казалось, что он был более доволен тем, что остался на службе у графа Шароле, и не перебрался в Кёр. Учитывая известную расточительность бургундского двора и маловероятность поворота к лучшему в судьбе Ланкастеров в ближайшем будущем, решение Эдмунда было вполне рациональным. Его брат погиб, сражаясь за проигранное дело и, возможно, Эдмунд счел карьеру на службе у бургундцев лучшей альтернативой.

В обмен на покровительство Эдмунд Бофорт, в 1465 году, участвовал в войне Карла Шароле против Людовика XI, когда граф вступил в сговор с братом французского короля Карлом, герцогом Беррийским, и несколькими другими французскими принцами, недовольными проводимой королем централизаторской политикой. 5 июля армия Шароле, возможно, с Эдмундом в составе свиты, в течение пяти дней осаждала Париж, а затем двинулась на юг от столицы, где 16 июня у Монлери произошло сражение с королевскими войсками. После упорной битвы не выявившей победителя, обе измотанные в бою стороны постепенно разошлись. Если Эдмунд присутствовал на поле боя, что кажется вероятным, то он сражался против Людовика XI и Рене Анжуйского, что, должно быть, вызвало недоумение среди придворных Маргариты в Кёр[680].

Последующие годы прошли для братьев без особых событий, они освоились при роскошном бургундском дворе, который Джон Пастон в 1468 году сравнил с легендарным двором короля Артура[681]. Карл Шароле был страстным покровителем искусств и наслаждался музыкой, пением и классической литературой, особенно когда в ней рассказывалось о великих полководцах, таких как Александр Македонский и Юлий Цезарь. Позднее было отмечено, что он был увлеченным военным тактиком и уделял много времени реорганизации своих войск. Возможно, именно это он подробно обсуждал со своими родственниками Бофортами, когда они были гостями при его дворе.

До крайности амбициозный, Шароле был полон решимости стать лидером европейской политики, так как серьезно считал, что ему суждено достичь успехов сравнимых с теми, о которых читал в книгах[682]. Должно быть, его устремления были вдохновляющими, хотя и обременительными, и Бофорты не могли не проникнуться рвением графа. Возможно, их даже впечатлил энтузиазм Шароле, который заявил, что когда-нибудь вернет им утраченное наследство за Ла-Маншем, постепенно распределенное среди ближайших сторонников Эдуарда, после отстранения от власти и казни их старшего брата Генри. Так, в ноябре 1466 года, брат королевы Энтони Вудвилл получил принадлежавшее Бофортам лордство Уайт и замок Карисбрук, а 15 сентября 1467 года Джону, лорду Уэнлоку, было разрешено завладеть всем движимым имуществом, принадлежавшим покойному герцогу Бофорту. 18 июля 1468 года Джон Брокман получил 450 акров бофортских земель в Бирчингтоне и Монктоне в округе Танет графства Кент, а несколько недель спустя корнуоллские маноры Алвертон и Тиварнхейл были переданы брату короля, Ричарду, герцогу Глостеру. Кроме того, 25 октября герцог получил принадлежавшее Бофорту лордство Бедминстер, а 20 ноября — лордство Уилмингтон в Кенте. Вскоре после казни Генри Бофорта, в Лондоне были конфискованы принадлежавшие ему "различные драгоценности и имущество", в том числе три золотые тарелки, украшенные рубинами, бриллиантами, жемчугом и другими драгоценными камнями, блюдце, оправленное в золото и также украшенное рубинами и бриллиантами, пять золотых кубков, две позолоченные серебряные чаши, две позолоченные серебряные тарелки для специй и дюжина серебряных ваз стоимостью 1.000 фунтов. Все эти предметы, при других обстоятельствах, могли быть унаследованы его братьями[683].

