Время от времени Жун вставал и подавал раненому воды или травяного настоя, прописанного лекарем.

«Как там Ли? Ему сейчас тяжело…Ли-цин так и не нашлась. А господин Главный Советник… вот, кто сейчас тоскует по сыну…. Да, и мне он, как отец» - Сумбурной чередой мелькали в голове Фэя неясные мысли. – «Союз Бамбука и Стрелы себя еще покажет. Дурной корень не вырвали до конца. Ящерице отрубили только хвост, но не голову. Ее надо затравить оружием и ядами, как нас в гробнице живым серебром…. А эти двое: расправились с Железным Монахом и его шайкой! Вдвоем. Молодцы! Как же звали ученика Горного Брата? Кажется, Ильханом… точно: Ильхан!»

- Вспомнил! – Вдруг громко крикнул Фэй, сбросив одеяло и пытаясь сесть. – Вспомнил! Это он был в гробнице Цинь-ши-хуана! Это его голос!

Встревоженный Жун бросился к товарищу.

- Ложись! Тебе нельзя садиться. У тебя жар.

- Это – он! Точно он! Теперь я в этом уверен. – Бормотал Фэй.

- Кто «он»?

- Никто. Мне просто что-то привиделось. – Взял себя в руки Фэй. – Не беспокойся. Сейчас я лягу.

Фэй лег. Жун поправил одеяло, заботливо подоткнул его со всех сторон, и тоже лег.

В голове Фэя наступила необыкновенная ясность. Все произошедшее с ним за последние годы четко выстроилось в один взаимосвязанный ряд. Гробница Великого Императора и загадочная встреча с человеком, который, несомненно, был там одновременно с ними. Мудрец Лао, старик Ведич, пришедший из неведомых земель Севера, Ли и его исчезнувшая подруга, Горные Братья и Союз Бамбука и Стрелы, лежащая у его ног собака и нефритовый дракон с пояса Ли, каким-то чудом оказавшийся у Лао…

Он не спал еще очень долго.

В этой череде событий Фэй угадывал скрытую закономерность, и мучительно силился проникнуть в грядущее. В его сознании открылась какая-то звенящая даль, наполненная таинственным очарованием будущих встреч, контурами неясных бед, и редкими звездами успеха.

Только под утро жар спал, и молодой офицер забылся тяжелым сном.

В это же время, в четырех днях пути от того места, где стояла палатка Фэя, происходили не менее важные события.

«Молодые негодяи», впервые испытавшие на себе стремительную атаку хунну, зализывали раны и подсчитывали потери. Трое из них, пораженные свистящими стрелами, нашли вечное упокоение в этих негостеприимных местах. Несколько человек получили тяжелые ранения. Только вовремя подоспевшее подкрепление, да воинское искусство их командира спасли «негодяев» от полного уничтожения.

Мальчишка Лян, чудом увернувшийся от меча какого-то кочевника, помогал лекарю ухаживать за ранеными.

Поздно вечером его, уже валившегося с ног от усталости, подозвал командир.

- Да, господин начальник. – С поклоном ответил готовый к приказаниям Лян.

- Пойдем-ка со мной.

Отойдя с Ляном в сторону, Юань указал ему на плоский камень, и сам сел напротив подростка. Некоторое время он внимательно и изучающее разглядывал Ляна, потом спокойно предложил:

- А сейчас расскажи мне, девочка, каким образом ты попала в армию Ли Гуан-ли, и что побудило тебя принять облик мужчины.

После побега из родительского дома Ли-цин несколько дней скрывалась в лесу. Питалась ягодами и кореньями. Ее вороной конек Тао неотлучно находился при ней.

- Чем же я стану тебя кормить, когда наступит зима? – Спрашивала девушка, обнимая его за шею и заглядывая в большие, влажные глаза. – Это сейчас у тебя травки вдоволь. А что будет потом?

Вконец изголодавшись, она пробралась в соседнее селение, где ей удалось похитить несколько рисовых лепешек и, что было для нее очень важным – кремень и кресало.

Дважды такие набеги сходили ей с рук, но в третий раз она попалась.

Ее побили и заперли в какой-то сарай.

- Завтра отведешь мальчишку к судье. Он решит, что с ним делать. – Услышала она сквозь запертую дверь.

Ли-цин была в отчаянии. И не столько из-за себя, сколько из-за Тао, которого она привязала к дереву в соседней рощице. Ведь его могут загрызть волки!

Дождавшись, когда ее тюремщики уйдут, девушка встала и попробовала открыть дверь. Однако, она была надежно заперта. Стены ее темницы тоже были сделаны добротно, и никаких надежд на освобождение не оставляли.

Тогда она принялась изучать крышу. Сложенная из простого хвороста, покрытого пучками травы, она показалась ей недостаточно прочной.

После двух неудачных попыток Ли-цин удалось зацепиться ногами за одну из жердей под потолком, и она принялась разбирать хворост. Время от времени ей приходилось спускаться на землю и передохнуть. Но крыша постепенно поддавалась, и девушка с облегчением почувствовала близость освобождения.

Еще немного усилий, и она уже смогла пролезть в образовавшееся отверстие.

На дворе стоял поздний вечер, и вся деревня давно уже спала.

Оглядевшись, Ли-цин осторожно спрыгнула на землю. Ее никто не сторожил, и путь к свободе был открыт.

Неподалеку от сарая Ли-цин увидала курятник, и решила все-таки утолить голод, который мучил ее со вчерашнего дня.

Хорошо понимая, что куры – народ шумный и скандальный, она двигалась и ступала очень осторожно.

Птицы проснулись, но паники пока не поднимали.

- Тихо, тихо, миленькие… - Прошептала Ли-цин.

Очень медленно, как во сне, она протянула руку, и нащупала одно за другим несколько теплых яиц. Разбила их прямо здесь, и с наслаждением проглотила.

Куриное племя ее не подвело, но, выбравшись наружу, девушка лицом к лицу столкнулась с деревенским сторожем.

Молодой, здоровенный детина разинул от удивления рот, и, протянув вперед руки, попытался схватить грабителя. Но его никогда не учили тому, что знала и умела Ли-цин. Сделав ложный выпад, она нырнула парню под руку и была такова. Стремительные ноги девушки оставили ее преследователя далеко позади. А там уже недалеко рощица, и влажное дыхание явно обрадованного Тао.

«Сколько же так может продолжаться? Что делать и куда идти? Я даже не знаю, где живет Ли…» - Свернувшись в клубок, думала девушка. – «Рано или поздно меня или поймают, или убьют. Но это все равно лучше того, что уготовил мне отец».

С первыми лучами солнца девушка ушла в лес, подальше от людей и селений.

Потратив несколько дней, она изготовила лук и стрелы. Тетиву свила, используя волосы из гривы своего коня, а наконечниками ей послужили острые сколы щебня, которые она долго оббивала и затачивала.

Наконец, всплакнув, потому что никогда раньше не убивала, подстрелила несколько лесных пичуг.

Зато у нее появилось жареное мясо, и это очень поддержало ее силы.

Ли-цин внимательно осмотрела местность, и нашла просторное углубление, полупещеру под скалой с нависшим козырьком. Подобрала подходящий камень. С помощью прочных плетей ползучих растений привязала его к подходящему куску дерева, и получила что-то вроде первобытного топора. Действуя этим примитивным орудием, загородила вход в пещеру кольями, и сделала входную дверь. На пол пещеры уложила хворост, а сверху выстлала его сухим мхом. Одно из достоинств ее нового дома заключалось в том, что в него можно было завести и Тао.