Эта тема интересовала меня так давно, что я помню, как обсуждала ее в детстве с Сесилом Ротом. Я многим обязана тем, кто вдохновил меня на исследование этой темы и помогал мне на моем пути. Дженет Эллисон первая познакомила меня с историей англо-норманнской Англии и показала, как можно подержать историю «в руках» – по ее совету я вышила фрагмент гобелена из Байе; ее коллеги Рут Карпентер, Джулия Шиффлин и Джудит Гервич побуждали меня и моих одноклассников «почитать святыню текста».

Я выражаю благодарность моим многочисленным друзьям, коллегам и учителям за их руководство, одобрение и критику. Спасибо Анне Сэпир Абулафии, Мартину Аллену, Элизабет Арчибальд, Энтони Бэйлу, Дэвиду Бергеру, Хизер Блертон, Анн-Мари Буше, Мартину Бретту, Питеру Брауну, Николасу Винсенту, Дитлинде Гамбургер, Джеффри Гамбургеру, Джону Гейгеру, Шошане Голдхилл, Саймону Голдхиллу, Энтони Грэфтону, Мэрилин Десмонд, Якобу Двеку, Уиллису Джонсону, Уильяму Честеру Джордану, Адаму Дэвису, Оливии Р. Констэбл, Бертольду Крессу, Грегори Лайону, Гиллелю Левину, Ольге Литвак, Роберту Лопесу, Айвену Маркусу, Джону Мак-Куллоху, Гарри Мискимину, Лесли Митчелл, Найджелу Моргану, Александру Мюррею, Дэвиду Ниренбергу, Марку Пеггу, Рику Рубенсу, Василию Рудичу, Джерри Сингерману, Ребекке Соколовски, Деборе Стайнер, Алану Сталю, Джорджу Стайнеру, Заре Стайнер, Андрее Уорм и Израэлю Ювалю. Среди тех, кто любезно делился своими знаниями и отвечал на вопросы, были Роберт Бартлетт, Кэтлин Биддик, Кристофер Брук, Джоан Гритрекс, Антониа Грэнсден, Дэвид Дамвилль, Уиллис Джонсон, Энтони Джулиус, Пол Дженет Мартин, Найджел Морган, Зефира Э. Рокеах и Энтони Хейуорд. Спасибо им. Даже если мы расходились во мнениях, а возможно, особенно когда мы расходились во мнениях, я многому у них научилась.

В примечаниях я выражаю благодарность и другим коллегам, но многие исследователи и сотрудники различных библиотек столь щедро помогали мне на протяжении нескольких лет, что невозможно перечислить всех, кого я хотела бы поблагодарить. Иногда даже вроде бы случайное замечание оказывалось полезным и стимулировало к размышлениям не меньше длинных дискуссий. Приглашения выступить с докладами по этой работе в Кембридже, Оксфорде, Университете имени Джона Хопкинса, Гарварде, Институте национальных исследований в Лондоне и в Институте углубленных исследований в Принстоне стали бесценными возможностями апробировать мои идеи и получить на них отклики.

Я глубоко благодарна Джайлсу Констэблю, Мири Рубин и Габриэле Спигель за их многолетнюю дружбу, поддержку и проницательные замечания. Я высоко ценю то, что имела возможность подробно обсудить мою работу с Йосефом Ерушалми, Гэвином Лэнгмюиром и Ярославом Пеликаном при их жизни. Корделия Гримм, Элизабет Лаймен Крэйем, Джоанна Семел Роуз, Лорен Осборн, Элейн Беннет и Дженет Роган прочитали фрагменты рукописи в черновиках и дали ценные комментарии. Я благодарю Хью Томаса, Чарльза Диббла и моего полного энтузиазма редактора Тимоти Бента за внимательное прочтение книги. Я очень признательна редакторам Oxford University Press, особенно Прабху Чиннасами, Алиссе О’Коннелл и Дороти Баухофф.

Джеймс Х. Мэрроу внес неизмеримый вклад в эту работу на каждой ее стадии. И я выражаю своей семье свою благодарность, подлинную глубину которой невозможно воплотить в словах.

О терминологии

Некоторые исследователи различают термины «антисемитизм» и «антииудаизм». «Антииудаизм» они считают рациональным, датируя его происхождение началом христианства, а «антисемитизм» полагают «иррациональным» и относят его начало к XII веку[963]. В этом отношении важной поворотной точкой считается культ Уильяма Норвичского. Хотя данное различие наводит на размышления, оно не является общепринятым. Некоторые ученые, напротив, считают анахронизмом применение термина «антисемитизм», созданного в конце XIX века, к религиозности эпох, предшествующих Новому времени; они предпочитают обозначать этим термином расовую ненависть современной эпохи. Все еще дебатируется правильное использование таких терминов, как «антисемитизм», «антииудаизм», «юдофобия» (и такие варианты, как «ненависть к евреям» и «антиеврейские настроения»)[964]. Хотя я многим обязана исследователям, поднявшим вопрос терминологии, в данной работе я не пользуюсь ни одним из этих терминов для описания поведения и мыслей монаха, рыцаря, епископа и других средневековых протагонистов моей работы. Слово «антисемитизм» не фигурирует на страницах этой книги.

Некоторые исследователи также отличают «кровавый навет» от обвинения в «ритуальном убийстве» и утверждают, что эти два обвинения возникли в разных местах и в разное время. «Ритуальное убийство» именуется специфически английским явлением, в центре которого – обвинение в ритуальном распятии по образу крестной смерти Христа, и «честь» этого изобретения приписывается Томасу Монмутскому[965]. «Кровавый навет» же, согласно этой точке зрения, впервые возник в континентальной Европе XIII века, когда евреев обвинили в том, что они используют кровь детей в медицинских и колдовских целях; иногда сюда же относили обвинение в «ритуальном каннибализме».