ответил, что только там и узнал, что есть духовные утешения. «Я хочу сделать вас Камчатским архиереем», – подумав, сказал он. «Я весь в повелениях вашего величества, – ответил я. – Всею душою рад и готов, и желаю служить там, пока могу, даже умереть там, ибо Господня земля…»

Муравьев (оживленно). В Европе, да и самой России, не представляют, что такое Сибирь.

Петр Данилович. Медведи по улицам ходят. И я – один из них.

Муравьев. Семейства, которые были посланы в Сибирь на поселение в зачет рекрута, конечно, оставляя свою родину, плакали и были оплакиваемы; но эти слезы уже давно иссякли; в пустынях Сибири процветают селения и города. А будущее будет вот за ними. (Муравье показывает рукой на Сергея и Фросю.) Вот они, их дети встанут крепко на этих землях.

Невельской. Ваше превосходительство, надо занимать Амур. Дабы кто-то из европейцев не предупредил нас.

Муравьев. Меня, Геннадий Иванович, уговаривать не надо.

Иннокентий. России на Восточном море нужен флот.

Муравьев (шутливо). И командовать флотом я бы назначил вас, ваше преосвященство.

Иннокентий. Благодарю за столь высокую оценку моих скромных возможностей. Богу – Богово. Мне и своих забот хватает.

Муравьев. Ваше преосвященство! Позвольте мне, в такой день посоветоваться с вами.

Иннокентий (с улыбкой). Я весь внимание.

Муравьев. В Петербурге сложилась партия, которая считает, что не время занимать Амур. Они утверждают, что все мы европейцы и в Азии нам делать нечего.

Лажкин. Мы уже в Азии. Зачем нам Китай. У нас есть Америка. Её бы удержать. Казна и так пуста. Амур заберет последнее.

Невельской. Ваше преосвященство, Крузенштерн исследовал острова на Тихом океане, на которых теперь прекрасно расположились европейцы. Боюсь, что такое же произойдет с Амуром.

Иннокентий. Успех всякого доброго дела зависит от Бога.

Муравьев. Но мы сами в большом раздумье.

Невельской. Сибирью будет владеть тот, у кого в руках левый берег и устье Амура. Мы там построим церкви, дороги, откроем прииски и порты. Туда потянутся люди со всей России.

Лажкин. А если война. Еще одна. Но уже с Китаем?

Невельской. Смелым Бог владеет! Амур пока что не занят. Китайцев там нет.

Лажкин. Остудись. Что тебе лавры Нахимова покоя не дают? Еще успеешь навоеваться.

Муравьев. Владыко, а что думаете вы?

Иннокентий (раздумчиво). Скажу только, что присоединение Амурского края есть благо и счастие для самих соседей наших, ибо рано или поздно они чрез нас просветятся светом Христовым, а этого какое благо может быть выше и прочнее?

Лажкин. Да не с крестом мы туда идем!

Иннокентий. Идем со словом Божьим. (Делает паузу, поворачивается к Муравьеву.) Иди, граф, на Амур, иди! Господь благословляет и споспешествует всякому доброму начинанию.

Лажкин. Владыко, на что вы благословляете?

Иннокентий. На доброе дело, Николай Францевич, на доброе.

Муравьев. При встрече мне государь-император дал добро на сплав по Амуру. Но сказал: «Сплавляйся, но чтоб при этом не пахло порохом». Я еще сомневался, но сегодня, получив ваше благословение, решился.

Иннокентий. Бог вам в помощь.

Лажкин. Все слышали, я был против.

Муравьев. Еще одно слово – и я вас отправлю в Нерчинск.

Лашкин. Лажкины еще никогда не были на рудниках. Вот Муравьевы были!

Муравьев. Успокойтесь, милейший. Как говорится, от тюрьмы и от сумы… И зря не тревожьтесь. Вашему благодетелю донесут, все как есть. Но мы уже не повернем назад. И города будем строить по Амуру. И главный из них назовем… Что вы, владыко, думаете по этому поводу?

Иннокентий. Назовем его Благовещенском. Благая весть.

Муравьев. Ой, как хорошо! Превосходно! Назовем в память о церкви, где вы, ваше преосвященство, начинали служить.

Иннокентий. Благодарю вас, ваше превосходительство.

Петр Данилович. Ваше высокопревосходительство. Лежал я сегодня и думал. Болит душа за дела наши. Уснуть не могу. Качают наше золото, берут меха, все тянут отсюда. А сибиряки – в темноте, отсталые. Подсчитать если, сколько одна Компания выкачивает отсюда богатств!

Лажкин (возмущенно). Компания не только качает, но и вкладывает. На освоение территорий, закупку и постройку новых судов, на обеспечение приходов, на обучение туземцев грамоте.

Петр Данилович. Могли бы давать и больше.

Лажкин. Вы бы, Петр Данилович, не заглядывали в чужие карманы, а поскребли бы в своих…

Иннокентий (примирительно). Торговля, купечество здесь, как кровь в жилах, помогает распространению населения.

Муравьев. Для Сибири купечество – огромная сила. Мы еще думаем, а они уже знают, куда идти и во что вкладывать свои капиталы. Думаю, что Сибирь прирастет и наберет невиданную силу посредством присоединения Амура. И не военные там будут в заглавных ролях, а иркутское купечество: Трапезниковы, Катышевцевы, Кузнецовы, Баснины.

Петр Данилович. Мы точно живота не пожалеем. Я уже прикидывал, как и чем мы можем послужить Отечеству нашему.

Лажкин (усмехнувшись). Ой-ой-ой! Держите меня! Мы еще на Амуре не стали, а уже в уме проценты. Во что обойдется эта авантюра, а то, что это авантюра, я не сомневаюсь.

Муравьев (грозно). Николай Францевич, ты что – меня считаешь авантюристом?

Лажкин. Вы, Николай Николаевич, извините, мягко стелите. Скажу прямо, канцлер Нессельроде против движения на Амур.

Муравьев (хмуро). Нессельроде – это еще не вся Россия.

Лажкин. Что такое Россия? Это даже не мы, вот все здесь стоящие. Россия – это миллионы голодных ртов. И все они хотят пить и есть.

Муравьев. Поэтому России нужен Амур с богатой землей, теплыми незамерзающими бухтами и прямой дорогой к восточным морям.

Иннокентий. Туда нужно побольше хороших товаров завозить.

Петр Данилович. Вот мы и завозим.

Свербеев. Дай вам волю, вы бы все вином залили.

Петр Данилович. Кузнецов зальет, я его знаю. А у меня руки чистые.

Свербеев. А кто в Троицке винокуренный завод открыл?

Петр Данилович. Все винокурню держат.

Сергей. Надо народ просвещать. Тогда он не будет подвержен пьянству.

Иннокентий (вздохнув). Лучшее просвещение – дело. Якуты и алеуты – хорошие скорняки, слуги и ремесленники. Но особенно способны к плотницкой и столярной работе. Дайте им образец, и они сделают совершенно такую же вещь.

Свербеев. Приехав в Америку, вы начали учить туземцев плотницкому и столярному делу.

Иннокентий. И в кузне они работали. Хорошо работали. А какой потом храм отстроили! Сами научились делу, детей своих научили. Чем больше я знакомлюсь с дикими, тем более люблю и тем более убеждаюсь, что мы с нашим просвещением далеко отклонились от пути к совершенству, почти не замечая того; ибо многие так называемые дикие гораздо лучше многих так называемых просвещенных в нравственном отношении.

Невельской. Туда не водку надо вести, а просо, рис,