Скорбь Бофортов усугубилась, когда в марте 1467 года из-за Ла-Манша пришло известие, что их мать Элеонора, вдова убитого в 1455 году при Сент-Олбанс герцога, скончалась[684]. Последние годы жизни герцогини были наполнены горем, поскольку она оплакивала смерть своего мужа Эдмунда в 1455 году, сыновей Томаса Роса и Генри Бофорта в 1464 году и изгнание еще двух сыновей в последующие годы.

Для двух последних их пребывание в Нидерландах внезапно закончилось в июне 1468 года, когда Карл, ставший герцогом Бургундским летом предыдущего года после смерти отца, приветствовал в Брюгге свою невесту Маргариту Йорк, сестру Эдуарда IV. Хотя Карл гордился своей приверженностью к делу ланкастерцев, ему необходимо было обезопасить свои владения от посягательств со стороны французского короля, и союз с Англией, пусть и йоркистской, имел политический смысл. Однако этот союз создавал неловкую ситуацию для находившихся при бургундском дворе английских изгнанников, поэтому вместо того, чтобы присутствовать при прибытии йоркистской принцессы, братья Бофорты благоразумно покинули Брюгге за день до ее приезда[685]. Хотя неясно, куда они направились, последующее пребывание Эдмунда в Бургундии позволяет предположить, что он просто, на время переехал, за пределы герцогства.

Ответом Людовика XI на брачный союз двух его главных противников стало финансирование небольшого вторжения ланкастерцев в Северный Уэльс под командованием Джаспера Тюдора, который целенаправленно прошел через всю страну к городу Денби, который сжег дотла. Но это была пиррова победа; в ответ Эдуард приказал сэру Уильяму Герберту собрать войска для захвата замка Харлех, последнего оставшегося оплота ланкастерцев в королевстве. Замок сдался 14 августа 1468 года, более чем через семь лет после битвы при Таутоне[686], за что Герберт был вознагражден отобранным у Тюдора титулом графа Пембрук. Тем не менее, если Эдуард надеялся на помощь своего нового зятя герцога Бургундского во вторжении во Францию, то его ждало разочарование, поскольку в октябре 1468 года Карл заключил перемирие с Людовиком, к большому облегчению Бофорта и Ланкастеров. Однако гораздо большее значение имели "серьезные разногласия"[687] Уорика с королем, которые постепенно вылились в восстание против Эдуарда.

В апреле 1469 года новое восстание на севере возглавил человек, известный как Робин из Ридсдейла, но оно было быстро подавлено братом Уорика графом Нортумберлендом. Другое повстанческое движение возникло под руководством лидера по имени Робин из Холдернесса, который добивался восстановления в правах Перси, но Нортумберленд снова предпринял решительные действия, чтобы подавить и эти беспорядки. Однако с третьим восстанием под предводительством того же Ридсдейла справиться оказалось гораздо сложнее, к тому же его поддержал Уорик, используя свое родство с северными Невиллами, несмотря на противодействие Нортумберленда, которого, предположительно, держали в неведении.

В июне Эдуард решил отправиться на север, чтобы лично разобраться с мятежниками на фоне слухов о том, что в этом деле замешан не только Уорик, но и Джордж Невилл, архиепископ Йоркский, и брат короля Джордж, герцог Кларенс. 9 июня король пригласил своих кузенов и брата поучаствовать в походе, но они ответили отказом, и 4 июля они переправились в Кале, где неделю спустя Кларенс женился на дочери Уорика Изабелле. Поскольку Кларенс был предполагаемым наследником Эдуарда, для Уорика это был значительный успех.

Тесть и зять вместе объявили о своей поддержке северных повстанцев, а после свадьбы опубликовали манифест, в котором изложили свои претензии к режиму Эдуарда. Он походил на более ранние антиланкастерские заявления йоркистов, объясняя недовольство оппозиционеров тем, что их отстранили от власти в пользу мятежников, в то время как беспорядки распространялись по всему королевству, обремененному налогами[688]. Через несколько дней Уорик и Кларенс высадились в Кенте, а затем с растущими силами двинулись через Лондон