у огня и принялись передавать друг другу мех.

— Есть новости из Редвуда? — Они спросили одновременно — и одновременно рассмеялись.

— Похоже, нет, — первым вздохнул Теоданис. — Тогда главным вопросом становится Легрейф.

— Он всегда у нас главный вопрос, — усмехнулся Эйвар.

— Он уже что-то предпринял? Или все еще ждет, когда я откину копыта, чтобы засвататься к Идель?

— Боюсь, сейчас для этого ему даже не нужно ждать твоей безвременной кончины, — резонно заметил Дайрсгау. — И, если Идель согласится, сдвоенная мощь двух герцогств размажет Аерона. А Легрейф, через брак с ней заявит о правах на трон.

Теоданис недовольно фыркнул — так, что едва пар не повалил из ноздрей.

— Неужели ему мало, что он женил Аерона на своей сестре?!

Эйвар поглядел скептически:

— Брось, кому надо быть дядей императора когда-то потом, если можно быть императором самому и прямо сейчас?

— Она откажется. — Пригвоздил Теоданис.

Дайрсгау не стал ничего говорить: Теоданис не дурак, и констеблем Деорсы был неспроста. Просто сейчас ему сложно мыслить трезво — во всех смыслах, подумал Эйвар, глядя, как активно герцог прикладывается к выпивке. Как бы он ни делал вид, что ему плевать на судьбу Идель, ему не плевать. Потому Эйвар предпочел дождаться, пока Тео опровергнет себя сам.

— Но если она откажется, Легрейф зажмет ее. Отрежет от сообщения с остальными землями и до кучи перекроет кислород с моря. Вынудит! Ему даже не нужно будет штурмовать мои земли! А если я отведу войска от столицы, то он перебросит силы, чтобы попросту захватить трон, а уже потом, будучи императором жениться на Идель и так легитимизировать власть. — Теоданис скрипнул зубами.

— Потому, — Дайсргау вдумчиво кивнул, — тебе придется охранять императора. А Идель — полагаться на союзников. Иначе Легрейф сперва получит доступ к твоей дочери, потом к ее деньгам, а потом к войскам, когда заставит тебя уступить под угрозой ее смерти. — Эйвар взял у Теоданиса мех, наскоро пригубил и протянул назад.

Теоданис настрожился. Выражение его лица — немолодого, куда сильнее испещренного морщинами, чем у Дайрсгау, — сделалось грузным.

— Ты поэтому едешь инкогнито? У Аерона уже есть кандидат Идель в мужья?

Эйвар так и застыл с протянутым элем. Очевидно, пока Тео не дождется ответа, передача не состоится. Он отнял руку и отвел глаза:

— Целый список. Один другого краше. — Судя по интонации, Эйвару не нравился ни один претендент. — В основном из Вольных Городов.

Теоданис кивнул:

— Я так полагаю, речь не про Талассий. Мы уже в союзе.

— Не про Талассий и не про Патьедо, — подтвердил Дайрсгау. — Родословные остальных правящих родов в республиках Аерон уже перебрал. И, разумеется, я с его подачи уже распространил весть о вдовстве Идель за морем и по всем соседям.

В этом Теоданис даже не сомневался. Со смерти Нолана прошло больше месяца, для Эйвара Дайрсгау это куча времени.

— Кто фаворит?

— У меня или у Аерона? — Посмеялся Эйвар. — Император ставит на дожа Иттории, но он уже властвует. Поэтому его, как особо сложный аспект для дипломатов, император оставил на крайний случай. Теперь выбирает среди прочих.

— А что советуешь ты?

— Север.

Теоданис опустил уголки губ — неожиданно.

— Я, признаюсь, думал, ты выберешь Хаделинд. Если центр наших торговых интересов перемещается на западный маршрут, Хаделинд стал бы самым идеальным вариантом.

Эйвар поиграл бровями:

— Если мы с Хаделиндом будем в союзе, то, конечно, договариваться станет легче, с одной стороны. А с другой — хуже нет, чем вести дела с собственной семьей. Деорса и Хаделинд передерутся за то, кому из общей торговой выгоды причитается и кусок побольше, и условия получше. А если объединиться с севером, и оба будем торговать на запад и юго-запад, то Хаделинду не останется ничего другого, кроме как принять любые выгодные нам условия. Просто из страха, что в противном случае мы навалимся с двух сторон и разотрем Хаделинд в пыль. Конечно, не стоит показывать враждебность, но… — Эйвар двусмысленно протянул, позволяя Тео додумать все самому.

Теоданис, прочем, только усмехнулся:

— Это твоя идея? Уж больно знакомые интонации я слышу.

Дайрсгау посмеялся, приобретя вид, будто его авантюру раскрыли.

— Это то, о чем твоя дочь говорила с императором в день титулования Эмриса Железного.

— В отношении кого? — Явно ведь тогда подобные сделки Идель предлагала не для самой себя, у нее вопреки возможностям сватовства тогда был муж!

— Ее высочества Алинор. Ей исполняется четыре в этом году, Аерон стал подумывать о вариантах помолвки через два-три года. Однако теперь, думаю, эти разговоры можно отложиить. Первой деорсийской принцессой на выданье снова оказалась леди Греймхау.

Дыхание Теоданиса стало глубже и слышнее: герцог подавлял недовольство.

— Идель официально не принцесса. И у нее есть год траура, не нагнетай. До его истечения никто не станет к ней свататься. Во всяком случае, никто из списка Аерона.

— Скорее всего.

Тео вскинул голову и шумно втянул воздух. Облизнулся. Огляделся. Потянулся и вырвал мех из рук Эйвара. Сделал несколько крупных глотков. Сделал бы больше — да мех опустел. Наблюдая за герцогом, Эйвар без слов поднялся, прошел к стянутым с коней вьюкам, открепил одну из фляжек и вернулся.

Теоданис отслеживал каждое действие советника, и когда тот сел у костра, сокрушился:

— Никто, для кого моя дочь хоть что-нибудь значит, не может быть с ней в браке. А тем, кто может, от первого до последнего, срать на нее.

Эйвар надолго замер, остановив взгляд на глазах герцога. Языки пламени плясали, высвечивая яркие, желто-белые блики на смоле зрачков.

— Когда она вышла за Нолана, ты тоже был недоволен. — Эйвар постарался смягчить угол.

— Но стерпел! Потому что это было всем на руку!

— Правда. — Эйвар не мог не согласиться. — Нолан выиграл для Аерона целых четыре года, — шепнул он не своим голосом, после чего надолго приложился к фляге.

Теоданис рванулся и схватил Эйвара за грудки. Эль из горлышка выплескался ему на руку.

— Вы имеете отношение к смерти моего зятя? Вы с Аероном оба?!

Эйвар бесстрашно встретился взглядом с Теоданисом. Свободной рукой охватил чужой кулак у себя на груди.

— Нет. Но не буду скрывать, мы допускали мысль, что со временем от него придется избавиться.

Герцог отпихнул Дайрсгау и горестно хмыкнул:

— Когда это — со временем?

— Очевидно, после появления у нее законного потомства.

Настало время Теоданису уставиться в лицо собеседника, не окончив вдох. Не то вопрос, не то вскрик застрял у него в горле, но он ничего не сказал.

Мало-помалу часть бойцов перешла в дозор, рассевшись поодаль, а часть принялась укладываться на ночлег. Эль все настойчивее бил