Никто не вправе заставить нас чувствовать и любить. Отобрать право совершать собственные ошибки и жить с открытыми глазами. Никто, даже наши близкие. Уж лучше сгореть вспышкой и помнить, что был в жизни момент счастья.

Дождь омывает экран телефона, когда я достаю его из сумочки, что висит на плече, и набираю знакомый номер.

– Егор, отпусти меня. Я не буду с тобой.

И через столько километров он понимает.

– Нет. Настя, что случилось? Я приеду! – кричит в трубку, но я не могу сейчас объяснить ему. Позже. Обязательно позже.

– Не нужно. Я сама. Сама приеду к тебе…

Когда-то я стояла в спальне сводного брата у окна и смотрела во двор, где между заснеженных елей темнела мрачная фигура Стаса. Тогда он часто приходил в это место, смотрел на мое окно, и всякий раз я чувствовала его присутствие.

Сейчас нет снега, идет дождь, я промокла до нитки, но, вернувшись к дому, не спешу укрыться в нем. Сама не знаю почему, иду к елям, которые заметно вытянулись и расправили кроны, и поднимаю лицо к окну спальни. Я знаю, он там.

Я могла бы стоять так очень долго и смотреть на него. Мое сердце омывает дождь, холодные капли барабанят в крышу, стекают по стеклу… Но даже сквозь плотную пелену осеннего ливня я вижу серый пристальный взгляд, нашедший меня. Простивший ли?

Стас порывается открыть окно, но я качаю головой – не нужно. Я насквозь промокла и почти не чувствую тела. Не хочу, чтобы этот злой дождь намочил и его тоже.

Я сама иду к нему. Захожу в дом, прохожу полутемным холлом… Поднимаюсь по лестнице, слыша гулкие удары сердца и собственные шаги. Сейчас, несмотря на тишину и непогоду, наполнившую дом сумерками, он больше не кажется мне чужим и неприветливым, каким когда-то встретил одинокую девчонку. Нынче он отзывается мирным, уютным ожиданием позднего вечера. Как будто внутренним покоем надеется успокоить своих растревоженных жителей.

Спальня сводного брата. Моя спальня. Как много ночей мы оба считали ее своей. Я захожу в комнату и останавливаюсь на пороге. Возвращаюсь сюда после пяти лет, чтобы наконец закрыть за собой дверь, которая и так слишком долго была открыта для меня.

Стас стоит у окна, смотрит в упор, и я понимаю – ждал.

Платье насквозь промокло, с волос и сумочки стекает вода… Я не разулась в прихожей и теперь снимаю босоножки, замечая у ног мелкие лужицы. В моих руках по-прежнему букет орхидей и я пробую улыбнуться в полное ожидания лицо.

– Я так и не сказала тебе «спасибо». Это самые красивые цветы.

Прошло время, но в спальне на первый взгляд все осталось прежним. Тот же стол, раздвижной шкаф, полки с книгами, даже кровать. Глубокое кресло у окна, в котором я так любила сидеть вечерами. Вот только в шкафу появилась зеркальная дверца и что-то еще – неуловимое взгляду, что наполнило комнату новой жизнью.

Я прохожу к столу и опускаю на него букет, кладу сумочку, провожу пальцами по полированной поверхности, вспоминая, как когда-то, сидя за ним, рисовала и писала стихи. Сейчас кажется, будто это было вчера.

– Извини, Стас, на дворе жуткая непогода. Я тебе здесь все намочила.

– Ты замерзла?

– Да. Поздние сентябрьские грозы – совсем не теплые.

– Настя…

– Мы не виделись пять лет. Я была уверена, что ты забыл меня. Ты никогда не был одинок. Когда-то твой поцелуй на моих глазах вырвал мне душу. В тот день я поняла, что люблю тебя. Я бежала от тебя, надеясь забыть, но ты все равно всегда был со мной. Всегда.

