— И что дальше? — спросил, щурясь, Проскурин.

— А дальше вот что. Если ты мне не расскажешь, где спрятаны люди и техника, я отвезу тебя в прокуратуру и устрою допрос по всей форме, с пристрастием. При неукоснительном соблюдении буквы закона в нашей милой стране, — человек язвительно усмехнулся, — любят иногда стражи порядка дубинками поработать. «Ну да, отвезешь ты меня, — подумал про себя Проскурин. — Дурак».

— О какой технике ты говоришь? Не пойму я что-то, — как можно невиннее ответил он.

— О той технике. О той самой. Знаешь, о какой. О пятнадцати танках и двадцати БМП.

— Да ты чего, мужик? — тихо засмеялся Проскурин. — Ударил по башке, свалил в грязь, несешь чего-то. Ни о каких танках я понятия не имею. Так, ехал мимо, смотрю, домик интересный. Думаю, надо зайти, посмотреть. Дело свое открывать собираюсь. Помещение подыскиваю.

— Ну да, в час ночи. Самое время. Поэтому, наверное, и пушку с собой прихватил? — насмешливо осведомился человек.

— Конечно. Вдруг крысы накинутся. Или хулиганы. — Проскурин повозился, словно устраиваясь поудобнее.

— Лежи, не двигайся! Но было поздно. Проскурин зацепил его ногу ступней под пятку, а второй ногой что было сил ударил по колену. Мужчина пошатнулся, взмахнул руками, фонарик полетел в сторону, осветив на мгновение низкий балочный потолок, какой-то хлам, сваленный в углу, грохнулся и погас. Майор же рванулся вперед, ухватил противника за запястье и начал выворачивать руку, сжимающую пистолет. Выстрел плеснул отчетливо и звонко, словно кто-то со всей силой грохнул кувалдой по железному листу. И тогда Проскурин ударил предплечьем человека по своему колену. Тот вскрикнул от боли и разжал пальцы. «Макаров» с глухим звоном упал в цементную пыль. Темная мускулистая фигура все еще дергалась, пытаясь освободиться, но Проскурин уже выкручивал руку до хруста, за спину, одновременно хватая мужчину за волосы и тыча физиономией в пыль и кирпичное крошево.

— Лежать, сука, — выдохнул он жестко в самое ухо нападавшего.

— Лежать, я сказал! Башку расшибу. Тот послушно затих. Продолжая удерживать незнакомца, Проскурин пошарил свободной рукой по полу, нащупал пистолет и стволом ткнул напавшего под ребра.

— Вздумаешь дергаться — мозги вышибу, — сказал он жестко, так, чтобы тот сразу поверил: действительно вышибет. — Теперь медленно вставай и топай на улицу. Он пинком распахнул железную створку, извернулся, навалился всей тяжестью, выскальзывая на улицу первым, вытаскивая за собой спотыкающегося пленника и тут же прижимая его лицом к белесой стене. Затем отступил на шаг, сжимая «ПМ» легко, без напряга, так, чтобы ствол касался коротко стриженного затылка противника.

— Ну, теперь поговорим за жизнь, голуба моя. В эту секунду луна вновь проглянула между низкими тучами, и Проскурин сумел разглядеть, что задержанный одет в военную шинель. «Ну вот, — подумалось ему, — шестерки ушли в сторону. В ход пошли валеты и дамы».

— Так, — рявкнул он зло и напористо, — уперся руками в стену. Быстро! — И посильнее нажал на пистолет, чтобы у незнакомца не появилось желания шутить. — Руки на стену! Руки, б…ь, на стену, я говорю!!! Мужчина послушно поднял руки, уперся ладонями в рифленое железо.

— Теперь отступай. Еще.

— Да скользко здесь, — вдруг буркнул военный. — Я же поскользнусь, поеду, а ты с перепугу на курок нажмешь.

