— Жить мне действительно негде, но проситься не буду.

— Ладно, — одобрительно кивнув, он медленно расстегнул молнию на куртке. — Это я сразу обозначил границы, на случай если чего.

— Если чего не будет.

— Значит, романтика отменяется?

— Всё равно я тебе не понравилась.

— Я этого не говорил. Просто причёска у тебя: я упала с самосвала, тормозила головой.

— Откуда летела?

— Мой отец так называет хаер, как у тебя.

— Давай мы больше не будем меня обсуждать?

— Можем обсудить меня, — он распахнул куртку. — Зацени рубашку.

Рубашка была навыпуск, приталенная, нежно-голубая в синий цветочек. Смело, но стильно. Под ней без труда угадывалось наличие мышц и спортивного пресса.

У меня и в планах не было с ним флиртовать или пытаться произвести впечатление, но Лиза всё же не зря на него запала. В жизни Лёша оказался намного приятнее, чем на фотках, и мне резко стало стыдно за то, что сама так безобразно выгляжу.

— Рубашка красивая, — смущённо подтвердила я.

— Да не…е…е…т, это я и без тебя знаю. Зацени, как погладил. Сам, между прочим. Чтобы мать не видела. Я ей сказал, что у друга ночую.

— Молодец.

Я огляделась по сторонам. Мы стояли возле полок с обувью. Внушительная очередь отрезала нас от беглых взглядов.

— На самом деле, я приехал уговорить тебя оставить эту затею с ТЦ, — уловив моё замешательство, Лёша сделал шаг вперед. — У этого друга квартира свободная. Можно на ночь. А если хорошенько попросить, то и на две. Зачем нам этот торговый центр? Как дети, честное слово.

— И как же нужно просить?

Длинный белый шрам у него на щеке притягивал взгляд.

— Ну, как-как? Поныть, пожаловаться, слезу пустить. Тебе уж лучше знать.

Он так широко заулыбался, что мне немедленно захотелось согласиться на это предложение.

В его панибратской манере держаться и ярко-синих смеющихся глазах, читались уверенность и отсутствие каких-либо проблем.

Было бы, наверное, здорово отправиться с ним куда-нибудь в другую жизнь и наплакать его другу столько, чтобы этих слёз хватило на годовую аренду: уж чего-чего, а после случившегося, это я могла без труда. Но меня же всё равно будут искать. Может, даже объявят в розыск. И потом… По большому счёту я о нём ничего не знала, и вот так на раз купиться на обаятельную физиономию, было не менее рисково, чем обратиться за помощью к Томашу.

— Давай решайся, — поторопил он. — Пока ТЦ реально не закрылся.

— Сначала я расскажу, зачем тебя позвала.

— Может, по дороге расскажешь? — он приобнял меня за плечи, как бы приглашая уйти, но я отпихнула его, обозначив дистанцию.

— Нет. Сейчас.

— Это надолго? — не скрывая разочарования, кисло скривился он.

— Вообще, история длинная, но я постараюсь коротко.

— Прямо здесь?

— Нет. Идём в Коко.

— Ладно, — он скинул куртку и повесил на руку. — А потом поедем?

Коко был небольшим шмоточным бутиком в самом конце четвертого этажа, уже больше года закрытым из-за смены владельца.

Витрина его задвигалась опускающейся сверху тяжелой металлической рольставней. Но замок её был сломан и пролезть внутрь не составляло особого труда.

Об этом месте знали только мы с Лизой. В прошлом году случайно обнаружили.

Напротив Коко тянулась глухая стена книжного магазина и люди сюда доходили редко.

А чуть ближе к выходу с эскалатора в центре улицы поставили большую, огороженную белым картоном ёлку, так что место получилось более, чем надёжное.

Мы дождались, пока пара, шедшая позади нас, не свернёт в книжный.

Торговая улица была узкая, но очень освещённая. Пол, стены, потолок — всё сияло.

Поэтому, как только я приподняла ставню и нырнула внутрь, мне показалось, что я ослепла.

За моей спиной тут же возник Лёша. Лишних вопросов он не задавал и сразу включил фонарик на телефоне.

Темноту разрезал белый луч, вокруг нас запрыгали уродливые тени.

Пройдя через небольшой торговый зал, я зажгла свет в отсеке, где располагались две примерочные кабины с чёрными шторками.

Лёша прошёл за мной и остановился.

— Давай, рассказывай скорее во что я вляпался.

В зеркалах примерочных двигались наши отражения. Леопардовый полушубок и Лёшина куртка валялись на полу.

Мы устроились в проходе на маленьких круглых пуфиках из кабинок, и я выложила ему всё. Почти всё. Собиралась рассказать только основное, но слушал он внимательно, с интересом, и что я ненормальная, не говорил, поэтому начала я с Пуговиц, Кощея и директрисы, но потом перескочила на Надю, с неё на Томаша, после на Бэзила, вспомнила про Лизу и рассказала заодно и про неё.

— Классная история, — иронично произнёс он, когда я закончила. — Я уже почти не жалею, что припёрся сюда на ночь глядя. Когда шубу твою увидел, пожалел. Но теперь понимаю, почему тебе и без алкоголя нормально.

Прозвучало это забавно. Мне бы на его месте тоже стало смешно, но я, к сожалению, была на своём.

— Значит, ты мне не веришь?

— Всё зависит от того, чего ты хочешь, — его синие глаза улыбались. — Если денег собираешься просить, считай, что не поверил.

Он был явно ушлый и «стреляный». Это мне понравилось. Распинаться полчаса перед беспомощным дурачком было бы обидно.

— Нет, не денег, — несколько секунд я обдумывала, как прозвучат мои слова в свете его оправданного скепсиса. — Я хочу записать обращение к людям. О том, что меня против воли отправляют даже не в лечебницу, а не пойми куда. В какую-то богадельню, которую и медучреждением считать нельзя. Силой запирают и держат. Это может сработать, чтобы хоть кто-нибудь значимый обратил на это внимание.

— Президент? — Лёша насмешливо вскинул брови.

— Есть же разные организации, которые спасают людей.

— ООН что ли?

— Считаешь меня совсем глупой? Или ненормальной?

— Честно? — он пожал плечами. — Без понятия. Я тебя не знаю. От всей этой твоей истории у меня мозг вскипел. По правде говоря, есть у меня знакомые, которые специализируются на таких видосах, но сейчас они сюда точно не поедут.

— Мне и тебя достаточно. У тебя же куча подписчиков. Снимешь, выложишь, может, меня и вытащат.

— Да ну, брось. Не знаешь, как такое происходит? Все побомбят, поагрятся, посрутся между собой, а потом появится новая тема и они пойдут хейтить там.

— Что же тогда делать?

— Просто поехать сейчас со мной, — он подался всем корпусом ко мне, и лицо его резко посерьёзнело. — А потом выследить их всех и убить.