Настя замерла, чувствуя на себя взгляды Зеленого и что гораздо хуже – Катерины.

– Шкелябра, ты идешь или остаешься?

Настя вздохнула. Зеленый оказался настоящим человеком. Он хотел не просто унести ноги, он хотел еще и вытащить отсюда ее, Настю… В сущности, он оказался даже лучше человека, потому что сама Настя не кинулась помогать ему в свалке с Горгонами, она поползла искать люк, она думала только о себе…

– Иду, – тихо сказала Настя, поднимаясь с колен.

– Нет, – возразила Катерина. – Мы все остаемся.

Ее змеи на миг распрямились во все стороны, превратив голову Катерины в подобие этакого дьявольского солнца с бьющими во все стороны ядовитыми лучами.

А потом она прыгнула вперед, и Настя увидела, как Зеленый чуть пригнулся, как безмятежное выражение его лица чуть-чуть изменилось…

И он прыгнул Горгоне навстречу.

Они ударились в воздухе друг о друга и рухнули наземь, потом стремительно откатились в стороны и вскочили на ноги. Настя раскрыв рот смотрела на это противостояние, не понимая, что случилось, кто победил, кто проиграл. Зеленый и Горгона, наверное, и сами этого еще не понимали, а потому пару секунд спустя снова бросились вперед.

И на этот раз Настя поняла, точнее, просто увидела – Зеленый остался стоять на ногах, а Горгона отлетела к стене, ударилась об нее, сползла, попыталась встать, но тут же зашаталась и села на пол. Змеи на ее голове испуганно пищали – так, по крайней мере, это послышалось Насте.

Зеленый тряхнул лапами, и с когтей на пол упали черные капли густой крови.

– Ну и дела, – сокрушенно сказал он. – Извиняюсь за беспо…

Настя закричала так, будто это ее обвила толстая белая змея, но на самом деле змеи медленно обвивались вокруг Зеленого, одна за другой овладевая его руками и ногами и подтаскивая все ближе и ближе к старейшей сестре.

– Ты чего творишь… – сдавленно прохрипел Зеленый, прежде чем еще одна змея холодной мертвой петлей легла на его шею.

– Да будет так… – почти шепотом сказала Катерина, и затем Настя утратила дар речи, и дар крика, и дар звука вообще, потому что еще одна змеиная голова вдруг вырвалась у Зеленого из груди, пробившись сквозь ребра и плоть. Со змеи капала кровь, смешиваясь на полу с только что пролитой кровью Катерины Горгоны, с той разницей, что лешачьей крови становилось все больше и больше…

Труп Зеленого уже висел в воздухе, удерживаемый несколькими змеями; конечности конвульсивно дергались, а змеи все никак не могли насытиться, все терзали и терзали это тело, и кровь широким черным озером была разлита по полу, и Катерина все твердила свое: «Да будет так, да будет так», а очухавшаяся Динара стояла перед старейшей сестрой на коленях, словно в молитвенном экстазе…

И меч в Настиной руке нетерпеливо дрожал, предчувствуя, что скоро ему найдется много достойной работы.

Так все стало на свои места. Зеленый умер страшной смертью, но это помогло мне вспомнить пару простых истин, которые были не то что выбиты из моей головы прикладом горгоновского ружья, но задвинуты куда-то в дальний угол.

Я на какое-то время стала думать о Горгонах как о жертвах несправедливо устроенного мира, в котором им не нашлось места, и потому несчастные создания…

Бред.

Я пришла, чтобы убивать чудовищ. Вот я, вот чудовища, вот меч в моей руке.

Меч, который в прошлом сентябре Денис Андерсон принес в «Три сестры», чтобы снести им голову одной из Горгон. И голова была снесена, и меч почувствовал вкус их крови и запомнил его. И еще он запомнил меня, ибо это моя рука нанесла Горгоне смертельный удар. Денису повезло меньше, он попал в руки к Горгонам, а вместе с ним и меч. Должно быть, как трофей, он находился в доме старейшей сестры, и тщеславие Горгон сыграло с ними не самую веселую шутку, потому что меч почувствовал меня, а я – его. Мы вспомнили, каково это – убивать монстров.

И в следующие несколько минут я совершенно не сомневалась в том, что делаю.

И не жалела.

И не жалею.

И никогда не буду жалеть.

– Да будет так, – сказала Катерина в последний раз. Потом она увидела Настю, увидела меч в ее руке и ничего не сказала, просто закрыла глаза.

И Настя тоже закрыла глаза, зная, что меч не промахнется и не лишит себя удовольствия убить чудовище.

После третьего или четвертого удара меч отскочил высоко вверх, и Настя едва его удержала. Катерина лежала, закрыв голову руками, и сквозь ее пальцы вяло пробивались измазанные в крови обрубки змей. Настя повернулась к остальным Горгонам.

Динара, издавая ненавидящее шипение, тянула к себе ружье, а старейшая неспешно разматывала своих змей, отпуская мертвое тело Зеленого, чтобы заняться новым противником. Кроме них, в доме вроде бы никого не было, но Настя не была уверена до конца, слишком мало света пробивалось через отверстия в крыше. Поэтому она двигалась предельно осторожно, стараясь не попасть в зону досягаемости старейшей сестры и не наткнуться при этом на какой-нибудь неприятный сюрприз; ведь Горгон, по словам Катерины, собралось около десятка, и кто знает, сколько потайных ходов и ловушек хранил этот дом.

Так она дошла до угла комнаты, и в этот момент ружье снова оказалось в руках у Динары. Медлить больше было нельзя, и Настя бросилась к Горгоне; что-то белое полетело на нее справа, она инстинктивно выставила меч, и змея невероятно легко разлетелась пополам. Динара уже вскинула ружье, и Настя приняла влево, споткнулась, упала на колени и в падении выставила меч вперед. Она бы не достала Горгону, но меч, как это уже бывало прежде, потащил ее за собой, и в тот момент, когда ствол ружья коснулся Настиной макушки, лезвие ее меча пронзило Динару насквозь, задергалось и с омерзительным всхлипом вырвалось наружу через бок. Полуразрубленное тело рухнуло перед Настей, а ружье ударило ее по голове. Почти одновременно старейшая сбросила на пол тело Зеленого, и Настя после такого напоминания о расстановке сил быстро отползла в сторону. Меч трясся в ее руках, обжигая ладони, и Насте едва удавалось его удерживать. С каждой пролитой каплей крови меч будто становился больше и сильнее, начиная жить своей собственной жизнью; казалось, что она из последних сил пытается удержать на тоненьком поводке здоровенного голодного волка, почуявшего добычу.

Добычу искали и змеи старейшей сестры; они неторопливо скользили по жуткой фигуре Горгоны, тянулись в сторону Насти, отчего старейшая стала похожа на кошмарное дерево, чьи плотоядные ветви непрестанно находятся в движении. К счастью, змеям не хватало длины, чтобы достать до Насти, но зрелище и без того было тошнотворное, а вместе с тем завораживающее, причем не только Настя не могла оторвать взгляд от Горгоны, меч тоже нацелился на старейшую, будто стрелка компаса на север.

– Ты хочешь испортить нам праздник? – вдруг спросил кто-то прерывающимся шепотом. Настя подумала было на старейшую, но тут из дальнего угла показалась другая Горгона, и, хотя лица ее было не разглядеть, Настя поняла, кто это; поняла по одежде – длинной белой накидке в темных пятнах.