тем, что в таком молодом возрасте уже стал капитаном, в отличие от остальных офицеров, которые пьют сейчас в этом кабаке. Не думаю, что он хотя бы на мгновение сожалеет о совершённом. Мои кулаки непроизвольно сжались. Очень хотелось взять нож с барной стойки, подойти к этой мрази и, вонзив лезвие ему в горло, перечислить имена им убитых, пока он сам умирает. Только понимание того, что это не получится, и меня скрутят раньше, чем я даже к нему подойду, остановило меня в тот момент. Проходя мимо стойки, вместо ножа взял полную кружку и, цыкнув на младшего бармена, скользнул за приоткрытую дверь чёрного хода.

Задняя дверь корчмы выходила на узкий грязный переулок. Вдоль обшарпанных, с многочисленными сколами стен располагалось множество навесов, под которыми обычно ютились и ночевали самые нищие жители трущоб. Сейчас эти навесы пустовали. Никто из тех, кто обычно здесь обитает, не хотел попадаться на глаза отдыхающим офицерам, закономерно полагая, что в лучшем случае их пнут, а в худшем могут бросить какое-нибудь боевое заклинание.

Выйдя за дверь, я оказался на высоком, г-образном крыльце. Дождевые тучи никуда не ушли, и ночные улочки Триеса скрывала почти непроглядная темнота. Хотел залпом выпить пиво, оставить пустую кружку на крыльце и растворится в ночи, словно меня здесь и не было никогда. Но мои планы были нарушены тремя офицерами, которые что-то бурно обсуждали, одновременно справляя нужду на грязные стены. Они стояли так, что покинуть переулок, проскользнув мимо них незаметно, было невозможно.

Пока офицеры стояли спиной к выходу, я бесшумно спустился вниз, где сразу присел, прислонившись к стене так, что г-образный изгиб крыльца скрыл меня от взглядов с переулка. А от любопытного внимания сверху меня укрыл чей-то бесхозный навес.

Справив нужду, тройка офицеров, громко обсуждая достоинства какой-то дамы, поднялась по крыльцу в корчму. Но не успел я даже встать на ноги, как им на смену вышла ещё пара. Видимо, флотским было лень пользоваться туалетом в заведении, а может его просто уже кто-то успел заблевать, но справлять нужду они стали выходить именно в этот переулок.

За второй парой по шатким ступеням крыльца спустились ещё трое, за теми ещё, и так далее. Количество выпитого пива давало о себе знать, и не было ни минуты, чтобы хоть двое офицеров не стояли в переулке со спущенными штанами. Теоретически мимо особо пьяных я мог проскользнуть незаметно, но на практике не рискнул, предпочитая сидеть в своём импровизированном укрытии. Тем более у меня была кружка хорошего пива в руках. Конечно, напрягал отвратительный запах вокруг, но если не активировать Ауры и закрыть нос рукавом, с ним можно было смириться.

Так за крыльцом я просидел, наверное, больше часа, пока многие офицеры, видимо, не напились до отключки и выходить отлить стали намного меньше. Весь этот час во мне кипела злость и раздражение. Стоило мне закрыть глаза или перевести взгляд на тёмную стену, как перед моим внутренним взором тут же рисовалось лицо Тханг Чхонга. Довольное лицо победителя, который получил всё, что хотел. Новоиспечённого капитана не волновали чужие смерти. Уверен, если бы так случилось, что всё откатилось на неделю назад, он без малейших сомнений повторил бы свой план.

Всё время, пока сидел под чьим-то навесом, избегая случайных взглядов, размышлял над тем, мог ли Тханг Чхонг весь свой план реализовать один, или у него всё же были добровольные помощники? В теории, поставив себя на его место, я бы, наверное, справился и один. Здесь документы подменить, здесь заказ сделать, тут подгадать время с расписанием дежурств так, чтобы начальником караула заступил прямолинейный, как палка, Хаджир Кечик. Конечно, с помощниками было бы легче, но справился бы и один. К тому же новоиспечённый капитан «Кровавой волны» при всём моём к нему отношении, явно человек умный, хладнокровный и расчётливый. Поэтому, следуя принципу бритвы Оккама, я в своём списке оставил только одно имя — Тханг Чхонг.

Только мне показалось, что появилась возможность выскользнуть из переулка незамеченным, как дверь чёрного входа снова противно скрипнула.

