и замахнулась мочалкой, она единственная оказалась под рукой.

– Не выключай воду, – не обращая внимания ни на мое возмущение, ни на мочалку, сказал Вадим, приблизился и, почти прикасаясь губами к моему уху, шепнул: – Есть сведения о Рыжем. Интересно?

– А подождать с ними нельзя? Дай полотенце.

Вадим подал мне полотенце, я в него завернулась и села на бортик ванны. Он сел на банкетку, максимально придвинув ее к ванне.

– Установили его личность, – спокойно заговорил Вадим. – Майоров Степан Викторович. Тридцати восьми лет. Ничем не примечателен. Не женат… В общем, ничего особенного. И вдруг сюрприз.

– Не тяни, – разозлилась я. – Иначе решу, что ты пришел задницей моей полюбоваться.

– Я не успел ее разглядеть. Как-нибудь покажешь, ладно?

– Вадим, – укоризненно сказала я.

– Паспорт липовый. Точнее, липовым было свидетельство о рождении, которое он представил, когда, по его словам, потерял паспорт.

– И кто он на самом деле?

– Большой вопрос, теперь им задаются люди в погонах.

– Откуда сведения?

– От верблюда.

– Бергман знает?

– О чем? О том, что я за его спиной интересуюсь Рыжим? Кстати, а чего не спросишь, почему я это делаю?

– Почему?

– Сам не знаю. Дурное влияние одной красотки.

Он резко поднялся и ушел, а я еще некоторое время продолжала сидеть. Поддельное свидетельство о рождении. Вчера я видела свидетельство о рождении Бергмана. А это здесь при чем?

Я сочла за благо вернуться под душ, после чего высушила волосы феном, подкрасилась. Привычные действия успокаивали, давали надежду, что мир незыблем и существует в единственном числе, а все остальное – идиотские фантазии.

Я заглянула в кухню, решив, что успею выпить кофе. И застала там Димку. Лионелла кормила его яичницей. Мне яичницы не досталось, Димка-джентльмен предложил свою порцию, я отказалась. Лионелла вышла, и он спросил:

– Можно вопрос?

– Валяй.

– Что Вадим делал в твоей комнате?

– Зашел пожелать мне доброго утра.

– Я тоже зашел. Вы были в ванной. За запертой дверью.

– Ты ревнуешь? – удивилась я.

– А как ты думаешь? Вдруг ты решила, что ошиблась с выбором?

– Я так не решила, – ответила я.

Очень хотелось добавить что-нибудь типа: чем ревновать, лучше бы уделял побольше внимания своей девушке. Но тут в голову пришла мысль, что ставки здесь совсем другие, все дело опять упирается в это дурацкое предсказание, и только оно Димку по-настоящему волнует.

– У тебя нет повода беспокоиться, – сказала я с излишней резкостью, давая понять, что разговор закончен.

– Тогда еще интереснее, – усмехнулся Димка. – Что вы затеяли?

– Я попросила кое-что узнать для меня, – разговор мне не нравился все больше, но ссориться с Димкой совсем не хотелось.

– Кое-что, касающееся Джокера?

– Нет.

– Нет?

– Ты же слышал.

Он вновь усмехнулся и замолчал, а минут через десять мы собрались в кабинете Бергмана.

Хозяин в то утро выглядел щеголем, я бы решила, что у него романтическое свидание. Темно-синий костюм, белоснежная рубашка, галстук в тонкую полоску. Костюм выше всяких похвал и сидел на нем идеально. Вадим рядом с ним выглядел неотесанным здоровяком, а Димка в бежевых шортах и рубашке в клетку – разносчиком пиццы. Кстати, Димка и Вадим утверждали, что с личной жизнью у Бергмана все в порядке, но его избранницу увидеть мне пока не довелось. Впрочем, тот же Вадим с удивлением отметил, что с недавних пор замашки донжуана Максимильян оставил. Интересно, как выглядит его подружка? Блондинка она или брюнетка? Умная или он предпочитает тех, кто поглупее?

– Я предпочитаю блондинок и не таких умных, как ты, – вдруг заявил он, улыбаясь, я как раз собралась свалиться со стула, когда он добавил: – Но должен сказать, ты прекрасно выглядишь. – Бергман усмехнулся, оставив меня в легком недоумении: это что, обычный комплимент, издевка или все же демонстрация возможностей? Слегка завуалированная демонстрация, чтобы я вопросами не донимала.

– Мне тоже нравится, – подмигнул мне Вадим, а Димка раздраженно нахмурился.

Бергман взглянул на часы и обвел нас взглядом.

– Клиенты появятся с минуты на минуту. Пока есть время, поговорим о наших успехах.

– У меня без новостей, – первым отозвался Вадим.

– У меня, в общем-то, тоже, – пожал плечами Дима.

Я лишь развела руками, давая понять: мне похвастаться уж точно нечем.

– Запись звонка Надежды в полицию получить пока не удалось, – в свою очередь, не порадовал Бергман. – Обычно их стирают через несколько дней. Копия, безусловно, есть у следователя. Но…

– Нам попался несговорчивый следователь?

– К сожалению. Господа в погонах видят в нас конкурентов и не очень жалуют. Я говорил с коллекционером из Самары, которому Лотман продал картину. Он потрясен трагедией, но ничего существенного не сообщил. Ранее он уже приобретал картины Лотмана, две картины, если быть точным. Посредником всегда выступал Шацкий, и никаких проблем не возникало. У меня вопрос…

Что за вопрос, мы в тот момент так и не узнали. Лионелла сообщила, что клиенты прибыли, и мы прошли в кабинет Бергмана, где он обычно принимал посетителей.

Их оказалось куда больше, чем я ожидала. По кабинету расхаживал Аллилуев, заложив руки за спину, и о чем-то сосредоточенно размышлял. На диване сидела Надежда в нежно-голубом платье, похожая на фею из сказки. Ее держала за руку девушка лет восемнадцати, с короткой стрижкой, в джинсах и футболке с большим вырезом и босоножках на высоченных каблуках. Я решила, что это сестра Вербицкого, о которой он говорил. Сам Стас сидел тут же, не спуская с Надежды заботливого взгляда. Я подумала, что девушку своей заботой он, скорее всего, успел достать. Чуть в стороне в кресле напряженно замерла дамочка из тех, что не вылезают из салонов красоты. Возраст неопределенный, кожа на лице так натянута, что того и гляди лопнет, татуаж и губная помада морковного цвета. Запястье ее украшали золотые часы и широкий браслет с бриллиантами. Бриллианты в ушах, на шее и на пальцах. Такое впечатление, что она решила продемонстрировать все нажитое непосильным трудом. Улыбаться женщина не умела, хоть и пыталась. Взгляд оставался настороженным, даже злым.

– Доброе утро, господа, – приветствовал всех Бергман.

Гости недружно ответили. Надя подняла голову, взглянула на Вадима и нерешительно улыбнулась, он ответил ей улыбкой, которая не осталась без внимания. Дамочка тут же сурово нахмурилась.

– Как видите, мы забрали Наденьку из больницы, – с вызовом начала она.

Аллилуев решил вмешаться:

– Позвольте представить: Вербицкая Эмма Николаевна.

– Да, я мать Станислава Яновича. Я, как и мой сын, считаю, что мы несем ответственность за нашу бедную девочку. – Тут она попыталась выжать из себя слезу, но, вовремя сообразив, что ничего из этого не получится, продолжила: – Наде опасно оставаться в городе…

– И поэтому