Вскоре от щитов уже отскакивал целый град камней. Они обрушились на борт судна, на мачту и палубу. Пригнувшись позади обтянутых кожей щитов, легионеры первой когорты, стиснув зубы, слушали, как вокруг них один залп следует за другим и как потом по палубе перекатываются камни.

В ушах у Веспасиана зазвенело. Это от его щита отлетел круглый камень размером с кулак и врезался в ногу соседнему легионеру. Брызнула кровь, берцовая кость превратилась в щепки. Солдат вскрикнул и правой рукой схватился за рану. Однако щита не выпустил, зная, что опустить его — значит обречь себя на верную смерть.

Между тем корабль приблизился к берегу, и обстрел ослаб — расстояние и угол броска не позволяли пращникам успешно попадать в цель. Зато теперь корабли оказались в пределах попадания копий и дротиков, которые не замедлили на них обрушиться. Легионеры поспешили сомкнуть над головами щиты, чтобы те образовали крышу. Впрочем, за считаные мгновения до этого двое солдат рухнули на палубу, пронзённые вражескими копьями.

В следующий миг трирема резко сбросила скорость и, скрипнув деревянным днищем по гальке, налетела на берег. От удара немало легионеров полетело вперёд. Крыша разомкнулась. Последствия были ужасающими. Более десятка не смогли выполнить приказ Татия встать на ноги и двинуться вперёд. Между тем под скрип дерева, визг металлических петель и пение канатов на берег опустился трап. Началась высадка. Она стоила жизни одному воину, не успевшему вовремя отступить в сторону, поскольку сзади на него напирали его товарищи.

Легионеры устремились к трапам. Между тем к копьям вновь присоединились камни — это пращники успели перейти на новые позиции. Веспасиан поднял щит, отражая летящее на него копьё. Одновременно вытащив меч, он ринулся вперёд, к третьей шеренге, которая, выпустив залп копий, начала спускаться по правому трапу на берег.

Под пение вражеских копий и стук камней первая когорта устремилась вниз по вибрирующим доскам. Шедшие первыми легионеры прикрыли щитами грудь, те, что за ними, подняли их над головами. Все понимали: чем быстрее они подойдут как можно ближе к неприятелю, тем слабее станет обстрел, ибо в ближнем бою вести его невозможно, да и бессмысленно.

И они устремились на бриттов, толпившихся рядом с каждым трапом.

— За мной! — крикнул через плечо Веспасиан солдатам четвёртой и пятой шеренг, когда первые ряды легионеров врезались во врага.

Увлекая за собой солдат, он соскочил с трапа прямо в массу вражеских воинов — при этом он щитом выбил меч из рук голого, оскалившегося варвара, после чего шишкой щита раскроил ему лицо. Лишившись сознания, раненый бритт рухнул на прибрежную гальку. Веспасиан полетел на него сверху, однако тотчас откатился в сторону и прикрылся щитом. Он успел это сделать вовремя, ибо в следующий миг в деревянный щит впилось остриё копья. Между тем рядом с ним два легионера уже встали на ноги. Давление на его щит ослабло, зато в ноздри ударил резкий запах свежих фекалий.

Ударом ноги он приподнял щит и перевернулся, вставая на колени. Ударивший его копьём бритт с криком рухнул лицом вниз. Из распоротого живота на землю вывалились кишки. Времени благодарить того, кто его прикончил, у Веспасиана не было. Превозмогая дополнительную тяжесть, Веспасиан поднялся на ноги и тотчас вогнал щит с торчащим из него копьём в плечо следующему варвару, который попытался закрыть собой образовавшуюся брешь. От удара копьё выскочило из щита и упало под ноги варвару. Тот споткнулся и полетел на Веспасиана, вернее, на его кулак с зажатым в нём мечом. Хрустнула разбитая челюсть, и варвар покачнулся и упал. Веспасиан же, наоборот, устремился вперёд, успев при этом пронзить горло поверженному врагу. Вскоре он уже сражался бок о бок с солдатом, который, возможно, спас ему жизнь.

