– Понимаете, в самолете мы сидели рядом, и от него так неприятно пахло. А когда он подошел ко мне у выдачи багажа, я чуть сознание не потеряла. Конечно, я не хотела обидеть его, но нужно быть честной!

Таможенники так и покатились со смеху.

– От него действительно воняет! – сказал один из них. – Особенно в маленьком помещении. Вы свободны, мисс. – И он открыл для Ширли дверь.

Элис нашла Резника в отдельной палате. На высокой больничной койке он казался неожиданно маленьким – неподвижный, с капельницей в руке, почти неузнаваемый из-за синяков и ссадин. Подойдя к нему, Элис заметила, что на тумбочке лежит в блюдце его зубной протез, и женщине пришлось подавить всхлип. Она подтянула к койке стул и уселась ждать.

По дороге в гостиницу Ширли смотрела из окна такси на пролетающий мимо Рио и думала о Терри. Никогда еще не доводилось ей испытывать такого восторга. Все беды и проблемы позади, и она свободна и может делать, что хочет, быть кем хочет. И она богата. Очень богата. Как бы ей хотелось разделить эту часть своей жизни с любимым мужчиной. Он ведь тоже об этом мечтал. Ну не о Рио конкретно, все-таки он был парнем с рабочих окраин, но о том, чтобы делать то, что хочется. Ширли трудно было поверить, что она находится в Рио, а уж каким образом она сюда попала – об этом и вовсе лучше не думать. Ей не терпелось увидеться с Беллой и Линдой, надо было столько всего им рассказать!

В первые минуты встречи слов не было, только радостный визг, смех, множество объятий и литры слез. Ее никогда еще так крепко не обнимали, – казалось, подруги больше не хотят отпускать Ширли от себя ни на шаг. За минувшие сутки она представляла, как Линда и Белла развлекаются у бассейна, а вот они рисовали страшные картины того, как ее допрашивает в тюремной камере не самый порядочный коп.

Шли часы, а веселье, как и шампанское, лилось рекой. Гостиничный номер постепенно превращался в филиал модного салона: повсюду лежали коробки с шикарными платьями и костюмами. Три девушки превратились в беспечных детей, до середины ночи они скакали, пели, плясали и стреляли пробками от шампанского.

Долли в это время принимала ванну. Она слышала, как кричат и смеются девушки, и была рада, что они счастливы. Приехала она через полчаса после Ширли, однако ее встретили куда сдержаннее. Долли жалела, что не умеет пробуждать сильные эмоции ни в себе, ни в окружающих. Она всегда так напряжена, что разучилась выражать чувства. «Наверное, они знают, как я восхищаюсь ими? – думала Долли, закуривая очередную сигарету и подливая шампанского в бокал. – Наверное, понимают, как я ими горда?» Когда Долли вынула из чемодана сто двадцать тысяч, у девушек глаза на лоб полезли от удивления.

Долли посмотрела на сигарету, зажатую в сморщенных от воды пальцев. Она пролежала в ванне так долго, что вода совсем остыла, но ей было все равно. Постепенно напряжение уходило из каждой клеточки ее тела, сейчас ее ничто не заботило. Долли закрыла глаза.

– Выходите, Долли! – крикнула из гостиной Линда.

Долли улыбнулась. Оказывается, она скучала по этому задорному голосу. Из бутылки шампанского с хлопком вылетела пробка, и девушки завизжали, как будто это случилось в первый раз за вечер, а не в четвертый. Белые, пушистые хлопья пены напомнили Долли о Вулфе. Ей стало дурно, а когда она попробовала встать, то у нее закружилась голова, и Долли скользнула обратно в воду. Из ее пальцев выпала сигарета; глядя, как она тонет, Долли хотела плакать. Ее эмоции так близки к тому, чтобы вырваться наружу, и все-таки остаются внутри. Она не знала, о ком грустит сильнее – о Вулфе, о Гарри или о себе. Голую и одинокую, ее настигло чувство полной беззащитности.

Почти в шести тысячах миль от нее, забившийся в свой затхлый гараж с одной только злобной овчаркой в качестве компаньона, Гарри Роулинс тоже чувствовал себя беспомощным и одиноким. Он мертвец; он не может выйти в свет, не может притронутся к деньгам на своих банковских счетах, даже домой пойти не может. И страну ему придется покинуть, но сначала надо дождаться, когда это будет безопасно. Долли… От одной мысли о ней у Гарри сжимались кулаки. Много лет назад они вместе оплакивали свое мертвое дитя. Потом он предал супругу, но она сумела обыграть мужа в его же вероломной игре.

Однако игра еще не кончена, нет. Никому не под силу победить Гарри Роулинса…

Ширли стояла в спальне, оглядывала себя в зеркале и пыталась понять, не стоит ли надеть синее платье… «Нет, – подумала она, – серебристое лучше. – Ширли отошла, чтобы полюбоваться своим стройным телом. – Ох, до чего же я хороша… Нет, не просто хороша – я прекрасна».

Из соседней спальни вышла Белла. Ее черное платье, сплошь затканное блестками, при каждом шаге переливалось волнами света.

– Отличная задница! – заметила она, и обе засмеялись.

Потом Белла позвала Долли, чтобы та тоже собиралась в клуб.

– Скорее, Долли! – добавила Ширли. – Мы все вас ждем!

Деньги Ширли лежали на кофейном столике. Линда сложила свою долю на колени и, совершенно счастливая, пела во весь голос. Деньги Беллы валялись, небрежно брошенные, на кресле. Белла подпевала Линде – они горланили собственную версию песни «My Way». Ширли закружилась по комнате, наслаждаясь тем, как раздувается вокруг нее платье. Белла не желала отставать: она приняла позу Ширли Бэсси и запела песню из фильма «Голдфингер», перекрикивая Линду. Атмосфера искрилась весельем. Девушки расслаблялись – им больше не о чем было тревожиться.

Ширли залпом выпила шампанское, закурила сигарету и стала расхаживать взад-вперед, словно по подиуму. Линда взяла в руки щетку для волос и сделала вид, будто это микрофон.

– И вот перед нами несравненная мисс Ширли Миллер! Есть ли у вас хобби, мисс Миллер?

– Моя любить детей и… ГРАБИТЬ БАНКИ! – выкрикнула девушка и подбросила в воздух горсть купюр.

Долли завязала пояс халата, вытерла запотевшее зеркало и стала рассматривать свое лицо. Мокрые волосы висели вдоль скул крысиными хвостами. Выглядела она – и чувствовала себя – изможденной и старой. Долли прижалась лбом к холодному стеклу. Слезы так и не появились. «Неужели все? – спрашивала она себя. – Кончились? Все высохли?»

Линда с подноса взяла канапе с черной икрой и задумчиво уставилась на маленькую сумочку на диване, в которой лежали деньги Долли. При встрече Долли объяснила им, что разделила все деньги поровну и что основная сумма спрятана в монастыре. Она также напомнила, что взяла из их долей по пять тысяч фунтов, возмещая свои расходы на подготовку ограбления. Такой расклад всех более чем устроил, но сейчас в голове у Линды бродили иные мысли. Она подошла к Белле.

– Как ты думаешь, надо рассказать Ширли о телефонном звонке? – прошептала она.

Белла нахмурилась:

– Нет! Забудь о нем. Ты не знаешь, кто тебе ответил. И ты сама согласилась, что, скорее всего, обозналась, так что выкинь это из головы раз и навсегда.

Ширли подливала себе шампанского:

– О чем это вы там шепчетесь?