шестьдесят четыре ровных зуба, провёл по ним длинным языком и с щелчком захлопнул. Глаза у дракона были необычными – человеческими.

Дракон сощурился и повторил за мной фразу:

– Неужели это тоже я?

Достаточно было опустить взгляд, чтобы осознать очевидное – от человека осталось немного. Теперь я представлял собой смесь человека, анугира и русанара. От анугира досталось крепкое телосложение и количество рогов и гребней, а от русанара – умение говорить и рисунок чешуи. От человека осталось родное сознание и глаза.

Удивительно странно было внезапно ощутить себя кем-то другим. Комната заметно уменьшилась и стала гармонично сочетаться с моим новым размером. Удивительно просто было пошевелить хвостом, развести в стороны крылья и даже походить на четвереньках. Как будто я всегда был и человеком, и драконом одновременно.

Быстро я понял, что кровь и плоть несут в себе генетическую память. Считав её, мой разум очень быстро приспособился к новому обличию. Мало того, в зеркале я быстро перестал видеть кого-то чужого. Там тоже был я, столь же настоящий, что и до этого.

Когда-то, во время обучения, я защищал своё человеческое обличие от чужих посягательств, но теперь вдруг осознал, что могу и хочу быть и тем, и другим. Взглянув на свои руки и сжав их в кулаки, я прочувствовал великую силу, таящуюся в моих сильных мышцах, текучую в моих жилах и существующую в моём разуме одновременно. Я внезапно раскрылся, подобно цветку, получив какое-то невероятное удовлетворение…

– Витя? – вдруг прозвучал позади меня женский голос. – Это ты?

Я повернулся и увидел Свету-драконицу, смотрящую на меня абсолютно ничего не понимающим взглядом. Внезапно она предстала передо мной совсем другой, я стал воспринимать не как огромную драконицу, а как равного себе человека. Столь же родного и похожего на меня.

– Света, дорогая, – мягко сказал я углубившимся голосом, улыбнулся и подошёл к ней. – Конечно же, это я, твой Виталий.

Света-драконица продолжала смотреть недоверчиво и удивлённо. Она не торопилась признавать во мне своего любимого мужа. Я осторожно прикоснулся к её шее и прошептал:

– Я вновь пробудил дух исследователя. Результат просто поражает воображение.

Во взгляде Светы-драконицы появилось чувство, схожее с тем, что испытывает человек, когда что-то теряет. Не понимая этого чувства, я спросил у неё:

– Что с тобой, дорогая? Неужто тебе не нравится результат? Неужто я уже не нравлюсь тебе?

С лёгкостью я стал читать драконью мимику, будто умел делать это всегда. На лице Светы-драконицы появилась тягостная задумчивость.

– Тебя заставили? – спросила Света-драконица тихим упавшим голосом. – Ты ведь не хотел становиться драконом.

– Нет, нет, никто меня не заставлял, – живо ответил я, обрадовавшись, что Света-драконица, наконец, заговорила. – Это моё решение. Ты же говорила, что я должен пробудить дух исследователя. Вот же он! Посмотри же на меня, скажи, что у тебя на уме.

Света-драконица осторожно, будто боясь обжечься, провела рукой по моей щеке, шее, груди и остановилась там, где билось моё сердце. В её глазах бушевала целая буря чувств, а я, пропуская удары, ждал её реакции.

– Ты изменился, – сказала, наконец, Света-драконица. – Не только внешне, но и внутренне. Радикально. Я помню тебя, ревностно защищающего свою человеческую сущность. Помню, как ты не желал быть драконом, но теперь…

На мгновение на лице Светы-драконицы появилась улыбка, но очень быстро сошла.

– Я не знаю, как на это реагировать, – сказала она спустя время. – Чудесно, что ты развиваешься, растёшь, достигаешь таких высот, но… Ты был таким милым, когда был человеком с твёрдым принципом. Я не принимала его, но считалась с ним. А теперь этот принцип сошёл на нет.

– Хочешь сказать, что полюбила меня только лишь из-за этого принципа? – спросил я, сведя на нет улыбчивое выражение лица.

– Нет, – ответила Света-драконица. – Я полюбила тебя, желая защитить, ведь ты был такой маленький, молодой беззащитный… Ты был маленьким ворчуном, котиком, а теперь…

Света-драконица вдруг посмотрела на меня со значением, с гордостью. Напускная печаль, имевшая место быть, внезапно исчезла.

– А теперь ты стал настоящим котищем, – сказала Света-драконица твёрдым голосом. – Окрепшим, повзрослевшим, возмужавшим. Ты поставил развитие превыше собственных желаний. Твоё смелое превращение – поступок мужчины, который слушает только себя. Твоё стремление к знаниям достойно подражания. В тебе смешана кровь трёх величайших существ во вселенной – человека, дракона-карателя и русского дракона. И ты не испугался этой силы, ты приспособился и собираешься приумножить её.

Света-драконица положила обе руки на мои плечи.

– Ты прекрасен, дорогой. Это сочетание человеческого, русанарского и анугирского тебе очень идёт. Нет для меня существа более мужественного, чем дракон. И ты – живое тому доказательство.

Я улыбнулся. Переход речей Светы-драконицы из печально-депрессивных в воодушевлённые, полные похвальбы, обрадовал меня, я с благодарностью посмотрел в её глаза.

– Спасибо тебе. Спасибо, что приняла меня.

Света-драконица взяла меня за руку.

– Мир слишком живой, чтобы привыкать к нему слишком сильно. Мы меняемся вместе с ним. Я крайне удивилась твоим переменам, и они мне нравятся.

Света-драконица легонько поцеловала меня. Но даже такой поцелуй казался для меня чем-то очень большим, как если бы мы целовались пять минут без перерыва в обличии людей.

– Нам тоже стоит поменяться, – сказала она. – Особенно мне. Драконам неведома похоть и частая чрезмерная близость. Я немного грешила этим, пора искоренить это зло на корню. Отныне мы с тобой будем настоящими супругами, а не любовниками. Места спонтанным сношениям больше не должно быть. Мы должны возвыситься. Ты согласен?

– Согласен, – ответил я сразу. – Но ведь обниматься мы хотя бы сможем?

– Разумеется, мой дорогой, – Света-драконица провела рукой по моей шее и добавила. – Я хочу принять твою фамилию. Согласен ли ты, чтобы отныне я была Светланой Сергеевной Чудовой, твоей вечной женой, советницей и матерью твоих будущих детей?

– Мне нужно согласие обеих сущностей Светы, – ответил я. – Но я согласен с твоим предложением. Но согласна ли ты, чтобы я был твоим мужем?

– Разумеется, – Света-драконица коснулась моих щёк. – Пусть отныне наша с тобой жизнь станет возвышенной и полной праведных поступков.

Во мне и правда после превращения что-то сильно поменялось. Человеческая похоть и инстинктивное желание внезапно ушли, на её место принудительно встало целомудрие. Не идеальное, разумеется, но драконья кровь твердила мне, что многие человеческие пороки недопустимы.

Я осторожно обвил шею Светы-драконицы