вел борьбу с развитием пиратства в Черном море и тем самым способствовал безопасности южного Причерноморья. Вспомним хотя бы Савромата II, при котором в конце II в. и. э. благодаря действиям боспорского флота Черное море у южного берега, вдоль Вифинии и Понта, было сделано «свободным для мореплавателей» (см. стр. 335). Боспор вместе с тем, несомненно, сковывал в Приазовье и на Северном Кавказе активность кочевых алано-сарматских племен. Последних Рим имел все основания бояться, прежде всего, в Малой Азии, поскольку были случаи весьма грозного прорыва туда алано-сарматских племен через Кавказ.

Положение в середине III в. изменилось. Боспор перестал фактически выполнять обязанности римского союзника. Одну из главных причин такого изменения в поведении правителей Боспора Зосим, вернее стоящий за ним Дексипп, видел в нарушении внутреннего порядка на Боспоре. Из слов Зосима можно было бы даже заключить, что на Боспоре в середине III в. прекратилась прежняя династия и власть «незаконно» перешла в другие руки. В действительности имело место, повидимому, не полное устранение прежней боспорской династии Тибериев Юлиев, а лишь временный захват власти какими-то претендентами, которые, однако, спустя некоторое время были вытеснены, а положение старой правящей династии восстановлено.

На основании боспорских монет известно, что с 239/40 г. царем Боспора был Рискупорид V. Его статеры (табл. VI, 94) непрерывно выпускаются до 50-х годов включительно. Но в период, когда стали развиваться бурные события, связанные с пиратскими походами, предпринимавшимися из Азовского моря, параллельно с выпуском статеров Рискупорида V появляются «статеры» некоего царя Фарсанза.25 Последние чеканились в 253/54 и 254/55 гг., причем внешне они имели вид обычных принятых на Боспоре монетных типов: на одной стороне изображен бюст царя и круговая надпись βασιλέως Φαρσάνζου, на другой — бюст римского императора и дата выпуска по боспорской эре.

Выпуск монет от имени правителя, носящего необычное — и притом явно варварское — имя, одновременно с монетами Рискупорида V заставляет считать вполне вероятным, что в лице Фарсанза надо видеть одного из тех «недостойных и презренных людей» на боспорском троне, как именует их Зосим, появление которых якобы способствовало развитию варварских нашествий на римские владения со стороны Боспора Киммерийского. Но пребывание Фарсанза у власти было непродолжительным, поскольку монеты ого охватывают лишь два года, тогда как монеты Рискупорида V продолжаются (с коротким перерывом в 257—261 гг.) до 267/68 г. Затем наступает длительный перерыв в чеканке боспорских монет на протяжении 7 лет (до 275/76 г.).

Весьма вероятно, что и в этот период на Боспоре происходила внутренняя борьба, о которой до нас сведения не дошли. Это были годы самых ожесточенных и разрушительных готских набегов на римские владения. Возможно, к этому времени относится загадочный царь Хедосбий, имя которого сохранилось на одном из фрагментов каменной плиты, найденной в 1913 г. в Керчи и относящейся, судя по форме букв надписи, ко второй половине III в. н. э.26 Это единственный документ, в котором сохранилось имя царя Хедосбия; монет с его именем нет.

К сожалению, мы не знаем ни подробностей этой внутренней борьбы, происходившей на Боспоре, ни ее движущих сил. Резко отрицательное отношение к боспорским правителям, не принадлежавшим к старому роду и представлявшим собой, очевидно, «узурпаторов», переданное у Зосимы и являющееся, несомненно, отражением романофильского взгляда на положение вещей его первоисточника, т. е. Дексиппа, подсказывает определенный вывод. Можно думать, что стремление к ниспровержению установившихся на Боспоре порядков исходило в 50—60-х годах III в. от социальных низов, и прежде всего от угнетенной части населения, пытавшегося поднять голову, пользуясь теми затруднениями, которые испытывало рабовладельческое Боспорское государство в результате вторжения новых варварских племен.

С наступлением перелома в политическом положении Рима при императоре Аврелиане (270—275 гг.), когда на некоторое время там удалось достигнуть относительной стабилизации, происходит изменение обстановки и на Боспоре. После готского похода 275 — 276 гг. больше не слышно о каких-либо значительных пиратских экспедициях из Боспора Киммерийского. В 275/76 гг.. снова появляются боспорские монеты, теперь с именем Савромата IV. По всей видимости, на Боспоре снова укрепилась старая царская династия Тибериев Юлиев.

Большой интерес представляет найденная в Керчи мраморная база с посвятительной надписью времени царя Тейрана, правившего Боспором после Савромата IV, с 275/76 г. до 279/80г., и именуемого в надписи обычным титулом «друга кесарей и друга римлян» (IPE, II, 29). Памятник был воздвигнут в честь «богов небесных: Зевса Спасителя (Ζευς Σωτήρ) и Геры Спасительницы ('Ηρα Σώτεφα), за победу царя Тейрана и вечное пребывание [его] и за царицу Элию». Отсюда следует заключить, что при Тейране была одержана какая-то весьма крупная победа, расценивавшаяся господствующим классом Боспора как событие, равносильное спасению государства. Значительность этой победы подтверждается и сооружением специального памятника, воздвигнутого от имени всех царедворцев и представителей боспорской знати. Их имена перечислены на трех сторонах мраморной базы. Здесь упомянуты: жрец, который ранее был лохагом, т. е. начальником военного отряда; наместник царской области, он же и наместник Феодосии; тысяченачальник (хилиарх), совмещавший в своем лице начальника области аспургианов, и много других государственных чинов. Наличие в этом списке наместника Феодосии показывает, что боспорские владения в Крыму продолжали простираться до Феодосии. Равным образом, упоминание начальника области аспургианов подтверждает принадлежность Боспору основной его территории на азиатской стороне. Из тех тяжелых испытаний, которые выпали на долю Боспора в период между 255—275 гг., он вышел относительно благополучно, во всяком случае сохранив и удержав за собою основные земля и главнейшие города по обе стороны Керченского пролива.

Нанесенный готскими морскими походами ущерб черноморской торговле, разорение причерноморских, и прежде всего малоазийских, городов, — все это самым болезненным образом должно было отразиться на экономике Боспорского государства, потерявшего к тому же почти весь свой флот, который с таким усердием использовался для пиратских экспедиций, сопровождавшихся каждый раз значительными потерями транспортных средств.

О том, каковы были последствия событий 50—70-х годов III в., можно судить по состоянию боспорских городов и поселений, из которых многие во второй половине III в. стали быстро хиреть. Такие боспорские города, как Нимфей, Мирмекий, Илурат и многие другие более мелкие поселения уже в начале IVb. обезлюдели и стали быстро замирать. Продолжали жить большие города: Пантикапей, Фанагория, а также крупные земледельческие поселения, вроде Китея, а равным образом поселения рыбопромысловые, как, например, Тиритака, хотя и в них масштабы хозяйственной жизни всё более и более сокращались.

Внешняя торговля, пришедшая в полный упадок в третьей четверти III в., уже не только не могла подняться до прежнего уровня, но даже и не была в состоянии приблизиться к