Между тем у них за спиной с трапа на берег спрыгивали всё новые и новые легионеры. Римская линия сделалась шире. Затем произошло то, чего Веспасиан ждал. В лоб варвара, находившегося перед ним, внезапно с пением впилась стрела. Это лучники начали обстрел бриттов, сея в их рядах ужас. Плотная человеческая масса тотчас подалась назад. Давление на щиты римлян ослабло.

Хотя ему был виден лишь этот крошечный островок смерти, Веспасиан взмолился, механически работая мечом, чтобы такая же кровавая сцена происходила бы сейчас перед каждым кораблём. Если в сражение вступили лучники, это значит лишь одно: весь его легион сошёл на берег.

Чувствуя, как сзади на него напирают новые ряды, он нырнул в сторону, давая возможность солдату занять его место. С трудом проложив себе путь назад к трапу, он вновь взобрался на палубу, откуда бросил взгляд на берег. Большая часть кораблей уже сбросила с себя свой груз. В отдельных местах центурии с соседних кораблей уже сомкнули ряды, образовав первые шеренги одного длинного фронта.

Пока бритты бились разрозненными группами вокруг приставших к берегу кораблей, настал самый подходящий момент взять инициативу в свои руки.

— Поднять сигнальный флаг! — крикнул Веспасиан триерарху.

За приказом последовала беготня, после чего босоногие матросы вздёрнули на главной мачте большое квадратное чёрное полотнище.

Резервные корабли отреагировали на сигнал в считаные мгновения и взяли курс на берег, к правому флангу. Веспасиану же оставалось лишь молить богов, чтобы для Пета и его кавалерии высадка прошла быстро и беспрепятственно. Затем, пройдя между двумя лучниками, он встал на носу триремы и вновь сосредоточил внимание на сражении, что кипело перед его кораблём.

Благодаря лучникам первая центурия оттеснила бриттов на несколько шагов назад. В ответ на это бритты вновь задействовали пращников, с той разницей, что теперь те вступили в поединок с его лучниками, двое из которых уже лежали на палубе. Лишившись пусть ограниченной, однако крайне важной поддержки лучников, первая центурия теперь пыталась пробиться вперёд, чтобы сомкнуться со второй центурией слева от неё и шестой — справа. Пока же, сражаясь в одиночку, первая центурия легко могла оказаться задавлена вражеской массой.

— Дай мне человек двадцать матросов или гребцов и столько копий, сколько те могут унести, — крикнул Веспасиан триерарху.

Триерарх кивнул, Веспасиан же потянул за плечо ближайшего лучника.

— Отойти назад!

Лучники отошли к главной мачте. Угол, под которым причалил корабль, лишил пращников их мишеней, а ещё через пару мгновений на палубу высыпала корабельная команда и поставила под мачтой ящик с оружием. Каждый взял себе с полдесятка копий.

— По моей команде, — приказал Веспасиан, перекрикивая шум битвы, — бегите на нос корабля и метните в бриттов слева от вас столько копий, сколько сможете! Лучники пойдут вместе с вами и займутся вражескими пращниками. Всем понятно?

Импровизированная боевая единица нервно закивала. Лучники деловито вставили в луки стрелы и приготовились выпустить по врагу залп.

Веспасиан тоже схватил пару копий.

— Приготовились... вперёд!

Он со всех ног бросился вперёд по наклонной палубе. Его воинство устремилось вслед за ним. Добежав до носа корабля, он метнул первое копьё в массу бриттов, теснивших когорту Татия, за первым — второе. Матросы последовали его примеру. В свою очередь, лучники выпустили тучу стрел во вражеских пращников, чем застигли тех врасплох. Ответный залп последовал лишь тогда, когда они выпустили по врагу новые стрелы, выведя из строя около десятка бриттов. Между тем с носа корабля, кося неприятельские ряды, копьё летело за копьём. Однако вражеским пращникам удалось вывести из строя пару гребцов. Из разбитых голов брызнула кровь. Раненые копейщики не успели выпустить во врага весь свой запас копий. Впрочем, товарищи завершили их дело, и этого оказалось достаточно. Бритты дрогнули и отступили назад. Слишком велики были их потери. Татий бросил своих легионеров вперёд. Веспасиан же отвёл свой отряд назад к мачте за новым запасом копий. При этом он быстро посмотрел налево: первая центурия наконец сомкнула ряды со второй.