— Один из служащих. Маскирующий чип с встроенным модулятором голоса… Такой, же, каким воспользовался я… Геммел Тит попался на одном из переходов. Об этом ещё мало кому было известно. Я воспользовался шансом. Только и всего.

С тобой всё в порядке, маленькая?

— Кроме того, что меня держали вдали от тебя так долго, всё в порядке, — говорит Кейт со вздохом облегчения, прося. — Не отпускай меня.

— Не отпущу. Ни на шаг. Это дурацкая затея.

— Самая идиотская. Я всегда буду рядом, куда бы ты ни отправился. Можно?..

— Нужно, Кейт Ты так нужна мне.

Кейт приподнимается, вытирая пальцами лицо. Смеётся, размазывая слёзы с кровью по щекам, пытается оттереть их и с моего лица, но это у неё не выходит.

— Бесполезно, Кейт. Мы запачкались друг в друге.

Я притягиваю её к себе на грудь, замирая под стук наших сердец в унисон.

— Теперь это точка, да, Рэм? — спрашивает Кет, не называя имён, но я понимаю, кого она имеет в виду.

— Да. Прости.

— Не проси прощения. Теперь ты — моя единственная семья. Но когда они забрали меня, я вдруг поняла, что даже той семьи, за которую я так цеплялась, у меня никогда не было. Их не было. Ни отца, ни брата. Это были другие…

Бесконечно чужие, в которых нет и не было ни капли того, что должно быть в настоящей семье.

Кейт расстроена. Она пытается не подавать виду, но я её хорошо понимаю и знаю.

Пусть её папаша оказался редкостным куском дерьма, но он всегда останется с ней. Крошечное тёмное пятно в её памяти, которое не стереть. И не нужно…

Всего остального, чем я собираюсь окружить её и нашего ребёнка, будет гораздо больше. Кто-то зовёт это любовью, но мне кажется, что у этого всепоглощающего чувства нет ни имени, ни названия. Ты просто тонешь в нём и не пытаешься всплыть. Оно разрушает тебя до основания и отстраивает заново. Можно пытаться плыть против этого течения, но лучшие дать ему заполнить тебя. Дать шанс себе стать чем-то большим.

— Просто отпусти.

Кейт смотрит мне в глаза, мигая. Капли слёз дрожат и из-за них её глаза кажутся ещё больше, чем есть на самом деле. Не успеваю за мгновенно меняющимся выражением, просто смотрю, наслаждаясь, пока она не выдыхает и не успокаивается, начиная дышать легче. Напряжение последних дней покидает наши тела вместе с последними судорожными вздохами и наступает долгожданный момент единения.

— Я тебя поцелую, можно?

Смеюсь.

— Если ты не сделаешь этого, я решу, что всё было напрасным, жестокая.

Губы Кейт солоноватые, с металлическим привкусом крови. Но мне они сейчас кажутся самыми вкусными из всего, что я пробовал в своей жизни. Кейт устраивается у меня на груди, сливаясь со мной в бесконечно долгом поцелуе.

Завихрения энергий наших полей становятся ярче и сильнее. Потоки черпают силы друг в друге и становятся интенсивнее и полнее.

— Я ни минуты не сомневалась в том, что ты нас найдёшь. Это был только вопрос времени, — шепчет Кейт. — Ты — самый невероятный из всех, Рэм.

Кейт устраивается в моих объятиях и переплетает свои пальцы с моими, укладывает мою ладонь к себе на живот Она закрывает глаза и накачивает меня своими эмоциями под завязку, в которых я явственно различаю ещё один яркий, пульсирующий источник энергии.

Новый и всё-таки знакомый, потому что в нём есть что-то от меня и от Кейт. Но эти завихрения породили что-то совершенно необыкновенное. И вот этот крошечный комочек уже отвоевал огромный кусок моей души. Всего одно шевеление, едва ощутимое… Но меня уже расплющивает от нежности и размазывает от умиления.

— Девочка, — шепчу я, понимая, что с этого момента могу считаться самым счастливым во всей Вселенной. Две самые невероятные… Обожаемая мной девочка и дочка… И обе — мои.

У нашей дочки моя светлая кожа и глаза, меняющие свой цвет. Но волосы Карен достались от Рэмиана: такие же тёмные и густые. Сейчас её волосёнки торчат тёмным ежиком по всей голове. Мне кажется. Рэмиан слишком сильно балует дочурку.

Карен исполнилось девять месяцев, и у неё режутся зубки. Карен самозабвенно грызёт нос Рэмиана, слюнявя его и довольно пища при этом. Дочка колотит крохотным кулачками по щекам отца, отрывается на мгновение, осматривая свои слюнявые дела, и вновь принимается грызть Рэма.

— Карен, малышка, иди к маме.

Дочка недовольно ворчит, когда я забираю её от Рэма, кидая ему салфеток, чтобы он отёр детские слюни от своего лица.

— У тебя самая жадная и строгая мама на свете, — усмехается Рэмиан.

Карен слушает отца так внимательно, словно понимает каждое его слово. За их играми можно смотреть бесконечно. Рэмиан покорён дочуркой и готов зацеловывать каждый её крошечный пальчик.

Он бесконечно требователен к няне, которую мы наняли для того, чтобы она смотрела за ребёнком, пока я обучаюсь профессии. Он едва не казнил бедную женщину за то, что она не уследила за Карен и та расцарапала себе носик. Тогда Карен ещё не могла хорошо сидеть, то и дело, заваливаясь набок.

— А ещё ты очень ревнивая, Кейт, — добавил Рэмиан, глядя как я целую пухлые щёчки Карен.

Планшет Рэмиана запиликал. Очередное уведомление.

— Чёрт, где он пищит?

— Наверное, под тобой. И могу поспорить, что он тоже весь в слюнях.

— Даже не буду спорить, так и есть, — невозмутимо отозвался Рэмиан. — Ладно, найду его чуть позднее. Надеюсь, ничего серьёзного. Сегодня должны были начать работы по укреплению почв для будущего строительства.

Я кивнула. Проект «Дагорра-1», которым занимался Рэм, обещал быть очень масштабным. Он продлится не один и не два года, скорее процесс подготовки планеты затянется на десятилетия. Из «Дагорры-1» нарочно не стали делать копию предшественницы Скорее, на ней просто соблюли некоторые особенности природы Дагорры.

Я надеялась лишь на то, что мы при жизни увидим восстановленную планету и ступим в строящийся мир под руку с Рэмианом и Карен.

— Нет, всё-таки уведомление довольно важное, — послышался голос Рэмиана. — Дай мне дочку.

— Она только что слезла с твоих рук! И ты говоришь, что я — жадная?

— Поверь, тебе нужно освободить руки, Кейт, — безапелляционно заявил Рэм, отбирая дочурку. Он обхватил меня за талию одной рукой и поцеловал в шею.

— У нас важный гость, Кейт. Думаю, ему ты точно обрадуешься.

Рэм успел нажать на экран планшета, прежде чем тот перекочевал в цепкие ручонки Карен. Через полминуты дверь плавно отъехала в сторону. И на пороге комнаты появился тот, кого я не надеялась увидеть никогда.

Мердок Трисс стоял на пороге комнаты, как ни в чём не бывало.

— Добрый день, Кейтлин. Рад видеть тебя. И вашу дочь.