отворачиваясь от посетителя и снимая черные очки. Вместо них он ввинтил в один глаз лупу ювелира и принялся изучать проклятье, как внутренний механизм часов.

Десять орбов. Зараза. А ведь Харабба, вообще-то, состоит в дружбосети Вератора. Майно мог просто вызвать его на дом и получить услугу условно-бесплатно. Просто ее потом пришлось бы отрабатывать, а Харабба, будучи ректором и лауреатом, идет по высокому тарифу, так что Майно решил сэкономить и наведаться к нему лично, слетать в Валестру.

Сэкономил.

Даже не знающему себе равных порченику пришлось повозиться с проклятьем демолорда. Битых четыре часа Харабба расплетал нити темного эфира и развязывал бесчисленные узелки-закрепы. Параллельно они с Майно поболтали, выпили кофе с ромом, обсудили последние сплетни. Харабба поделился свежим анекдотом о Локателли и Хаштубале, причем рассказал его с таким смаком, что Майно заподозрил, что он сам его и придумал.

Харабба — на редкость желчный, сварливый и недоброжелательный тип. Втайне он ненавидит все живое, и никто не видел, чтобы он занимался другой ипостасью Детримента — благословениями. Он исключительный порченик, в самом худшем понимании этого слова.

— Ну все, готово, — сказал он, стряхивая с книги эфирную пыль. — Я все почистил, убрал эмоциональную зависимость и снял эффект преследования. Но привязка на лицо осталась, слишком глубоко внедрена.

— Ну и что мне с этим делать? — возмутился Майно. — Харабба, я думал, ты все снимешь. За десять орбов.

— За одиннадцать. Я снял все, что может нанести вред. Все, что является проклятьем. Но там еще есть глубинная структура, завязанная на… подарочности, скажем так. Ну ты знаешь. Как личное пожелание в открытке. Чтобы убрать это — обращайся к тому, кто подарил.

— К Фурундароку?!

— Что?..

— Что?..

— Я не ослышался?..

— Это неважно, это все неважно, — торопливо сказал Майно, забирая книгу и кладя на стол десять тяжелых монет.

— Одиннадцать, — постучал пальцем гном. — Дегатти, знаешь, после того, как ты связался с демонами, ты стал таким мутным… и жадным… проклятье от Фурундарока, да?.. я, может, все-таки сообщу в Кустодиан.

— Да подавись ты своей монетой, — добавил еще орб Майно.

— Это не с монетой связано, Дегатти. Ты слишком спелся с демонами. От тебя теперь жди беды.

— Разве похоже на то, что я ними спелся?! — возмутился Майно. — Я пришел с проклятой вещью!

— Это разве проклятье?.. Нет, сложное, конечно, но демолорд мог наградить тебя таким, что и я бы не распутал. Причем злым, вредным для здоровья. Постепенно убивающим. Превращающим тебя в стеклянную статую или еще какое дерьмо. А это что?.. Демолорд дарит ему личную книгу… призывов демонов… книгу, которая всегда последует за хозяином, служит только ему…

— Это просто справочник сеток призыва! — отчеканил Майно. — Точно такие же есть в школьной библиотеке! Просто вразброс и не так структурировано! Доступ ограничен, конечно, но это не запрещенное!

— Ну да. Твой приятель демолорд подарил тебе не запрещенную книгу… ты мне отвратителен, больше не приходи.

Майно хлопнул дверью. Ничего нового, конечно, Харабба — злобный завистливый мизантроп даже по меркам черных гномов, которые ни разу не славятся доброжелательностью. Кто еще бы стал настолько высококлассным порчеником?

Фамиллиарщиком вот не стать без любви к животным. Словеснику необходима хорошая память. Целители почти всегда сострадательны. Пироманты вспыльчивы. Творческому магу нужен музыкальный слух или иные соответствующие навыки. А в порченики идет кто? Типусы вроде того же Инкадатти… странно, кстати, что он не поступил на Детримент.

— …Есть хорошая новость и есть плохая, — сказал Майно, вернувшись домой. — Хорошая — все самое негативное Харабба вычистил, хотя недешево. Плохая — книга все равно привязана к Веронике, потому что это демонический дар, который она приняла добровольно. Чтобы это устранить, нужен сам Фурундарок, который заберет назад свой дар.

Лахджа представила выражение лица Фурундарока, которого призовут в этот дом в пятый… да, уже в пятый раз. Она бы предпочла слетать к нему сама, чтобы не так выводить из себя, но путешествия в Паргорон ей все еще заказаны.

— Однажды Фурундарок вручал мне право призыва, — припомнила она. — Мне нужно было просто позвать погромче — и он являлся. Он мне тогда жизнь спас… ну, почти. Было очень мило с его стороны.

— Угу, но он же его потом отозвал? — уточнил Майно. — Сейчас ты же не можешь его призвать?

— Не могу. Ты сможешь?

— Я брал факультативы в Апеллиуме, призывать умею… — задумался муж. — Но демолорда… пока что я не призывал никого крупней Совнара… Но ладно, думаю, с твоей помощью справлюсь.

— А еще мы можем просто расковать Веронику, — предложила Астрид, высовываясь из-под стола.

— Ты давно там сидишь? — осведомилась мама.

— Да я там живу с тех пор, как вы нас посадили под арест. Я графиня Монте-Кристо из Подстолья.

Майно приподнял скатерть. Под их парадным обеденным столом места было столько, что уместился бы весь класс Астрид, но сейчас там сидела только одна девочка. Астрид притащила в свое Подстолье подушку, одеяло и ноутбук, выстроила шеренгой своих принцесс-волшебниц, поставила рядом с ними Пырялку и сказала, не обращая внимания на отца:

— Сейчас я проведу конкурс красоты. Самая красивая станет моей любимицей и получит подарок.

— Что за подарок? — спросил папа.

— Я буду с ней чаще всех играть, — пожала плечами Астрид. — Лучший подарок — это мое внимание.

— С-суть Древнейшего… — прошептала Лахджа. — Астрид, твой домашний арест прекращен. Иди в лес и убей что-нибудь, а то у тебя тут крыша протечет.

— Чего протечет?.. — не поняла Астрид. — А, можно идти?! Можно я на зайца с арбалетом?!

— Нет.

— А на кабана?!

— Тем более нет.

— Зачем мне Совершенная Меткость, если мне нельзя стрелять?!

Арбалет ей не дали, и Астрид пришлось удовольствоваться пращой, которую она сама сделала из тряпки. В руках демоненка и такая штука становится смертельным оружием.

Глядя, как дочь улепетывает, Лахджа думала, что уж лучше пусть она бегает в лесу и охотится, как фархерримы, чем будет вести себя как… этот отвратительный тип.

— Только обязательно смотри, во что целишься! — крикнула ей вслед мама.

— …адна!.. — донеслось уже снаружи.

— Ну, если она все-таки случайно прибьет Инкадатти, я плакать не буду, — сказал Майно. — Так что мы решили? Призовем демолорда сами или попросим помощи у нашей трехлетней дочери?

Когда с Вероники сняли корониевый браслет, она засветилась от счастья и обняла маму так крепко, что у той защемило сердце. Браслет ведь вернется на место, как только дочь выполнит свою задачу. И ее восстановившееся было доверие к матери снова разобьется на осколочки.

— Ты поняла? — строго спросила мама. — Призываешь дядю Фурундарока. Только его и больше никого. И только когда