умрете. Ваши соседи умрут. Все в вашем городе умрут. Ваша страна умрет. Из-за нехватки продовольствия пало гораздо больше правительств, чем из-за войн, болезней или политических распрей, вместе взятых. И это кажется идиотской шуткой, но еда - продукт скоропортящийся. Единственное, что нам всем абсолютно обязательно нужно иметь, это то, что может сгнить за несколько месяцев, даже если мы будем осторожны. Если мы не будем осторожны, то за несколько дней. Еда скоротечна, но голод вечен.

Если уж на то пошло, то в долгосрочной перспективе он еще более сокрушителен. Если система снабжения продовольствием по какой-либо причине ломается, вы не можете просто произвести больше. Даже быстрорастущему овсу требуется три месяца от посадки до сбора урожая. Кукурузе требуется шесть. Шесть месяцев - это, как правило, самый ранний возраст, в котором свиньи идут на убой. Девять - для крупного рогатого скота, хотя лучше двенадцать - и это при условии, что речь идет об откормочных площадках, а не о свободном выгуле. Хотите перейти на органический и свободный выгул? Тогда речь идёт о двадцати четырех месяцах. Минимум. Фруктовые сады обычно не плодоносят первые три года. Некоторые - восемь.

Не все могут участвовать. Одним из самых трудноперемещаемых продуктов является вода. Противоположные стороны отдельных молекул воды имеют сильные отрицательные и положительные электрические заряды, которые заставляют молекулы цепляться за все, даже друг за друга* (для ботанов-химиков это называется водородной связью). Перекачиваемая вода должна преодолевать это трение, а это можно сделать, только постоянно затрачивая энергию. Это самая главная причина, по которой примерно половина незамерзающей поверхности Земли не пригодна для сельского хозяйства, и почему для целесообразного возделывания почти половины земель, которые мы обрабатываем, сначала потребовались насосные технологии индустриальной эпохи. Деиндустриализация означает не просто конец промышленности; она означает конец крупномасштабного производства продуктов питания и возвращение крупномасштабного голода.

Едва ли я преувеличиваю проблемы, с которыми сталкивается производство продуктов питания в постглобализованном мире. Чтобы понять, насколько страшным является будущее, нам нужна последняя, по-настоящему жестокая глава. Мы должны понять, кому посчастливится иметь возможность питаться в нашем беспорядочном будущем.

Нам нужно вернуться в начало, в последний раз.

СОЗДАНИЕ ИЗОБИЛИЯ

Давным-давно, в далекой-далекой стране* (определённо до десятого тысячелетия до нашей эры на территории современного Иракского Курдистана, для тех, кто следит за событиями), люди одомашнили свое первое растение - пшеницу. С этим единственным достижением стало возможным все остальное. Гончарное дело. Металлы. Письменность. Дома. Дороги. Компьютеры. Световые мечи. Всё.

Если говорить о продовольственных культурах, то пшеница идеальна. Она растет довольно быстро, что делает ее основным продуктом питания независимо от продолжительности летнего периода. Ее легко гибридизировать, чтобы адаптировать к различным высотам, температурам и уровню влажности. Некоторые сорта можно высаживать осенью и собирать урожай весной, что избавляет от голодного сезона. Но самое главное, пшеница не отличается особой привередливостью. Как полушутя говорят многие фермеры, "пшеница - это сорняк". Поздние или ранние заморозки, наводнение или засуха: когда погода не благоприятствует, иногда пшеница - единственное, что растет. Таким образом, пшеница долгое время была основным зерном для большей части человечества. По мере того, как годы сменялись тысячелетиями, почти в каждой культуре, повсеместно, пшеница выращивалась в значительных объемах, и в большинстве случаев она занимала центральное место в питании.

Пшеница не просто кормила нас. Она изменила нас. Биологические характеристики пшеницы определили технологические, геополитические и экономические результаты нашего вида. Неприхотливость пшеницы относится не только к климату; она также не требует постоянного ухода от человека. Как только семена пшеницы брошены на землю, вы практически закончили работу до момента сбора урожая. А если пшеница ухаживает за собой сама, то 90 процентов года фермеры могут заниматься другими делами.

Были и другие древние злаки - фарро, просо, амарант, тефф - но все они требовали либо больше земли, либо воды, либо труда (или, как правило, всех трех), чем пшеница, чтобы произвести меньше калорий. Это отлично подходит для современного питания, при котором мы все немного толстеем, но менее подходит для доиндустриального мира, где голод постоянно скрёбся в двери. Для непшеничных культур контакт с группой, употребляющей пшеницу, часто был поцелуем смерти. У пшеничников было больше тел, которые можно было бросить в конфликт, не только потому, что больше калорий означало большую численность населения, но и потому, что большую часть года они могли давать копья в руки крестьян. Пшеничные имели доступ к все более надежным калориям, потому что фермеры могли использовать свое "свободное время" для выращивания дополнительных культур, что приводило к еще большему количеству калорий, которые могли поддерживать еще большее население. Овцы были особенно популярны на Ближнем Востоке, а коровы - у европейцев* (Да. Именно так. Пшеница принесла нам сыр!). Всё это свободное время означало большую дифференциацию труда и, как следствие, более быстрый технический прогресс. Те, кто не ел пшеницу, просто не могли угнаться.

Если неуправляемое (в смысле "беззаботное", прим. пер.) производство пшеницы - требовавшее лишь чуть больше, чем просто бросание семян на землю - породило геополитическую мощь, то управляемое производство пшеницы подняло культуры, основанные на пшенице, на головокружительную высоту. Секрет заключается в часто упускаемой из виду концепции ирригации. Мы все понимаем, что растениям нужны вода и солнце, но большинство из нас не осознает, какие чудеса могут происходить не просто от управления водой, а от жёсткого контроля за водой.

Я родом из штата Айова, где регулярно идут дожди, почва увлажнена, а орошение практически не практикуется. Сельское хозяйство в Айове продуктивно, надежно и регулярно. Там нет ничего слишком безумного.

Одно из моих любимых мест для посещения - внутренние районы штата Вашингтон из-за топографии, людей и культуры - ладно, хорошо, я еду за вином. Большая часть внутренней части штата Вашингтон представляет собой засушливую и пустынную местность. Годовое количество осадков сравнимо с пустыней Чихуахуан. Зимние температуры редко опускаются ниже нуля, а летние часто достигают 100 градусов (опять-таки по Фаренгейту, скорее всего, т.е. от -15 до +40 по Цельсию, примерно, хотя я может быть и не прав, прим.пер.). Влажность почвы катастрофически низкая.

В доиндустриальных условиях здесь мало что могло расти. Но сток с Каскадов и Скалистых гор образует реки Якима, Снейк и Колумбия, которые протекают через регион и сливаются в нем. В результате в самом сердце одного из самых засушливых регионов Западного полушария образовался разветвленный ряд извилистых зеленых поясов. Солнце. Почти каждый день. Орошение из крупнейшей в Северной Америке системы проточного водоснабжения.

Посмотрите на Google Earth: неровный треугольник, соединяющий Якиму, Уолла-Уолла и Мозес-Лейк, либо сочно-зеленый от орошения в плоскогорьях речных долин, либо мертвенно-коричневая пустыня* (В Центральной долине