офицеры IIII Скифского благодарят тебя за гостеприимство. Мы должны идти. - Пока он говорил, центурион поднялся на ноги и подошел к Ацилию Глабриону. Другой центурион из его легиона появился с другой стороны от него. Вместе Антонин и Селевк мягко, но твердо поставили своего молодого командира на ноги и подтолкнули его к двери.

Ацилий Глабрион внезапно остановился. Он повернулся и ткнул пальцем в Баллисту. Аристократа трясло, вся краска отхлынула от его лица. Он казался слишком сердитым, чтобы говорить.

Взяв его под локоть, два центуриона вывели его за дверь, не сказав больше ни слова.

После этого вечеринка продолжалась недолго. Следующими ушли Турпион с Феликсом и Кастрицием, центурионами под его командованием, за ними быстро последовали защитники караванов и советники.

Как только он попрощался с последним из своих гостей, евнух Отес – "Очень приятно, кириос, большой успех" – Баллиста, Деметрий за ним по пятам, удалился в свои личные покои. Максим и Калгак уже ждали их.

-Ты получил то, что я просил?

-Да, доминус, - ответил Максим.

-И к тому же чертовски дорогой ценой, - добавил Калгак.

На кровати были разложены два комплекта одежды. Яркие красные, синие, желтые и фиолетовые туники, брюки и кепки в полоску, с подшитыми краями и вышивкой контрастных цветов в местном стиле.

-Давайте продолжим. - Баллиста и Максим начали снимать свою обычную одежду и натягивать восточные одеяния.

-Кириос, это безумие, - сказал Деметрий. - Что хорошего из этого может выйти?

Баллиста, сняв с пояса два украшения – осадную корону и позолоченную хищную птицу, смотрел вниз, сосредоточившись на прикреплении нового украшения, на котором было написано "FELIX UTERE".

-Существует опасность, что младшие офицеры скажут своим начальникам то, что, по их мнению, они хотят услышать: "солдаты в хорошем настроении, полны решимости сражаться". Представьте себе, что говорят Царю Царей. Я не Шапур, но всегда приятнее приносить хорошие новости, чем плохие. -Баллиста убрал свои длинные волосы под сирийскую шапочку.

-Пожалуйста, кириос, подумай об опасности – если не для себя, то для всех нас, если что-то случится".

Баллиста раздумывал, не следует ли ему вынуть янтарный целебный камень из ножен своего меча. Он решил не делать этого. - Перестань волноваться, мальчик. Нет лучшего способа проверить моральный дух людей. На своих постах, без присмотра, они откровенно рассказывают о своих надеждах и страхах. - Северянин похлопал Деметрия по плечу. - Все будет хорошо. Я уже делал подобные вещи раньше.

-Кажется, никто особо не беспокоится обо мне, - сказал Максим.

-Ты расходный материал, - сказал Калгак.

Баллиста повесил на плечо комбинированный футляр для лука и колчан, накинул на себя волчью шкуру и посмотрел на себя в зеркало, которое протянул Калгак. Затем он посмотрел на своего телохранителя. - Максим, намажь нос сажей. Спрячь эту белую кошачью задницу, и никто не сможет нас узнать. Мы выглядим как пара самых подлых наемников, нанятых защитниками караванов.

Перекинувшись парой слов со стражниками, двое мужчин выскользнули из северной двери дворца. Они повернули налево и пошли через военный квартал к стене пустыни. На марсовом поле они услышали пароль от легионеров из расквартированной там центурии Антонина Крайнего: libertas. Они назвали отзыв – principatus – и продолжили свой путь.

Они поднялись на зубчатые стены в северо-западном углу стены у храма Бела. Обменявшись паролем и отзывом с еще одним караулом – libertas-principatus, – они некоторое время стояли у парапета, глядя на ущелье на севере и великую равнину на западе. Вдалеке мириады костров лагеря Сасанидов отбрасывали на небо красноватое зарево. По пустыне разнесся низкий гул. Заржал персидский конь, и совсем рядом ему ответил римский.

Вдоль стены потухли факелы. Откуда-то из города доносился звон молота - кузнец работал допоздна, выправляя клинок меча или заклепывая кольца кольчуги. Наверху, на башне, часовой по имени Антиох долго и монотонно рассказывал о своем недавнем разводе: его жена всегда была сварливой, у нее был злобный язык, и, боги нижние, она болтала, хуже, чем быть женатым на собственной мачехе.

Баллиста наклонился поближе к своему телохранителю.

-Я думаю, что прошлой ночью ты сделал достаточно, чтобы вернуть свой долг и потребовать свободы.

-Нет. Это должно быть то же самое. Прошлой ночью, конечно, эти трое, возможно, вскоре убили тебя, но я не могу быть уверен. Когда ты спас меня, не было места сомнениям; я лежал на спине, оружие было выбито из моей руки, еще секунда, и я был мертв. Конечно, это должно быть одно и то же.

-Я полагаю, некоторые религии считают гордыню ужасным грехом.

-Ну и дураки

Баллиста и Максим двинулись на юг вдоль стены. То тут, то там, когда они входили и выходили из луж света факелов, их окликали часовые, худощавые мужчины в поношенных туниках: libertas-principatus, libertas-principatus.

На четвертой башне они подошли к часовым, игравшим в кости. Это были легионеры из IIII Скифского. Их овальные щиты, красные с синими фигурами Викторий и золотым львом, были сложены рядом. Баллиста и Максим оставались в тени, наблюдая, как отблески костра играют на лицах мужчин, слушая их разговор.

-Канис, - простонал игрок, когда его четыре кубика упали в "собаку", худший из возможных бросков.

-Тебе всегда не везло.

-Чушь собачья. Я приберегаю всю свою удачу на завтра, она нам, блять, понадобится.

-Сам чушь несешь. Завтра будет прогулка по райскому уголку. Мы ебли их раньше и выебем завтра.

-Это ты так говоришь. Нас осталось не так уж много. Большинство бойцов на этой стене - просто гребаные гражданские, играющие в солдатиков. Говорю тебе, если гады завтра вернутся домой, нам крышка.

-Дерьмо. Этот большой варварский ублюдок до сих пор помогал нам. Он снова увидит нас завтра. Если он скажет, что мы можем удержать эту стену, ты будешь с ним спорить?

Баллиста ухмыльнулся Максиму в тени.

-Я бы предпочел поспорить с ним, чем с его гребаным телохранителем-кельтом.

Зубы Максиму блеснули белизной в полумраке.

-В чем-то ты прав. Не хотелось бы встретиться с ним в темном переулке. Мерзкий ублюдок, не так ли?

Баллиста взял Максима за руку и повел его вниз по лестнице.

К тому времени, как они добрались до Пальмирских ворот, наступила ночь, и они услышали достаточно. Регулярные солдаты казались