С веселым изумлением в глазах Кин смотрел, как ее полная грудь вздымалась под прозрачной газовой рубашкой. Господи, как же он обожает ее воинственный свободный дух!

– Так ты думаешь, что разобралась наконец во всей ситуации, да, милая?

– Да, – ответила Алекса и коротко кивнула. Она попыталась сбросить его, но тщетно, и потому продолжала не менее возбужденным тоном: – Ты любишь Джессику. Она единственная женщина, которой удалось завладеть не только твоим телом, но и сердцем, хотя она уже замужем за твоим братом. И вообще недостаточно хороша для тебя.

– О? – Он изогнул бровь, уселся рядом с Алексой и скрестил ноги. – Продолжай, продолжай, Алекса. Я нахожу твои рассуждения просто захватывающими.

Он снова над ней насмехался, предоставляя ей возможность произнести те слова, которые не осмеливался выговорить сам. Трус! Алекса презрительно усмехнулась ему в лицо. С каждой проходящей секундой она раздражалась все больше и больше.

– Ты надеялся купить мою верность своим капиталом, потому что я все потеряла. Но теперь у меня есть свои деньги, чтобы перестроить отцовскую ферму, и я отказываюсь оставаться здесь и выступать в роли подсадной утки, пока вы с Джессикой будете дожидаться, когда же Чанлер решится дать ей развод!

Кин закатил глаза к небесам, удивляясь, как это его драгоценной супруге удалось вывернуть наизнанку все факты и превратить их в такую путаницу.

– Дорогая Алекса, я искренне ценю твои усилия, но, боюсь, тебя ввели в заблуждение с самого начала.

– Неужели? – Алекса презрительно фыркнула и вскинула голову. – Сомневаюсь. Все это кажется мне в высшей степени разумным.

Кин наклонился над ней и провел пальцем по упрямо выставленному подбородку.

– Для начала, любовь моя, знай, что Джессика была и остается актрисой. И временами бывает очень трудно сказать, когда она лжет, а когда говорит правду. Я всегда относился к ней с подозрением, а сегодня выяснил, что для недоверия были серьезные основания. Там, на кильботе, это не Сайлас пытался застрелить тебя, а приспешник милейшей Джессики – меня. Она послала его отделаться от меня.

– Что?! – Алекса облокотилась локтями на кровать и нахмурилась. – Почему она это сделала?

– Потому что наша красавица Джессика уже давно строила планы, как бы избавиться от меня и завладеть моим состоянием. И меня нисколько не удивит, если окажется, что она собиралась вскоре освободиться и от Чанлера. Она постоянно создавала напряженность между нами, просто достойно продолжала дело, начатое мачехой, – горько добавил Кин. – Даже Чанлер в конце концов разгадал эти загадки. Но думаю, из всего этого испытания все же выйдет кое-что хорошее. Мы по крайней мере избавимся от Джессики. Она получила именно то, чего заслуживала. Чанлер не желает больше иметь с ней ничего общего. Честно говоря, он сообщил мне, что приказал ей упаковать свои пожитки и покинуть дом до его возвращения.

Кин взял лицо Алексы обеими руками и заскользил глазами по покрытым синяками чертам, снова удивляясь, что такую красоту не могло скрыть даже жестокое обращение с ней.

– А что до тебя… – Он поймал губами ее губы, но сразу оторвался и отодвинулся. – Неужели ты и правда думаешь, что я терпел бы все эти месяцы твой бешеный нрав, если бы мне было плевать, что с тобой случится? Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь забуду те ночи, что мы провели вместе?

Его синие глаза сверкали тем таинственным блеском, против которого Алекса никогда не могла устоять. Тихие слова наполнили ее надеждой.

– Нет? – Она не смогла спрятать улыбки, которая расцвела на ее лице, как прекрасный цветок.

– Нет, – твердо ответил Кин и ответил ей не менее заразительной улыбкой. – Я бы давно бросил тебя или вообще оставил с осейджами, если бы мог обойтись без тебя. Но я не мог. Я несчастлив без тебя. С той первой ночи, когда ты появилась в моей хижине, я просто помешался на тебе. Я пытался говорить себе, что ты такая же, как все остальные. Что скоро найду другую женщину и забуду тебя. Но потом закрывал глаза и видел только одно лицо. Я даже не знал, что способен на такие чувства.

Алекса боялась поверить собственным ушам. Она так долго молилась, чтобы он когда-нибудь полюбил ее! Сейчас было впору ущипнуть себя, чтобы убедиться – это не сон.

Кин сел рядом с ней, оперся подбородком на руку и криво усмехнулся:

– Я думал, что смогу позволить тебе скитаться по всей территории Луизианы без моей защиты, но с каждым днем беспокоился все больше и больше. А уж когда нашел тебя под влиянием пейота, не смог противиться искушению схватить в объятия. Меня тянуло к тебе как мотылька к пламени. – Алекса попыталась вставить несколько слов, но Кин прижал указательный палец к ее губам и заставил замолчать. – Не прерывай меня, любовь моя. Я слишком долго дожидался этой возможности признаться во всем и облегчить душу. Так о чем это я говорил? – Кин вспомнил ход своих мыслей и отправился дальше по этой тропе. – Я старался держаться от тебя на расстоянии еще даже до того, как мы вернулись в Сент-Луис. Но я продолжал вспоминать те ночи… – Его голос постепенно затих, когда он окунулся в ее мерцающие серебристые глаза. – Я никогда не забывал их, Алекса, и не сумел найти женщины, которая могла бы сравниться с тобой. И я попросил тебя быть моей женой, потому что хотел, чтобы ты разделила со мной и имя, и всю жизнь. Алекса, я пытаюсь сказать, что люблю тебя. Я пытался отрицать это, но ты так прочно вошла во все мои мысли, что я отказался даже от надежды извлечь тебя оттуда.

Кин на секунду замолчал. Он надеялся, что Алекса ответит ему на это признание своим, но она только недоверчиво смотрела на него. Почему это она так глядит? Наверняка ведь она и раньше подозревала, что он испытывает к ней не только страсть.

– Ну так что, тебе нечего сказать мне? – попытался подстегнуть ее Кин.

Ей было что сказать, много всего, но как-то не находились подходящие слова. Не раз она представляла себе, как признается в своей любви, случись ему произнести слова, которые она так мечтала услышать. И вот теперь она смотрела прямо в глаза самой любви и не могла ответить, она была настолько потрясена его нежными словами, что, казалось, они парализовали ее.

Наконец Кин тяжело вздохнул, встал с кровати и зашагал к двери, решив вернуться в кабинет и налить себе чего-нибудь покрепче. Он отодвинул столик, но не успел взяться за ручку, как Алекса бросилась вперед и преградила ему выход.

Она подняла руку и с двусмысленной улыбкой начала расстегивать его рубашку. Нежные руки заскользили по широкой груди, чувствуя кончиками пальцев, как колотится его сердце. Алекса легко, игриво толкнула его в сторону постели.

– Не так быстро, мой прекрасный негодяй. Может, ты привык признаваться в нежных чувствах и быстренько сматываться, но я требую доказательства той страсти, в которой ты пытаешься меня заверить. Покажи, что только я, и никто другой, могу разбудить твое сердце и найти в нем любовь.

Кин покорился и с улыбкой позволил Алексе прижать себя к матрасу.