Рука Фэя почти зажила, и не доставляла ему беспокойства. Молодой офицер хорошо понимал, что покушение на его жизнь было платой за попытку спасти жизнь мудреца Лао. И, скорее всего, дело этим не ограничится. Следует ожидать продолжения. Фэй, однако, был не из тех, кто, получив удар по левой щеке, подставляет правую. Он смирился с уходом Лао из жизни, поскольку это был выбор Учителя. Но прощать врагу стрелу в своем предплечье Фэй не собирался.

«Эта старая обезьяна, господин Цай, полагает, что меня можно выкинуть из жизни, как котенка из кухни. Ошибается и очень сильно!» - Думал Фэй, трогая рукой заживающую рану. – «Как я понимаю, Учитель Лао и моя рана - не единственный его подвиг, и если хорошенько присмотреться, то наверняка, найдется повод отправить эту тварь в клетку. Так что, держись, господин Цай!»

После ранения Фэя двое его телохранителей были убеждены в том, что их накажут. Офицер, однако, не сказал им ни одного слова, и оба лезли из кожи вон для того, чтобы продемонстрировать свою значимость и старание.

Между тем, Фэй, не без оснований полагал, что его безопасность зависит как от него самого, так и в значительной степени от Дракончика Лунь-эра. Зоркие глаза подростка замечали то, чего не увидит взрослый, занятый своими делами человек.

Дракончик подружился с мальчонкой-хунну, которого подобрал Фэй, и все трое, включая Юса – собаку мудреца Лао, стали неразлучны. Мальчика-хунну звали Ин-Ин{79}, и будучи младше Дракончика Лунь-эра, он охотно признавал его старшинство.

Оба прекрасно переносили тяготы пути, и были весьма полезны своему хозяину.

Ин привык к Фэю, и постепенно начал понимать язык, на котором говорил его хозяин. Он был понятлив, исполнителен и обладал добродушным характером. Любимым его занятием было метание большого ножа, с которым он не расставался. В искусстве этом он упражнялся постоянно и достиг высокой степени совершенства.

Трапезничая как-то в открытой степи, Фэй шутливо беседовал с мальчиком, и спрашивал, способен ли тот попасть в муравья с расстояния десяти шагов.

Ин внезапно выхватил нож и, как показалось Фэю в первое мгновение, метнул его в своего хозяина.

Изумленный Фэй, с застрявшим в горле куском баранины, вскочил на ноги и оглянулся.

За его спиной корчилась в смертельных судорогах большая степная гадюка. Тяжелый нож Ина рассек ей голову на две половины.

- У тебя скоро соберется собственная армия. – Шутил Жун, глядя на эскорт товарища.

- Да, пожалуй. – Рассеянно ответил Фэй. – Скажи лучше, что ты знаешь о помощнике нашего командующего, господине Цае?

- Ты говоришь о человеке, который велел замуровать в Стену какого-то несчастного знахаря?

- Именно о нем. А, тот знахарь, как ты его называешь, был одним из самых мудрых людей в Поднебесной.

- Да, в армии о нем ходили легенды. Не счесть людей, которым он оказал помощь. И недовольство этой казнью очень велико. Я уверен в том, что многие готовы разорвать Цая на куски. Отец рассказывал, что этот господин сделал большое состояние на соляных промыслах.

- Так он не военный! Что же он здесь делает?

- Я слышал, ему дано важное поручение: купить в Даюани небесных аргамаков.

- Солепромышленнику?

- Ну, да. Именно купеческими талантами он и заслужил расположение Величайшего.

- А к последнему мятежу он имел какое-то отношение?

Жун усмехнулся.

- Если бы он был замешан в этом хоть с какого-то боку, то оставил бы голову там, на площади, вместе с другими.

«Да. В этом он прав». – Подумал Фэй. – «Хотя, немало змей успело и расползтись».

- Впрочем, пусть идет к лягушкам, в болото! – Вслух сказал он. - Как ты думаешь, сколько нам придется торчать в Кашгаре?

- Пока южная часть армии не подойдет.

- Все равно, сразу не двинемся: пока разберутся, что да к чему, пересчитают живых, помянут мертвых, определят, кому за кем идти.

- Дальше, говорят - горы. И очень высокие. Ты когда-нибудь бывал в горах?

Фэй сразу вспомнил их с Ли пребывание в горном монастыре, перед походом в гробницу Цинь-ши-хуанди.

- Да, доводилось. – Ответил он. – Хотя мне говорили, что те горы – просто холмики по сравнению с тем, что у нас впереди.

Кашгар оказался довольно большим городом с цветущими садами, рисовыми полями на берегах реки Тумен, с несколькими тысячами глинобитных домов, постоялыми дворами и деревянным подобием дворца для градоначальника. Город мало страдал от набегов кочевников потому, что был удобен для всех сторон, как перевалочный пункт для обширной торговли. Отсюда отправлялись караваны на Запад. Здесь сходились Северный и Южный караванные пути.

Часть войск вошла в город. Остальные расположились лагерем поблизости. В воздухе стоял рев быков, крики погонщиков и свист кнутов.

Вечером Фэй подозвал к себе Дракончика, и уединился с ним.

- Послушай-ка! По-моему, в наших обозах нет места, в котором бы ты не побывал. Меня интересует господин Цай, помощник нашего командующего по торговой части. Не стоит, конечно, залезать к нему в шатер, но, по возможности, присмотрись, с кем он общается. Кто к нему вхож, как часто вхож, и чем, вообще, дышит этот господин. Есть у меня подозрение, что он не так уж предан Высочайшему, как хочет это представить.

- Это такой важный господин, который не может обойтись без оранжевого паланкина даже, если ему надо пройти пять шагов?

- Именно он! Это ты верно подметил.

Через два дня Дракончик принес первые новости.

- У господина Цая побывали посланники - хунну. Они договаривались о продаже шелка. А вчера ночью к нему в шатер тайно приводили какого-то человека.

- Почему ты решил, что тайно?

- Несколько его слуг следили за тем, чтобы поблизости никого не оказалось.

- Может быть, это была женщина?

- Нет. Это был мужчина. Я не мог ошибиться.

- Это интересно. Молодец! Продолжай наблюдать за ним.

Вдохновленный похвалой своего хозяина Дракончик несколько ночей провел в окрестности шатра господина Цая. На некотором расстоянии его оберегали Ин и Юс.

На четвертую ночь ему повезло. Под охраной двоих слуг к господину Цаю пришел тот же самый человек, которого он уже видел некоторое время назад.

Слуги остались за пределами шатра, а неизвестный вошел внутрь.

Дракончик нетерпеливо заерзал на своем месте под телегой, которая укрывала его от глаз посторонних.

«Вот он – заговор!» - Подумал он. – «Так же, наверное, начинался и мятеж в столице. Следует во что бы то ни стало узнать, о чем они говорят».