3 мая в интервью немецкой журналистке Беате Мюллер-Блаттау на ее вопрос: «Как много людей было убито к настоящему времени?», Бикамумпака ответил: «Одна вещь несомненна – я считаю цифру 100 тыс., данную Красным Крестом, чрезвычайно преувеличенной». «Так сколько же на самом деле?» – спросила журналистка. «Возможно, 10 тыс., – сказал министр, – но трудно сказать без точного подсчета»[1302].

Из Германии Бикамумпака и Бараягвиза вылетели в Нью-Йорк, чтобы встретиться с американскими официальными лицами, а также руководством ООН и дипломатами из различных стран, в первую очередь африканских[1303]. Однако американцы и представители Секретариата ООН отказались от контактов с ними[1304]; их примеру последовал и посол Великобритании Дэвид Ханней[1305]. Бикамумпаке удалось встретиться 12 мая только с представителями «африканского кокуса»[1306].

Чувствуя, что отношение к руандийскому кризису в СБ, особенно у его непостоянных членов, начинает меняться, руководство ООН решило в самом конце апреля перехватить инициативу. 29 апреля в письме к председателю СБ Бутрос-Гали в мрачных красках описал сложившуюся в Руанде ситуацию. «По некоторым оценкам, – заявил он, – возможное число погибших за последние три недели составляет 200 000 человек. Эта гуманитарная катастрофа правомерно вызывает растущую боль в Африке и во всем мире и требует принятия международным сообществом срочных мер»[1307]. Генеральный секретарь призвал СБ пересмотреть решения, принятые неделю назад: «…события последних нескольких дней подтвердили, что измененный мандат МООНПР не позволяет ей предотвращать чинимые расправы. Некоторые из них являются делом рук неконтролируемого военного персонала, однако большинство совершается вооруженными группами гражданских лиц, пользующихся полным крахом правопорядка в Кигали и во многих других частях Руанды. Стало ясно, что положить конец тем ужасам, за которые они несут ответственность, можно лишь в случае восстановления правопорядка – задача, выходящая далеко за рамки нынешних полномочий МООНПР.

В этих обстоятельствах я настоятельно призываю Совет Безопасности повторно изучить решения, принятые им в Резолюции 912, и вновь рассмотреть вопрос о том, какие меры, в том числе принудительные, он может принять или может уполномочить принять государства-члены в целях восстановления правопорядка и прекращения расправ. …я убежден в том, что масштабы людских страданий в Руанде и их последствия для стабильности соседних стран не оставляют Совету Безопасности иной альтернативы, кроме изучения этой возможности»[1308].

Таким образом, Бутрос-Гали выступил за активное вмешательство в руандийский конфликт и фактически за операцию по принуждению к миру на основе Главы VII Устава ООН. Однако он так и не решился возложить на руандийские власти ответственность за массовые убийства.

В ходе неформальных консультаций в СБ при закрытых дверях, продолжавшихся весь день 30 апреля, большинство его членов, правда по различным причинам, поддержало предложение Генерального секретаря. Однако группа стран, решительно выступавших за усиление МООНПР (Нигерия, Аргентина, Испания, Франция, Новая Зеландия, Чехия, КНР, Джибути и Руанда), оказалась расколотой из-за вопроса о виновниках резни и возможности использования применительно к ней термина «геноцид». Признание происходившего в Руанде «геноцидом» означало автоматическое приведение в действие Конвенции ООН о предупреждении преступления геноцида и наказании за него, принятой Генеральной Ассамблеей 9 декабря 1948 г., в Статье 1 которой было четко зафиксировано, что подписавшие ее государства «обязуются принимать меры предупреждения и карать за его совершение»[1309]. Новая Зеландия, Аргентина и Испания энергично поддержали проект заявления, предложенный представителем Чехии Карелом Ковандой, в котором говорилось о «геноциде» и об ответственности за него Временного правительства. Франция же, Джибути, КНР, Нигерия и, конечно, Руанда вступили против. К ним присоединились США и Великобритания, которая вообще сомневалась в необходимости усиления мандата и увеличения численности МООНПР. Китинг, однако, имел твердое намерение добиться принятия согласованного текста заявления до истечения срока своего председательства в полночь 30 апреля, и поэтому он предупредил участников консультаций, что если они не придут к консенсусу, он воспользуется полномочиями председателя и сделает заседание открытым. Желая избежать публичного обсуждения, те члены СБ, которые отрицательно относились к предложению Бутроса-Гали, были вынуждены пойти на некоторые уступки[1310]. В итоге СБ единогласно одобрил текст заявления председателя, в котором присутствовали формулировки из Конвенции 1948 г., но сам термин «геноцид» употреблен не был: «Совет Безопасности напоминает, что убийство членов любой этнической группы, совершаемое с намерением уничтожить ее полностью или частично, является преступлением, наказуемым по нормам международного права»[1311].

В компромиссном духе трактовался в заявлении и вопрос об ответственности за массовые убийства. Вина за них не возлагалась на руандийские власти. Правда, в нем говорилось о том, что «нападения на беззащитное гражданское населения происходили по всей территории страны, особенно в районах, находящихся под контролем членов или сторонников вооруженных сил Временного правительства Руанды (курсив мой. – И. К.)», но при этом подчеркивалось, что эффективные меры по предотвращению «любых нападений на гражданских лиц» должны принять обе стороны конфликта[1312]. В заявлении не формулировались никакие конкретные предложения, кроме скорейшего введения эмбарго на поставку оружия в Руанду, и давалось поручение Генеральному секретарю подготовить новый доклад по поводу необходимых мер по восстановлению правопорядка, обеспечения безопасности беженцев, доставки гуманитарной помощи и расследования «серьезных нарушений международного гуманитарного права»[1313]. Гора родила мышь.