например? Но я-то как раз очень хорошо понимала, к кому на самом деле относится этот вопрос. То есть не сомневалась, речь идет о Бергмане. А кто в таком случае мог прислать? Вряд ли его друг. Значит, враг? И я готова завязать с ним дружескую переписку, чтобы удовлетворить свое любопытство? Хотя об общении речи пока нет. И все же. Враги моих друзей необязательно мои враги. Но им в любом случае не стоит доверять. Рассказать Бергману? Пожалуй, тоже не стоит. Посмотрим, что будет дальше. Надо ли говорить, какую сумятицу внесло это сообщение в мою и без того неспокойную душу.

На месте мне не сиделось, и я покинула комнату, уверенная: если Бергман уже вернулся, я наверняка застану его в кабинете. Предупредительно постучав, я открыла дверь. Комната оказалась пуста.

За окном сгущались сумерки, и здесь было почти темно. Сама толком не зная, что собираюсь сделать, я шагнула в кабинет, торопливо оглядываясь и пытаясь решить, есть ли тут камера видео-наблюдения. Она могла быть тщательно спрятана.

Здравый смысл подсказывал: надо покинуть кабинет. Есть здесь камера или нет, находиться в чужой комнате без приглашения, мягко говоря, не принято. Но меня уже непреодолимо тянуло к книжным шкафам напротив, точнее, к деревянной панели, которой обшита стена между шкафами. В прошлый раз я именно там застала Бергмана и заподозрила, что это замаскированная дверь.

Я провела рукой по панели. Поверхность оказалась гладкой, без малейших выступов. Но где-то тут должен быть скрытый механизм. Я еще раз огляделась, чувство было такое, что за мной наблюдают, при этом насмешливо улыбаясь. Плевать. Раз уж я здесь, глупо отступать. Я чуть прикрыла глаза, восстанавливая в памяти картину: Бергман стоит возле стены, его левая рука опущена, правая лежит на деревянной панели. Учитывая разницу в росте, это где-то тут.

Я вновь провела ладонью по красному дереву, целиком сосредоточившись на своих ощущениях. Небольшой зазор между обшивкой, металлический рычажок, который и не разглядишь. Я аккуратно нажала на рычаг, сразу же совершенно бесшумно приподнялась одна из плашек деревянной отделки, я потянула ее на себя. Ничего не произошло. Надавила. И панель начала медленно двигаться. Дверь была высотою не более полутора метров и довольно узкой, пространство за ней тонуло в темноте. Сделав шаг, я долго нащупывала выключатель.

Свет был до того ярким, что я на мгновение зажмурилась. А когда открыла глаза, увидела, что нахожусь в комнате, совсем небольшой, метров одиннадцать. Прямо напротив металлический стеллаж, заставленный старинными книгами. Я мысленно чертыхнулась. Никаких тайн, Бергман хранит здесь свои сокровища, решив, что тайная комната куда надежнее банковских сейфов. Впрочем, одного банковского сейфа тут явно недостаточно.

Противопожарная система. И наверняка сигнализация. Никаких внешних признаков сигнализации вроде бы нет, но я уверена, Бергман о ней позаботился. Сигнал передается на его мобильный, а если не только на мобильный? И сейчас появятся парни в бронежилетах? Я сразу же отмела эту мысль. Бергман не захочет, чтобы его тайник видели посторонние, а чтобы ему самому добраться сюда, потребуется время, я успею вернуться в свою комнату и сделаю вид, что понятия не имею, о каком вторжении он толкует. Очень глупо и совсем уж по-детски. Я здесь, и торопиться уже нет смысла. Взгляд мой блуждал по корешкам книг на стеллаже, в основном на латыни. Рядом кресло, торшер. Тут Бергман, должно быть, любит читать, устроившись с удобством.

Я прошлась по комнате. В углу, ранее скрытом от меня стеллажом, стоял низкий комод, заставленный фотографиями в рамках. На стене большой портрет: муж, жена и ребенок. Мальчик лет шести сидит на коленях у представительного мужчины с окладистой бородой по моде девятнадцатого века, хотя фотография сделана лет тридцать назад. На женщине вечернее платье с ниткой жемчуга. Не красавица, зато принцесса, как любит повторять моя подруга Варька, на свой лад объясняя врожденное чувство собственного достоинства, которое получаешь в довесок к десяти поколениям предков-аристократов. Но больше всего меня заинтересовал мальчик. Фотография черно-белая, и о цвете глаз судить трудно, скорее все-таки темные, а вот волосы светлые, аккуратная прическа. Малыш дисциплинированно смотрит в камеру. При желании в лице можно разглядеть что-то знакомое. За тридцать лет люди способны очень измениться… Скорее всего это родители Бергмана, чей еще портрет он стал бы вешать на стену? Кстати, почему бы не повесить его в гостиной или в кабинете, что было бы куда естественнее. Только не для него. Он не хочет, чтобы о его прошлом знали. И убрал портрет сюда. Большинство людей любят похвастать своей родословной, а не прятать ее. Так, может, у Максимильяна все-таки есть на это причина?

Я достала мобильный и перефотографировала портрет. И лишь после этого начала разглядывать другие фотографии, стоявшие на комоде. Те же мужчина и женщина, только моложе, он в костюме с галстуком-бабочкой, она – в подвенечном платье. Женщина в халатике в нежный цветочек с младенцем на руках. А дальше еще интереснее. Мужчина, одетый по моде начала двадцатого века, держит в руках то ли диплом, то ли грамоту, не разглядишь. Но выглядит очень довольным. Женщины в чепцах, дама в роскошном платье, в шляпе с перьями, под руку с мужчиной в светлой тройке, за их спиной здание с надписью латиницей «Казино…». Название в объектив не попало, но, судя по всему, это где-то за границей, быть может, в Германии? Пляж, мужчина в смешном купальном костюме в полоску, внизу фотографии надпись «Ницца» и дата, успевшая выцвести так, что ее не разобрать, то ли 1907 год, то ли 1917-й, а может, и 1927-й. Женщина в черном кардигане, белая блузка с бантом. Некое сходство с дамой в шляпке бросается в глаза. Но эта фотография сделана на два десятка лет позже. Мать и дочь? Беременная женщина в саду, сидит на качелях, руки сложены на животе. Рядом газета, в объектив попала дата: 27 июля 1949 года.

Тут я наконец обратила внимание, что в расстановке фотографий есть своя система: наглядно прослеживается связь поколений, от светловолосого мальчика лет восьми с игрушечным паровозом в руках до мужчины и женщины в меховых шубах. Это если двигаться в обратном направлении. Пять поколений Бергманов? А мальчик – Максимильян? Вроде бы все так, но…

Я отошла на пару шагов и вновь окинула взглядом фотографии. Меня не покидало ощущение некой постановочности происходящего, словно я в декорациях фильма. Расставленные фотографии, портрет на стене… Меня здесь ждали. И подготовились? И тут кое-что вновь привлекло мое внимание. Пара в мехах стояла на