— Ничего, жить захочешь — устоишь! — без всякого сочувствия сказал майор. — Ноги на ширину плеч. Незнакомец выполнил приказание. Проскурин ловко обыскал его, но, к немалому удивлению, оружия не нашел. «Странно, — подумал фээскашник. — Почему этот человек не вооружен? Он же враг. И если приехал сюда, значит, подозревал, что и я окажусь здесь. Наверняка появился не просто так, а с целью убить меня. На худой конец заставить рассказать об Алексее. И вдруг без пушки. Так надеялся на физическую силу? Что-то не очень похоже». Сейчас, на свету, он получше разглядел задержанного и не мог не отметить, что тот не производит впечатления «крутого». В отличие от Сулимо и его широкоплечих хлопчиков.

— Где остальные? — рявкнул Проскурин, упирая пистолет в затылок незнакомца. — Давай колись, сука. Остальные где?

— Какие остальные? — непонимающе спросил мужчина.

— Кончай мне гнать, тварь! Отвечай, когда спрашивают! Где эти ваши широкоплечие дрессированные псы? Давай колись, мразь, пока я тебя по стене не размазал. — Он осторожно расстегнул шинель мужчины, полез во внутренний карман, нащупал удостоверение, вытащил и, открывая его одной рукой, рявкнул: — Говори давай, говно, а то замочу прям тут, и ни Сулимо тебя не найдет, ни вся остальная му…цкая компания. Говори, б…!

— Я не понимаю, о чем ты. Что-то не сходилось. Проскурин понимал, что явно зашел в тупик. Не орать же ему до утра. Во времена своей бытности в Москве майору приходилось не раз и не два участвовать в допросах, и он безошибочно определял, когда человек откровенно врет, когда говорит полуправду, а когда «колется на всю катушку». Сейчас ситуация подсказывала ему: задержанный действительно не понимает смысла вопросов. Но тогда выходило, что полковник попал на этот завод по делу о хищении каких-то танков. Не многовато ли хищений для одного округа? С другой стороны, будь полковник человеком Саликова, не стал бы он Проскурину липу о технике гнать. Да и не пришел бы он сюда один, а прихватил бы с собой пару-тройку этих мордасто-широкоплечих «бультерьеров». Странно… Одной рукой майор открыл удостоверение и посмотрел на фотографию. В темноте видно было плохо, но он тем не менее прочитал: «Максим Леонидович Латко. Военная прокуратура».

— Из военной прокуратуры, значит? — ухмыльнулся Проскурин.

— Да, — ответил мужчина.

— И кем же ты там? Штатным осведомителем, что ли?

— Я — заместитель главного прокурора округа. Понял? — спокойно ответил Максим. — Моя фамилия Латко.

— Ну да? А чего ж не главный прокурор? Плохо начальству прислуживаешь? — Убедившись, что оружия нет, Проскурин отступил на пару шагов, однако пистолет не опустил. — Можешь повернуться. Руки опусти. Кто такой?

— Ты знаешь, — все так же спокойно ответил Максим. — В документах все написано.

— Да ладно. Не стал бы заместитель главного прокурора округа в такую позднотень по заводам шастать. А подобных корочек я за два дня гору перевидал. Давай рассказывай, что здесь делаешь. Максим усмехнулся. Он уже понял, что этот рыжий парень не из команды Саликова. Во-первых, потому, что не убил его сразу, а вел какие-то разговоры. Не слишком-то характерно для наемников. Во-вторых, если бы Максима хотели прикончить, то выбрали бы что-нибудь более невинное: сердечный приступ, авария на дороге, на худой конец, как с Ивериным, столкнули бы под машину или организовали бы самоубийство. Но только не тут, не на заводе. Их кинутся искать, найдут здесь, и водителя, и его. Сразу понятно: убийство. Ну, а раз убийство, начнут копать. Может быть, ничего и не найдут, но волна будет более чем достаточная. Так что вряд ли это человек Саликова. Но тогда сам собой напрашивался вопрос: а кто же он? Что он делает в такой час на этом заброшенном заводе?