с ужасом и отвращением пересказывает слухи, ходившие в Болонье (где Косса был папским наместником): утверждали, что за первый год своего понтификата Иоанн XXIII обесчестил не менее двухсот замужних женщин, вдов и девственниц, не говоря уже о каком-то умопомрачительном количестве монахинь. Записей о его успехах на этом поприще за следующие три года, к сожалению, не сохранилось; но, надо полагать, он так и не снизил планку, потому что 29 мая 1415 г. очередной Вселенский собор, прошедший на сей раз в Констанце, низложил его и – памятуя об ошибке, допущенной в Пизе, – заставил собственноручно утвердить приговор. Гиббон подводит такой итог: «Самые скандальные из возведенных против него обвинений были устранены: наместник Христа был обвинен только в морских разбоях, в убийствах, в изнасиловании женщин, в мужеложстве и в кровосмесительных любовных связях, а после того, как он подчинился поставленному над ним обвинительному приговору, он поплатился тюремным заключением за то, что опрометчиво вверил свою личную безопасность находившемуся на той стороне Альп вольному городу»[206].

После этого, в начале июля, Григория XII наконец уговорили с честью отречься от сана, пообещав, что за ним сохранится второй – непосредственно после нового папы – чин в иерархии. Даровать такую привилегию было тем легче, что Григорий уже приблизился к девяностолетнему рубежу, а на вид ему можно было дать и все сто. Справедливо полагали, что долго он не протянет. И действительно, через два года Григорий скончался, а Бенедикт к тому времени тоже отказался от борьбы. В 1417 г., с избранием нового легитимного папы Мартина V, Великий западный раскол (схизма) фактически завершился.

Понтификат первого венецианского папы оказался трудным, несчастливым, а временами и унизительным. Будь Григорий XII моложе и сильнее и не будь он обременен бесчестной и алчной родней, беззастенчиво манипулировавшей им в личных целях, его надежды на быстрое преодоление раскола вполне могли исполниться. Но этого не случилось, и Григорий XII умер неудачником. Все же ему удалось сохранять достоинство до конца своих дней; единственный его, по мнению многих, позорный поступок к тому времени уже был признан всего лишь тактическим маневром, и в итоге, как показывают условия его отречения, этот папа сохранил уважение кардиналов и не дискредитировал себя в глазах общества, хотя и лишился сана.

Среди всех потрясений и интриг, порожденных расколом, Венеция по возможности сохраняла традиционную для себя позицию наблюдателя, присоединяясь к той или иной партии лишь под давлением непреодолимых обстоятельств и всякий раз принимая ту сторону, которая обещала быстрее всего положить конец беспорядкам. Исключительно по этой причине она безоговорочно поддержала Констанцский собор и направила послов поздравить папу Мартина с избранием. В конце концов, торговой республике было не столь уж важно, кто именно восседает на папском престоле – венецианец или нет. Кроме того, в самые сложные годы кризиса папской власти она была занята другими, более насущными вопросами – отвоеванием побережья Далмации, прямым следствием которого стала война с избранным императором Запада.

Прошло уже почти полвека с тех пор, как обстоятельства вынудили Венецию уступить далматинские города Венгрии, но боль потери не утихла со временем. Поэтому республика так охотно приняла предложение Владислава Неаполитанского, когда тот, добившись венгерской короны в 1403 г., вскоре предложил венецианцам выкупить всю территорию Далмации за 100 тысяч флоринов. Сделка состоялась 9 июня 1409 г., всего через четыре дня после низложения папы Григория XII решением Пизанского собора. Но оставались две сложности: во-первых, некоторые города и острова Далмации предпочли бы остаться в подчинении у Венгрии, предоставлявшей им достаточно свободы, хотя и разместившей у них постоянные гарнизоны, чем вернуться под власть Венеции, постоянно вмешивавшейся в местные дела. Во-вторых, почти сразу же после заключения сделки на венгерский престол вернулся его законный хозяин, король Сигизмунд, который рассматривал Далмацию как неотъемлемую часть своих владений, предоставлявшую вдобавок единственный выход к морю. Поэтому уже на следующий год Сигизмунд, безуспешно попытавшись поднять восстания в Падуе и Вероне при помощи нескольких последних потомков Каррара и делла Скала, направил во Фриули армию численностью 20 тысяч человек. Во главе ее стоял один из самых блестящих молодых кондотьеров того времени – флорентиец Филиппо дельи Сколари, более известный под именем Пиппо Спано.

Венеция между тем прилагала все усилия, чтобы избежать войны. Она отправила ко двору Сигизмунда двух самых опытных своих дипломатов – Джованни Барбариго и Томмазо Мочениго, которые попытались настоять (не без некоторых оснований) на том, что Далмации лучше остаться под контролем Венеции, поскольку лишь Венеция способна обезопасить берега Адриатики от пиратов. Не сумев убедить короля, послы предложили оставить Далмацию за Венецианской республикой в качестве венгерского лена с обязательством выплачивать символическую ежегодную дань в виде двух дорогих подарков: белого коня и одеяния из золотой парчи. Более того, они пообещали предоставить Сигизмунду, только что избранному императором Запада, венецианскую эскадру, которая с почетом доставит его на коронацию в Рим. Но Сигизмунд ничего не желал слушать. Послы вернулись в лагуну несолоно хлебавши, а Пиппо Спано между тем выступил в поход. Фельтре и Беллуно быстро сдались, и правителем их был назначен молодой Бруноро делла Скала, получивший звучный титул императорского наместника.

Венеция поспешно собрала собственное войско (в основном, как всегда, набирая рекрутов с материковых территорий и поручив командование сначала одному, а затем другому из братьев Малатеста – Карло и Пандольфо). На протяжении 1411 г. ей