– Тони хочет понюхать ветчину. Не есть, а только понюхать, – передала просьбу солдата сиделка Браун, забирая поднос со свежей ветчиной. – Этой ночью он умрет.

С приходом ночи начинались обычные кошмары. Раздавались крики раненых, потом они просили чаю. Пока не устроят маленькие кухни, чайник постоянно наготове здесь, на плите. Добровольцы, слава богу, готовы работать подавальщиками.

Когда все добровольцы ушли, забрав подносы с чаем для дежурных сиделок наверху, Эви и Энни снова достали вязанье. Устроившись на табуретках, они продолжали работать. Теплые вязаные шапочки были в большом спросе в армии.

– Брат говорит, в траншеях очень холодно, – вздохнула Энни.

– Невозможно вообразить, как это: постоянно быть в таком холоде и сырости и знать, что в тебя будут стрелять. – Эви провязала одну лицевую петлю, потом одну изнаночную. У нее не было особой склонности к вязанию, но если это пойдет во благо… Тони уже умер? Может быть, он теперь с Тимми и они вместе скачут верхом на пони?

Одна лицевая, одна изнаночная.

Жив ли Саймон? Не буду думать об этом.

Одна лицевая, одна изнаночная.

А Джек жив еще? Одна лицевая, одна изнаночная.

Разумеется, они живы. Она бы уже знала, если… Одна лицевая, одна изнаночная. Вдруг они ранены? Может быть, сейчас начинается новый бой? Не думать. Конец ряда, поворачиваем. Сейчас они, наверно, в траншеях. Замерзли? Промокли? Они же никогда не говорят об этом в письмах, в этих драгоценных листочках бумаги, которые она хранит под подушкой.

Живы ли они? Одна лицевая, одна изнаночная.

Клубок шерсти упал на пол и укатился под стол. Она пошарила ногой, чтобы достать его. Звонок. Энни побежала, чтобы успеть посмотреть, кто звонит, до того как он замолкнет. Она вернулась, озадаченная.

– Звонок из спальни леди Вероники. Она обычно спускается сама.

Эви вскочила с табуретки, забыв про вязанье, и бросилась наверх по черной лестнице, перепрыгивая через ступеньку.

Что случилось? В комнате была леди Маргарет. Что еще она натворила? Добравшись до лестничной площадки, Эви побежала вдоль офицерских палат. Поразительно, сколько вполне приличных по размеру помещений можно сделать из одной гостевой спальни. И не сказать, что в них так уж тесно.

Уже добравшись до спальни леди Вероники, она услышала крики. Пронзительным голосом кричала женщина. В дверях своей палаты появился офицер на костылях. У него была ампутирована нога. Лейтенант Харолд Траверс, любитель лосося.

– Что происходит, Эви?

– Кошмар, наверно, не беспокойтесь, Харолд. Давайте-ка обратно в постель. Если не можете уснуть, скажите, нужно ли вам что-нибудь. Я сотворю какое-нибудь чудо, когда разберусь, что там происходит.

Он подождал.

– Позовите меня, если вам понадобится помощь.

К двери леди Вероники уже подошла сиделка, собираясь войти. Эви махнула ей.

– Давайте я, если понадобится, позвоню. Леди Вероника уже звонила.

Эви открыла дверь и вошла. Шторы не были задернуты, и лунный свет заливал спальню. Она увидела, что леди Маргарет согнулась над леди Вероникой, лежавшей в кровати. Она издавала громкие крики. Между ними происходила борьба. Эви метнулась к кровати.

– Маргарет. Маргарет, прекратите немедленно.

Она коснулась ее, женщина резко обернулась. Что-то ударило Эви в руку, затем в бедро. Маргарет, как все больные в состоянии кошмара, не понятного никому, сражалась с демонами, которых никто не мог ни видеть, ни слышать.

Эви схватила ее за руку и начала выворачивать назад, все выше и выше.

– Я сказала, прекратите немедленно. Прекратите.

Не отпуская руку, она схватила женщину за волосы и с силой дернула назад. Леди Маргарет продолжала сопротивляться, но потом перестала и тоже стала кричать.

Эви отпустила ее, и та завалились, частично придавив леди Веронику, которая уползла на край кровати. Эви в очередной раз благословила бога, который дал ей брата-боксера.

Леди Вероника чуть не скатилась на пол, но тут же вернула себе нормальное положение. Она была в ночной рубашке, волосы заплетены в косу. Тяжело дыша, она дотянулась до леди Маргарет и посадила ее.

– Она не в своем уме. Господи, Эви, она, наверно, сошла с ума. Проснулась, думая, что она в тюрьме и что ее собираются насильно кормить. Я подошла к ее кровати, но тем самым ухудшила дело. Она набросилась на меня.

Вероника показала сначала на пустую кровать, потом на свою собственную.

Эви, внезапно ослабев, опустилась на кровать. Рука была мокрая. Она дотронулась до кожи. Точно, мокрая. Бедро горело. Оно тоже было мокрым. И одежда была мокрая. Она вглядывалась в пальцы. Да, мокрые. Леди Вероника зажгла свет. Кровь везде. Потом они увидели ножницы там, где Маргарет бросила их. Они были запачканы кровью.

Леди Вероника сходила за сиделкой.

– Придется наложить пару швов, – сказала, осмотрев раны, сиделка. – А с ней что?

Она осмотрела леди Маргарет, которая теперь лежала на своей кровати. Послышался крик Гарри:

– Что-то случилось? Нужна моя помощь?

Эви крикнула в ответ:

– Все в порядке, спасибо, Гарри. Хорошо, что вы здесь.

Леди Вероника принесла из своей ванной таз и промыла раны Эви чистым белым полотенцем.

– Миссис Грин с меня семь шкур снимет за это полотенце, Эви Форбс, – шепотом сказала она, поглядывая на леди Маргарет, когда сиделка пошла за старшей медсестрой. Та пришла, спокойно и умело ввела обезболивающее и аккуратно наложила швы Эви на руку и бедро. Кто-то ведь должен хорошо готовить, – сказала она, и обе тихонько рассмеялись, хотя Эви все еще было больно. Леди Маргарет не издавала ни звука, как будто наконец заснув.

– Мне нужно постирать одежду и переменить фартук. По-другому я не могу, – сказала Эви. Зубы у нее стучали.

Леди Вероника улыбнулась, но ее тоже трясло.

– Простите меня, Эви. Это ведь должна была быть я.

– Что? Вот уж не думаю. Матрона куда меньше впечатлилась бы, если бы вы подметали одной рукой.

Голова Эви работала одновременно на двух уровнях. Она вязала зеленые шапочки. Одна лицевая, одна изнаночная. И она разговаривала с леди Вероникой. Места для мыслей о Саймоне, Джеке, бедном маленьком Тони не оставалось. Поэтому в эти моменты она чувствовала себя спокойно.

Зашла старшая сестра. Она ввела леди Маргарет снотворное, и было решено, что ее оставят спать. Она направилась к двери, и леди Вероника сказала:

– Сестра, вы не могли бы сказать Гарри, чтобы он был наготове? Конечно, все, что он может, – это раскроить ей голову своим костылем, но ему нужно чувствовать, что он может быть полезен.

Как быстро они набирают опыт… Об этом подумала Эви, когда она наконец смогла скинуть с плеч хотя бы эту заботу. Она направилась к себе и, проходя мимо улыбающегося Гарри, объяснила ему, что леди Маргарет много раз кормили насильно и что у нее был кошмар, поэтому она не знает, что натворила.