Я медленно нажала отбой, воровато бросила взгляд в глубь коридора, чтобы убедиться, что мой разговор не подслушивали. Заглянув в гостиную, где Том смотрел телевизор, я сообщила, что должна ненадолго уехать.

— А куда ты?

Мне показалось или в самом деле в его глазах мелькнул страх? Я списала это на разыгравшееся воображение.

— По делам. Я ненадолго. Если спустится Джерри, скажи ему, что я уехала в магазин. Миссис Бирн сетовала, что кончилась вся бытовая химия.

— Хорошо. Я передам. — Том снова отвернулся к экрану и стал почесывать собачку, растянувшуюся на его коленях. Мохнатые задние лапки Нормы свисали с дивана.

Когда я добралась до бара «Марин», который прилегает к небольшому мотелю и расположен почти у дороги, машина Сибил, большой, разукрашенный аэрографией джип, уже стояла на парковке. От бара до дома Колина было всего две минуты езды.

Сибил сидела у барной стойки, спиной к круглому выпуклому окну, изображавшему иллюминатор. Ее лицо было в тени, так что невозможно было прочитать выражение. Я снова поразилась красоте женщины, ее горделивой осанке, длинной ухоженной шее, роскошным светлым волосам. Мы встречались всего трижды до сегодняшнего дня, но всякий раз я удивлялась, как великолепно Сибил выглядит. Она капитан гольф-клуба, ходит на однопарусной яхте, любит дайвинг. В общем, интересная спортивная женщина.

Как только мы поздоровались и заказали себе по пиву, я сразу перешла к делу.

— Прошу вас, Сибил, объясните, что случилось. Сын сказал, что вы больше не желаете видеть его в своем доме. Для меня очень важно сохранить дружбу Тома с Колином. Ведь мой сын — необычный мальчик, он отличается от других, и друзей у него почти нет. И если дело в банальной ссоре, пусть даже серьезной, мне бы хотелось помирить наших детей.

— Да уж, Том точно отличается от других, — медленно повторила Сибил. — Но дело не в ссоре и не в недопонимании. — Она бросила на меня настороженный взгляд. — Вижу, вы совершенно не в курсе… наверное, следовало сразу же вам позвонить, но я не знала, с какой стороны зайти. Я надеялась, что, отказавшись принимать Тома в нашем доме, я тем самым исчерпаю инцидент. И даже сегодня, по дороге сюда, я не была уверена, стоит ли заводить разговор…

Ее сбивчивая речь насторожила и испугала меня. Я приказала себе собраться.

Сибил отпила «Гиннесса» и посмотрела на меня.

— Очевидно, Тесс, лучше сразу перейти к делу. Том показал Колину некие фотографии. Колин сам мне сказал.

— Некие фотографии? Что значит «некие»? — Внезапно до меня дошло. — Вы имеете в виду порнографию?

Она кивнула:

— Можно сказать и так.

— Но не может быть, что ваш сын… соврал?

— Наши дети не врут, — строго сказала Сибил. — К тому же эти фотографии видела и я. Колин спустился очень расстроенный, так что я бросилась его расспрашивать, в чем дело. Я вошла в спальню, а ваш Том сидел с журналом… определенного содержания.

Кровь бросилась мне в лицо.

— Это был «Плейбой»? Но, Сибил, большинство мальчишек возраста Тома и Колина…

Она судорожно вздохнула.

— Нет. Мне тяжело приносить вам дурные вести, учитывая, что вы явно не в курсе, но все гораздо серьезнее, чем вы думаете. Мне известно, что мальчишки разглядывают снимки с голыми женщинами и прочее, но Том принес в наш дом отнюдь не «Плейбой». Это был журнал с настоящей порнографией, причем гомосексуальной направленности. Там помещены снимки голых мужчин и мальчиков. Они занимались сексом. Ваш сын сказал Колину, что это естественно. Что древние греки занимались этим и считали это прекрасным, и лишь Викторианская эпоха опошлила любовь между мужчинами, осудила радости плоти и прочее, прочее… Возможно, я что-то упускаю, но смысл примерно таков. Колин был ошарашен и расстроен. Полагаю, Том не просто показал ему журнал, но и предлагал вступить в какой-то клуб. Может, даже хотел попробовать заняться тем же, что было изображено на фотографиях. Думаю, вы понимаете теперь, почему я приняла решение оборвать эту дружбу.

— Да-да, я все понимаю… — забормотала я. В сердце саднила тупая заноза. За последнее время ему пришлось перенести слишком многое. — Не понимаю одного: как такое вообще возможно? Мне… очень жаль. Господи, но откуда?..

Внезапно до меня дошло. Фредерик!

Фредерик, специалист по Древней Греции, с которым я отправляла сына в Лондон.

Как я допустила такое? Ведь я его мать! Как я могла просмотреть? Как могла ничего не заметить?!

«Ты ничего не замечала, потому что была слишком захвачена своей сексуальной фантазией относительно Фредерика Ярсо», — жестко сказал внутренний голос. Но как, как я могла быть до такой степени эгоистичной, настолько наивной и слепой?

Боже, Том, мой бедный мальчик, на что я тебя обрекла!

Сибил смотрела на мою реакцию.

— Я сочувствую вам. Видно, как ужаснул вас мой рассказ. У вас есть догадки, откуда у Тома мог появиться этот журнал? Конечно, обычный «Плейбой» можно достать у других мальчишек в школе, но это… — Верхняя губа Сибил дернулась от отвращения. — Ужаснее всего то, что ваш сын верил в то, о чем говорил.

— Я догадываюсь, откуда у Тома этот журнал, — горько сказала я. — Еще раз прошу прощения. Извинитесь за меня перед Колином, пусть не держит на Тома зла.

— Хорошо.

Мы обе поднялись. Я даже не притронулась к своему пиву, Сибил не допила свое. Уже у двери она сказала, тронув меня за рукав:

— Я очень злилась на вас. Обвиняла в том, что вы не смогли воспитать сына правильно, что вы пренебрегаете своими обязанностями. Мне очень жаль. Теперь я так не думаю. Вы — заботливая мать. Я рада, что рассказала вам обо всем. Думаю, у вас есть шанс все исправить.

— Я очень на это надеюсь. И все же вы верно обвиняли меня в невнимательности. Я не должна была этого допустить. И спасибо за откровенность.

— Удачи.

Мы пожали друг другу руки.

Едва ли замечая, как и куда еду, я миновала причал и поехала по дороге с минимальной скоростью. В голове крутилась одна-единственная фраза: «Ты сама во всем виновата».

Я очнулась, когда сзади отчаянно засигналили. Посмотрев в зеркало заднего вида, я обнаружила, что собрала за собой длиннющий хвост из автомобилей, которые никак не решались обогнать меня на узкой дороге. Я двигалась со скоростью десять миль в час. Пришлось съехать на обочину, чтобы пропустить возмущенных водителей.

Мозг отказывался верить в происходящее. Мне было необходимо вернуться домой, но я не знала, как смогу смотреть сыну в глаза. Предстояло поговорить с ним, выяснить детали, постараться повлиять, но я даже не представляла, как буду это делать. Можно было с большой долей вероятности предположить, что Том сразу же спрячется в своей раковине и я ничего не добьюсь. Что, если мои расспросы только ухудшат ситуацию? Если скорлупа, защищающая сына, станет лишь толще? Я и раньше-то не знала, с какой стороны к нему подступиться. А что делать теперь? Какими словами начинают разговор о порнографических журналах? Особенно в тех случаях, если ребенок не видит в них ничего зазорного?