убивали. А мы их. Много-много… генерал обещал перемирие. Переговоры. Слово да. Кто будет держать слово, даденное дикарям? Дураки…

Эдди молчал.

- Они пришли. В долину. И поставили шатры. Такие как ты. И другие. С серой кожей.

- Сиу?

- И генерал. Столы были. Праздник… выставили вино. Пили… пили-пили… выпили.

- Яд?

- Нет… напились, и тогда генерал дал сигнал. Из той долины никто не ушел живым. А я… я помогал собирать тела.

- И обирать.

- Не без того. Только много ли возьмешь с дикарей? – Крысолов скривился. – Побрякушки. И дудку вот. Хорошая дудка. Купишь?

- Куплю. Я могу тебя отпустить.

- Договор!

- Зачем ты её взял? Вещи шамана трогать опасно. Это любой знает.

Крысолов оскалился. А ведь и передние зубы у него выросли, вытянулись, как… у крысы? Хотя… понятно. Таких, как он, в той долине было много. На всех золота не хватило, тем паче, что большую часть его забрали офицеры. Что с ними стало?

Плевать.

Это было задолго до рождения Эдди. И пусть сердце болит, но отвлекаться не след. После подумает.

- Золото закончилось, так? Пропил? Проиграл? Все сразу? И однажды ты просто дунул…

- Спьяну.

- Понятно. Трезвый не стал бы.

- Я хотел сыграть песенку. А вышло… крысы полезли. Я даже перепугался сперва. А потом понял, что могу… все могу! Я призвал их! И отправил в город! Они меня вышвырнули! Сказали, что я вор! Что я… из армии вышвырнули… больно-то надо… но идти-то куда? Нигде не нашлось дома для бедного… - он запнулся.

- Имя забыл? – заботливо осведомился Эдди.

И тварь кивнула. Запричитала.

- Украли… все украли… вещи украли… золото, деньги мои… все-все… и меня же… я играл, играл… и твари приходили. Я отомстил им всем! Отправил в город! Сказал, чтобы грызли. Все грызли… и они пришли. И грызли. И никто ничего не мог сделать с моими крысами! Пытались, да! Травили. Ставили крысоловки. Собак спускали. Но ничего! Ничего не сделали!

Не удивительно, ведь живого-то в крысах не осталось.

- Тогда я пришел и предложил увести их. Если мне заплатят. Хорошо, хорошо заплатят… - хихиканье отразилось от стен, и показалось вдруг, что хихикает даже не Крысолов. Это дети смеются.

И крысы.

И сама тьма.

- А они обманули?

- Снова. Сказали, что это не я избавил город. Это совпадение… я им показал! Я уже научился пользоваться этой штукой! И ты не отберешь! Нет!

- Я и не собираюсь.

- Врешь!

- Зачем мне?

- Мои крысы тебя сожрут!

- Это вряд ли. У тебя есть дудка. У меня есть дудка. Только видишь ли, я знаю, что с ней делать. И я живой. Да, будет непросто, но крови плесну и силы возьму, а там дотянусь и отпущу их всех. И тебя в том числе. Без золота.

- Нет!

- Тогда давай так. Я велю принести много золота. Сколько нужно? Сундук? Два?

- Шесть! Столько, сколько было лет его любимой доченьке.

- Хорошо. Я отсыплю.

- Просто так?

- Нет. Договор. Ты получишь золото, но дашь им уйти. И дудку вернешь.

- С чего бы?

- А тебе здесь нравится? Сидеть в подвале? Сколько? Ты ведь здесь умер? Ты, и дети, и… все вы. Ты увел их в подземелья. В те, в которых жил сам, верно? До того, как разобрался с дудкой. Даже глубже, туда, где не ходят нищие. И там вынужден был оставаться живым, а потом и мертвым, потому что дух твой привязан к телу. И уйти ты не можешь. И остаться.

Крысолов зашипел. И крысы вскочили.

- Сожру! Сожру!

- И на это ты не способен, - Эдди погладил дудочку. – Так что… договариваемся?

Молчание.

- Ты тварь, конечно. И живым навредить можешь. Напугать досмерти. Но вот девочку убил не ты. Иначе она осталась бы среди них, - Эдди кивнул на мертвецов, которые сидели тихо. – Стало быть, кто-то был здесь. И ты видел кто.

- Видел, - согласился Крысолов. – Хочешь, покажу?

- Хочу.

- А что мне за это?

- Договор.

- Золото?

- Золото, - Эдди вытащил монетку из кармана. – Вот, лови.

Она, кувыркнувшись, упала в руку Крысолова. И сквозь неё, покатилась по камням, закружилась и легла.

- Хватит? Или еще?

- Еще!

- И что ты с ним делать будешь?

- Ты… похоронишь… со мной! Мое золото! Никто не заберет! Неси золото и я… я покажу тебе! Все покажу!

- Договор?

- Договор!

- Тогда жди.

- Не долго! Я устал ждать! Надоело! Тупые людишки! Я им писал! Могли бы принести! И я бы отпустил, всех отпустил… а они пожадничали! Сами виноваты! Сами…

Эдди поднялся.

Выходить за круг из свечей было как-то…

- Смотри. Договор, - Эдди нависал над Крысоловом и… остальными. Сколько их? Не сто тридцать, как в легенде, но много… - Проводника дай, чтобы не тронули.

- Боишься?

- Конечно, - Эдди сумел-таки поймать взгляд твари. А ведь и у него глаза почти затянуло белой пленкой. – Дашь? Или все-таки останешься? Только на сей раз я дверь заговорю так, что никто её открыть не сумеет. С этой стороны.

Крысолов зашипел. И девочка, та самая в нарядном платьице и одном башмачке, поднялась, чтобы протянуть руку Эдди. Рука была ледяной и сама девочка…

Ничего, дотерпит.

Ему бы до двери дойти. Благо, веревка держится.

- Идем, маленькая. Как тебя зовут?

- Марта! Это дочка бургомистра! – крикнул Крысолов из темноты. – Еще тот жирный ублюдок. Он пожалел… он… и поплатился.

Девочка не произнесла ни слова.

А вот Эдди вышел. И Бартон, державший веревку, испуганно охнул, попятился, отчаянно крестясь.

- Стоять, - рявкнул Эдди. – Саттервуда позови.

Управляющий явился немедленно, будто ждал там, за дверью. И увидев Марту побледнел. Посерел. И прижался к стене.

- Значит… значит, правда…

- Что?

- Отец говорил, что отель этот… что на проклятом месте его построили… господи, помилуй…

- Так, - Эдди испытал огромное желание отвесить человеку затрещину. – Успокойся. И пошли кого-нибудь к Орвудам. Скажи, что мне нужно будет золото. Шесть сундуков с золотом. Сундуков старых, таких, в которых хранили золото лет двести тому.

Марта стояла, держась за руку.

И холодом делилась.

- А мне чего-нибудь пожрать. И горячего еще.

- Она, она…

- Она