Диана часто подчеркивала свое стремление сделать Уильяма «очень английским королем»: она чувствовала, что кровь Спенсеров может на это повлиять. «Она считала, что из-за разнообразных брачных альянсов они [королевская семья] перестали быть англичанами. „Я родилась в английской семье, – гордо говорила она. – Мы [Спенсеры] куда древнее их“. Она очень гордилась [своим предком] герцогом Мальборо»[561].

Диана не желала, чтобы ее мальчики росли в изоляции, как предыдущие поколения английских монархов – и их отец. Вот почему она настояла, чтобы мальчики, и в особенности Уильям, учились в Итоне. Там они могли найти настоящих друзей – не льстецов и подхалимов. «Диана утверждала: „В Итоне не важно – наследник ты трона или нет. Если ты не популярен, не обаятелен, не интеллигентен или не добился успеха в спорте, то ты никто“. В Итоне Уильям завязал множество знакомств. Диана говорила: „Надеюсь, эти друзья станут им надежной защитой“[562]. Так и вышло. Неудачных фотографий Уильяма очень мало. И знаете почему? Потому что у него есть друзья. Диана все продумала заранее! Она была по-настоящему умной женщиной»[563]. У них были свои деньги, они их самостоятельно тратили – другими словами, она пыталась сделать их жизнь максимально нормальной, насколько это возможно. Они не росли тепличными растениями – это и стало ее главным наследием.

Мередит помогла Диане сформировать новый, современный имидж, свидетельством чему стали фотографии Марио Тестино. Как-то раз он заметил, насколько хорошо Диана выглядит в повседневной жизни – без макияжа, в джинсах, футболке, без протокольной прически: «Знаете, в таком виде вы гораздо привлекательнее, чем в макияже и с залитыми лаком волосами. У вас превосходная кожа, вам не нужна вся эта чепуха. Это несовременно. И украшения несовременны, за исключением разве что небольшого креста с бриллиантами от Тиффани!»

Сноудон уже сделал множество официальных фотографий для аукциона. «Это были отличные фотографии, но мне хотелось показать девушку, которая не побоялась пройти по минному полю. Мне нужна была женщина удивительная и современная». Обсуждая, кто мог бы сделать такие снимки, Диана попросила Мередит подыскать хорошего фотографа: «Я хочу на снимках выглядеть так, как себя чувствую, – женщиной XX века. И еще: я одинокая женщина и должна выглядеть именно так»[564].

На снимках, сделанных Тестино, Диана выглядит абсолютно довольной собой. Когда съемка закончилась, в студии включили музыку и Диана начала танцевать с Марио Тестино. Она подражала Наоми Кэмпбелл и Кейт Мосс на подиуме. «Все хохотали – и она тоже. Она залилась восхитительным розовым румянцем [Диана всегда очень быстро краснела]. Выглядела фантастически, была полна энергии и жизни. Все было просто замечательно. Когда я принес рабочие отпечатки, Диана сказала: „Это был один из самых счастливых дней моей жизни. Честное слово!“ Посмотрев на фотографии, она удивленно сказала: „Это я! Это же настоящая я! – потом добавила: – Надо же! Мне кажется, что на этих фотографиях я похожа на Мэрилин Монро…“»

Мередит говорит, что Диана была одержима Мэрилин Монро и на одной фотографии действительно получилась похожей на юную Мэрилин. Диана часто говорила о ней, о том, что Мэрилин боролась с Голливудом и победила: киномагнаты нуждались в ней и были вынуждены позвать ее обратно. «Диана видела в Мэрилин женщину, выступившую против системы, – вспоминает Мередит. – В одном нашем разговоре она доказывала, что Монро была не пустой блондинкой, а умной и тонкой женщиной. Думаю, у них было много общего»[565].

Придворные круги по-прежнему не принимали Диану. Мередит она жаловалась, что у нее «много врагов». «„У вас мания преследования“, – ответила Мередит. – „Нет, это всего лишь констатация факта: я для них – плохая девчонка“. – „Ну так станьте хорошей, да вы уже и так стали – вспомните вашу работу против применения противопехотных мин, – вы сумели продемонстрировать искреннее сочувствие к тем, кому повезло меньше, чем вам“. – „Вы считаете, что мне повезло?“ – „Конечно. А у вас впереди еще целая жизнь и множество возможностей совершать удивительные поступки…“ – „Да“, – ответила Диана, однако снова повторила, что у нее много врагов и что ей трудно быть самой собой. „Но у вас есть хорошие друзья“. – „Это верно“».

Да, она была права. Требовалась немалая смелость, чтобы бороться с влиятельными врагами, которые считали, что само ее существование – угроза для правящей верхушки. Несмотря на поддержку друзей, Диана постоянно ощущала враждебность со стороны королевской семьи. Стоило «хорошей Диане» оступиться и превратиться в «плохую Диану», как они тут же набросились бы на нее. Диана считала, что за всем этим стоит Камилла и ее окружение. Именно они всегда пытались представить Диану неумной, а то и сумасшедшей. «Им всегда хотелось, чтобы она исчезла, – вспоминала ее подруга. – Она была неудобным человеком – и ей нравилось быть неудобной»[566].

К несчастью, Диане не удавалось подолгу оставаться «хорошей». Темная сторона ее натуры рано или поздно брала верх. Она ссорилась со своими сотрудниками, помощниками и «звездными» друзьями. Она поссорилась со своей личной помощницей Викторией Мендем, обвинив ее в том, что та выставила ей счет из клуба на астрономическую сумму (позже этот счет оплатил принц Чарльз). Она поссорилась с Мартином Бэширом и не стала делать с ним новую книгу. По условиям развода она не могла разглашать подробности своей королевской жизни, поэтому весьма сомнительно, чтобы потенциальный издатель захотел заплатить за ее книгу большие деньги. Масло в огонь подливал Пол Баррел, который передавал Диане нелестные замечания Бэшира. Диана поссорилась с Джанни Версаче и Элтоном Джоном – и отозвала свое предисловие к альбому фотографий, изданному для сбора средств в фонд помощи больным СПИДом, который создал знаменитый рок-музыкант. Диана боялась реакции королевы на ее участие в столь щекотливом проекте. (С Элтоном Джоном Диана помирилась 22 июля на похоронах Версаче – модельер был убит в Майами.)

Диана не рассталась с надеждой выйти замуж за Хасната Хана. В мае она отправилась в Пакистан с благотворительной миссией в пользу больницы Имрана Хана. Диана хотела познакомиться с родителями Хасната, особенно с его матерью. Ей хотелось убедить их в том, что она может стать хорошей женой для их сына. Она уговорила Джемайму Хан сопровождать ее, а Джимми Голдсмит доставил их на своем самолете. Лишнее подтверждение эгоизма, которым отличалась Диана: все знали, что Джимми Голдсмит умирает, и его родным меньше всего хотелось, чтобы он летел в Пакистан. Джимми позволил Джемайме поехать с Дианой, но держал самолет в полной готовности, чтобы немедленно покинуть Пакистан, если возникнет такая необходимость. На этот раз Козима Сомерсет с Дианой не полетела – она стала жертвой очередной истерики Дианы по поводу каких-то событий в семье Голдсмитов.