— Почему нет? Как бы хорошо я ни была осведомлена о делах каждой из гильдий, все же никто, лучше опытного мастера, на месте не скажет, в чем состоят необходимости его ремесла. И, пожалуйста, — призвала Идель чуть громче, — предупредите своих людей, чтобы не смели за моей спиной устраивать грызню с представителями остальных ремесел. Честолюбие — это похвально, но только когда Греймхау соперничает с кем-то снаружи, а не внутри.

Герцогиня обратилась к бумагам, разложенным на столе — небольшие выписки, которые предоставил сегодня каждый из глав о состоянии дел в подведомственной мануфактуре на текущий момент.

— Ваши представители должны прибыть в чертог не позднее, чем послезавтра утром, так что не рассиживайтесь. Снабдите их всей необходимой информацией и снарядите для дороги. Позаботьтесь также, чтобы ваш поверенный оказался способен путешествовать верхом.

На этом Идель почти готова была распустить собрание, когда увидела слишком уж отчетливое облегчение на лице Авернуса.

— К вам это тоже относится, господин Авернус. — Она нарочно поймала взгляд мужчины, который тут же принял недовольный вид. Видимо, тем, что ему тоже достанется какая-то работа, вместо того, чтобы просто греть задницу, сидя на деньгах.

— А что, простите, мы будем делать у Редвуда?

— Барона Редвуда, — безмятежно поправила Идель.

— Ну, барона Редвуда. — Снизошел Авернус. Физиономия у него была при этом была в точности, как у тряпочных кукол, которым Идель в шесть лет уродливыми стежками вышивала кривые рты. — Если у него еще ничего нет, то заемщикам вроде нас…

— Неужели ваш предшественник, — Идель перебила, вновь откинувшись на спинку кресла, — не сказал вам, что я не одобряю ростовщичества?

— Но пользуетесь его благами, да? — Авернусь склизко ухмыльнулся.

Не желания продолжать бессмысленную дискуссию, Идель перешла к главному:

— Меня интересует вложение в дело. Редвуд богат лесом и, так и быть, давайте отдадим древесину на откуп барону. Но где леса, там и охота, а где охота — кожевничество. Полагаю, мы могли бы поучаствовать в оснащении дубильных мастерских и прочего. Обсудите со столярами степень нашего участия, — велела она Авернусу.

Господин Рауд, мужчина и сам будто наскоро и грубо выделанный тесаком из цельного куска ольховой древесины, обратился к Идель.

— Но, я думаю, у них уже все есть. В Редвуде, в смысле. И дубильные станки, и все прочее.

— В Редвуде раньше было все прочее, сейчас — там вообще непонятно, что и как. А даже если у них все есть, — Идель растянула уголок губ, — мы выясним, чего у них нет и предоставим недостающее. За этим, собственно, вы все туда и едете. Я, при всех своих безусловных талантах, не смогу ни по времени, ни по осведомленности заниматься устройством каждой мастерской лично. Потому помните, что от того, как справятся ваши помощники, напрямую зависит и ваша собственная прибыль. Да и еще, господин Рауд…

Идель осеклась: ее взгляд на миг устремился вперед — в тот момент, когда в дверном проеме мелькнул Рейберт, указавший большим пальцем куда-то в сторону.

— Миледи? — услышала она голос столяра будто из соседней комнаты.

Идель даже не обернулась, пробормотав: «Вернитесь в чертог вместе с поверенным, обсудим кое-что отдельно».

В кабинет с видом беспрецедентной срочности влетел стройный мужчина в затертом пыльном плаще. Капюшон был низко надвинут на лицо.

— Леди Греймхау! Послание из императорского дворца!

И хотя мужчина скрывался, Идель не могла его не узнать.

— Это все, — обронила она собранию одномоментно с тем, как гость протянул в руках тубус.

— Но у меня остались вопросы, миледи! — влез Авернус. — Простите, но вы толком не даете не то, что сведений, но даже нормальных обдуманных указаний и разъяснений, что де…

— Рейберт. — Идель не посмотрела ни на Рейберта, ни на Авернуса. Ее взгляд был намертво прикован к Эйвару Дайрсгау, который первый раз в жизни стоял перед ее герцогским креслом на одном колене, склонив голову.

Рейберту не пришлось говорить дважды. Он вежливо предложил собранию удалиться, а когда Авернус снова начал причитать, попросту выволок того вон. Прежде, чем он закрыл за остальными дверь, Идель расслышала сперва обращенное к ней: «Я оставлю стражу по эту сторону, ваша светлость», а затем обращенное к Риммелю: «Господин Риммель, не могли бы вы разъяснить нашему новому мастеру банкиров несколько элементарных правил? Боюсь, вы действуете деликатней». И, наконец, убедившись, что они одни, Идель потянулась вперед и коснулась рукой мужского плеча в читаемом жесте:

— Милорд, мы одни. Встаньте, пожалуйста. В такой позе вы очень меня смущаете.

Эйвар подскочил на ноги по-молодецки, распрямился и расправил плечи. Сбросил капюшон. Идель взглядом указала на тубус в руках мужчины:

— Там в самом деле что-то есть или он пуст? — Разумно было предположить, что если это «послание из столицы», то таковым был сам Дайрсгау, а не какое-либо письмо от Аерона. В конце концов, письмо с соболезнованиями брат передавал еще с самым первым посыльным, тем, который доставил ей весть о смерти мужа.

Эйвар потряс тубус, как бы демонстрируя его пустоту, и, следуя приглашающему движению женской ладони, расположился в первом же кресле за столом по правую руку от леди. Идель никак не могла припомнить, чтобы хоть раз видела на этом лице такое оживление и даже мальчишеское веселье.

— Я выклянчал его у Рейберта, как приехал, чтобы был повод заявиться сюда. Хотел появиться эффектно, — пооткровенничал Эйвар, чуть наклонившись в направлении женщины. Он легко дернул плечами: — Признаться, сроду ничего подобного не делал.

Слова Дайрсгау вызвали у Идель неожиданную для лорда реакцию: она поднялась, ощутимо оперевшись на подлокотники, и прошла к первому креслу с левой стороны стола. Села ровно напротив мужчины, который, проследив это перемещение, вновь стал самим собой и чуть прищурил один глаз.

— Не знаю, у кого как, — произнесла Идель вполголоса, будто не обращаясь к Эйвару конкретно, — а у меня всегда затекает шея, когда приходится смотреть на собеседника вбок.

Она с комфортом расположилась, поискав наиболее удобную позу, и наконец, возвела на Эйвара ясный открытый взгляд.

— Так зачем вы здесь, лорд-председатель Тайного Совета?

Глава 33

Эйвар наблюдал за Идель, искоса бросая краткие взгляды, пока они двигались к могиле ее недавно почившего мужа. Несмотря на то, что он оценил ее рвение сесть в кабинете к нему лицом, подчеркивая паритетность их отношений, он все же спросил, где они могут поговорить без свидетелей. Разумеется, он не предполагал — или предполагал не в первую очередь, — что Идель поведет его сюда. Если подумать, лучше так, чем оставаться в чертоге: ему ли, тайных дел мастеру, не знать, что уши есть не