— В общем, поздравляю. — Раздался голос с крыльца. — Но на вторую часть празднества я не останусь. Завтра мой корабль уходит в патруль, и до полудня мне надо быть на борту.

— Хорошо. Ты не против, если я тебя провожу до угла. Есть разговор. — Второй голос принадлежал виновнику торжества.

— Ты положил глаз на помощника боцмана с «Посоха Сундбада», я ведь прав? — Первый спустился по лестнице и зашагал по лужам.

— Я хочу собрать на «Волне» лучших из молодых и горячих! Он мне подходит.

— Хочешь, чтобы я поговорил с ним и закинул удочку на перевод?

— Просто поговори с ним, официоз я возьму на себя…

У меня даже зубы заскрежетали. Этот Тханг Чхонг из тех, кто не тратит время зря, даже пьянку в честь своего капитанства использует в своих целях, переманивая нужных людей с других кораблей флота. Вот честно, я бы даже восхитился таким подходом, если бы на его руках не было крови Кристо и ещё пятнадцати невинных.

Проводив своего собеседника до выхода из переулка, капитан «Кровавой волны» не стал сразу подниматься в кабак. Качаясь и насвистывая популярную среди моряков Триеса мелодию, он миновал крыльцо, за которым я прятался. Сделал два шага, развернулся и спустив штаны, принялся орошать старую стену. На мгновение, всего на миг, из-за туч показался диск Сегуны и осветил его спину. Едва-едва осветил, но достаточно, чтобы я увидел болтающийся на его поясе морской кинжал.

Дальше всё произошло быстро.

Бесшумно поднявшись на ноги, я сделал один шаг вперёд. Моя правая ладонь скользнула на рукоять чужого кинжала. Мгновение, и острый закалённый булатный клинок входит на всю длину в шею своего хозяина, ровно между вторым и третьим позвонками. Поймав падающее тело, я опускаю его под один из навесов и накрываю ветошью. После чего снимаю сандалии с торчащих из-под навеса ног и закидываю богатую обувь на ближайшую крышу. Оглядев придирчивым взглядом, что получилось, я остался доволен. То, что под навесом валяется мёртвое тело офицера флота, а не спящий местный житель трущоб, можно понять, только подойдя в упор и подняв ветошь. Не думаю, что подобным будут заниматься оставшиеся в кабаке флотские. Скорее всего, если они и увидят торчащие в переулок ноги, то банально их обоссут, чем будут разбираться, чьи они.

Да, даже я-нынешний уже убивал. От пиратов на Гнури, до косвенного убийства двух землян на первом групповом испытании. Всё так, но тогда было иначе… Сейчас я убил хладнокровно, расчётливо. Нанёс удар в спину, а не победил в бою. Почему же тогда меня сейчас не гложет совесть? Почему мой взгляд прям? Почему я жалею только об одном, что эта мразь умерла так быстро?

Но во мне нет и радости. Нет удовлетворения от совершённой мести. Я просто спокоен, словно человек, сделавший грязную, но нужную работу. Работу, которой ты не будешь гордится, но и закапывать её в своей душе тоже не станешь.

«Взгляд Камо» — бежит по моему Ядру новая запись, отливающая Рубином, словно подтверждая то, что я сделал всё верно.

Глава 33

— Мастер, ну как же так?!! — Возгласом, полным возмущения, меня встретил Аун, как только я перешагнул порог дома. — У вас завтра, то есть уже сегодня, гранд-финал, а вы домой приходите, когда до рассвета осталось часа четыре не больше! А как же отдохнуть и выспаться перед сложным боем⁈ — Он приблизился ко мне на шаг, принюхался и шумно фыркнул, — Мастер, сколько вы выпили?!!

— Не спишь? — Отодвинув паренька плечом, пропустил его слова мимо ушей и зашёл в дом, — ну, раз и тебе не спится, то вскипяти воду и приготовь ягодный компот.

— Да, конечно. — Тут же спохватился мальчишка. — Снимайте рубаху, я повешу её сушиться, вы весь мокрый!

Это он ещё не видел тот плащ, который я выкинул, когда покидал район трущоб, вот тот был и правда мокрый, а моя рубашка на его фоне вполне сухая. Но спорить с Ауном по этому поводу у меня не было ни малейшего желания. Так что, сняв рубаху, передал её пареньку, а сам накинул на плечи протянутый юношей плед. Дождь уже закончился, так что я прошёл в атриум и уселся в полюбившееся плетёное кресло. Запрокинул голову, потянулся