О своём опрометчивом решении я пожалела почти сразу. Человек в моём положении должен хвататься за любую соломинку.

Моя жизнь, моя запутанная ситуация, мои домыслы, догадки, мой дестрой — всё это было только моим собственным. В Лёшиной жизни дестроя не существовало, и он не собирался его впускать.

У меня нет ни мобильной связи, ни денег, ни даже еды. На утро ничего не изменится. Мне всё равно придётся идти к Кате, снова просить телефон, и либо, прислушавшись к Лёшиному совету, поднять на уши соцслужбы, разыграв самоубийцу, либо искать другую помощь, которая вряд ли окажется более эффективной.

Выбравшись из магазина, я выскочила на пустой этаж, но Лёша уже скрылся за ёлкой. Теперь главное было догнать его и не попасться.

Однако, едва добежав до ёлки, я тут же застыла, не в силах двинуться с места.

Снизу бегом по эскалатору поднимался Томаш.

Я кинулась назад. Так палевно попасться — нужно было уметь, но чем сильнее я паниковала, тем больше совершала ошибок.

— Микки, стой, — крикнул он в спину.

Добежать до Коко я не успевала. Он догнал меня через пару секунд, сгрёб в охапку и, тут же подхватив на руки, вдруг стал меня целовать: в щёки, в губы, в нос.

— Всё хорошо. Я так боялся, что ты натворишь глупостей.

— Отпусти, — я попыталась выкрутиться. — Я не хочу обратно в Пуговицы.

— А со мной в Питер?

— Я же знаю, что ты специально это говоришь. Из всех, кто меня предал, твой поступок самый отвратительный. Ты больше всех твердил: «Доверяй мне Маша», а сам… Сам… Сам…

Собравшись с силами, я попыталась расцепить его руки, но безуспешно. Он сжал ещё крепче и понёс к эскалатору.

— Будешь брыкаться, загремим вниз.

— Пожалуйста, не отдавай меня им. Я клянусь, что никому ничего не буду рассказывать и в полицию не стану звонить.

— Пообещай лучше, что, если я тебя отпущу, ты не сбежишь.

— Конечно, обещаю, — заверила я, не моргнув и глазом, но, как только мои ноги коснулись пола, сразу же принялась прикидывать варианты побега.

Можно было нырнуть в книжный, спрятаться между стеллажами, и, пока он меня там ищет, добежать до Коко, либо свернуть в проход с туалетами, но выскочить на чёрную лестницу, спуститься до третьего этажа, а оттуда через дверь с кодовым замком попасть в фитнес-центр. Однако Томаш продолжал крепко держать меня за руку и как его отвлечь, пока мы не дошли до эскалатора, я не понимала.

— Как ты узнал, что я здесь?

— Бэзил позвонил.

— Я знаю, что вы заодно! Вы вместе это сделали, да? Вы оба!

Томаш усмехнулся:

— Мы оба не хотим, чтобы с тобой что-то случилось. И это нас объединяет.

— Вас объединяет желание засадить меня в дурдом.

— Совсем не так. Тем более, сейчас многое изменилось.

— Что изменилось?

В этот момент у него зазвонил телефон. На моё счастье, он оказался в кармане его курки с моей стороны. Слава машинально выпустил мою руку и полез за телефоном.

Выждав пару секунд, пока он не ответит: «Да, нашёл. Она со мной», я рванула в сторону туалетов и лестниц.

Из-за разговора Томаш слегка протормозил, и это давало мне маленький шанс, которому, увы, не суждено было сбыться. На повороте подошва ботинок заскользила, я не удержалась и, растянувшись на животе, проехалась вперед.

Подниматься было бессмысленно. Томаш подбежал и остановился надо мной.

Вставать я не собиралась. Просто лежала лицом вниз, приняв решение сопротивляться до последнего, поэтому, когда он наклонился, чтобы поднять меня, так оглушительно завизжала, что стёкла в витринах задрожали.

Он присел на корточки.

— Умоляю успокойся. Ничего плохого не происходит. Тебя никто никуда не забирает. Просто всем нужно с тобой поговорить и убедиться, что ты в порядке, и ничего с собой не сделаешь.

— Почему я должна что-то с собой сделать? — не поднимая головы, пробубнила я.

— Но ты же оставила записку, что лучше умрёшь, чем вернешься домой.

— Враньё! Кто тебе это сказал? Бэзил? Кощей?

— Вот, поэтому давай спустимся, и ты всем всё объяснишь. А потом, если захочешь, поедем ко мне. Я встречался с Марком и всё ему рассказал. Про маму, про нас и вообще… Даша сейчас у него. Так что ты сможешь оставаться у меня, сколько пожелаешь. Я могу что-нибудь приготовить, а могу заказать…

— Нет-нет-нет, — я закрыла уши ладонями. — Кем бы я была, если бы купилась на такую дешёвую разводку? Поверить, что после стольких лет ты вдруг решил отказаться от Даши? От всего самого главного, как ты говорил, в твоей жизни? Если ты сейчас же не отойдёшь, я снова заору, и пусть все видят, что вы собираетесь со мной сделать. Вы сговорились, да? Ты, Бэзил, Тамара, Кощей? Я вам всем отравляла жизнь? Потому что вы все виноваты в Надиной смерти! Я права?

— Нет, — он смотрел своим долгим, тяжёлым взглядом, словно за этим «нет» скрывался какой-то совершенно другой смысл.

Перевернувшись, я села.

— Только не говори, что она и правда жива. Этого просто не может быть.

— Кощей умер, — тихо сказал Томаш.

Я задержала дыхание, не до конца понимая, то ли он действительно это сказал, то ли мне послышалось.

— Я не должен был говорить, — резко поднявшись, Слава попытался снова взять меня на руки, но я вывернулась и повисла, яростно болтая ногами и извиваясь.

— Это тот твой парень? — Лёша появился внезапно.

Встал и стоял чуть поодаль, не вынимая руки из карманов и наблюдая за происходящим, словно случайный прохожий.

— Доставай телефон! Снимай! — закричала я ему.

— Всё в порядке, просто уйди, — процедил сквозь зубы Томаш.

— Это у вас по любви? — поинтересовался Лёша с тем же беспечным видом.

— Записывай же! — снова завопила я.

Но он, не сводя с Томаша глаз, даже не пошевелился.

— Давай ты её отпустишь и мы просто поговорим?

— Давай ты просто по-хорошему свалишь? — огрызнулся Слава.

— Это вряд ли. Моя мать считает, что я ничего по-хорошему не умею.

Томаш наконец опустил меня на пол и, продолжая прижимать к себе одной рукой, второй полез за телефоном.

— Он сейчас остальных позовёт, — крикнула я.

Лёша шагнул вперёд, Томаш отступил. Я ударила его наотмашь по руке с телефоном, телефон выпал и гулко стукнулся о плитку. Не выпуская меня, Слава наклонился, чтобы его поднять, но Лёша оказался быстрее. Стремительно подскочил, с хорошим футбольным замахом, словно собирается забить гол, он пнул телефон так, что тот улетел под ёлку.