Он любит меня. Говорит, что любит. Мне спокойно с ним, но каждый раз, когда он целует меня, я думаю о тебе. Всегда думаю о тебе и мучаюсь, что это неправильно. Он не отпускал, но я уехала. Не могла так больше. Возле него, рядом с ним не могла. Такая любовь душит, обязывает. Егор всегда был для меня только другом. Только. Он хороший человек, и я столько раз пыталась ему объяснить. Не понимала, что, в сущности, ему все равно…

– Я бы тоже не отпустил тебя.

– Ты меня уже отпустил.

– Я не хотел, чтобы тебе было больно. Мне казалось – без меня ты будешь счастлива.

Я поднимаю голову и взглядываю в серые глаза.

– А он? Он хочет?..

Стас молчит, и я понимаю, что должна решить сама. Как и проговорить все честно для нас двоих, раз уж начала.

– Ты сказал – тебе все равно, что было у меня в прошлом. С кем я была. Егор – часть моего прошлого, и мне тоже этого не изменить. Завтра будет завтра. А сегодня хочу, чтобы ты знал – я хочу быть с тобой. В этот город я вернулась к тебе.

Я больше не чувствую волнения. Наоборот, странное спокойствие, как будто все, наконец, встало на свои места и я действительно очутилась дома. Но тело продрогло под дождем, мокрое платье прилипло к коже… Я оставляю цветы и иду в ванную комнату. Включаю свет, не притворяя за собой дверь. Я уже закрыла дверь спальни, отрезав нас со Стасом от всего мира – больше мне от него скрывать нечего.

Тушь потекла, волосы облепили щеки, упали тяжелыми прядями на спину и грудь. Девушка в зеркале кажется незнакомкой, и я грустно ей улыбаюсь. Интересно, это зеркало помнит меня? Когда-то я смотрелась в него и казалась себе такой юной. Худенькой и несчастной, ненавистной сводному брату сестрой.

Мокрое платье настолько прилипло к телу, а руки замерзли, что мне не сразу удается его снять. А белье все равно насквозь промокло.

В ванной появилась большая душевая кабина. Надо же, как раз под стать хозяину спальни. Надеюсь, она согреет меня.

Я становлюсь под душ – как много воды на сегодня. Но сейчас это горячие струи, и они приятно обжигают продрогшее тело. Я закрываю глаза и позволяю этим струям омывать меня. Дотянувшись рукой до бутылочки с шампунем, вспениваю его на волосах, желая смыть с них жесткую злость ливня. Умываю лицо… Он пахнет морозной хвоей, чем-то мятным, с нотками цитруса, и мягко стекает пеной по моему озябшему телу.

Руки Стаса тоже на моей коже. Они ловят мыльную пену, касаются спины, плеч… я поднимаю волосы, чтобы ласковые пальцы легли на шею, усмиряя забившийся пульс. Спустившись ниже, погладили лопатки.

– Сними, тебе нужно будет обсохнуть, – он расстегивает и снимает с меня бюстгальтер. Говорит с печальным упреком, стягивая его с плеч: – Настя, ну зачем ты пошла под дождь? Я уж думал, ты мне пригрезилась.

– Я боялась услышать, как оглушительно захлопнется за тобой дверь. Мне показалось, что если это случится – я умру.

Его руки обвивают талию. Притягивают к нему ближе, окончательно вырывая из-под теплых струй.

– Не говори так! Ты знаешь, что я не откажусь от тебя. Мне нужно было принять новость и решить, в какой пещере закрыть моего Эльфа, чтобы не дать ему совершить ошибку.

– Нет, не знаю.

– Знаешь.

Я выключаю воду и поворачиваюсь к Стасу. Наш поцелуй выходит долгим и пьяным, как летняя встреча. Щекочет губы невысказанным признанием. Он неожиданно дышит такой свободой, что, кажется, я теряю голову, отдаваясь ему…