Их группа состояла примерно из двадцати паломников, большинство из которых были одеты в серое, так же как и Анна с Джулиано. Более половины из них были мужчинами, но, к удивлению Анны, в группе оказалось довольно много – шесть – женщин. Среди них была старуха с обветренным лицом, которая при ходьбе опиралась огрубелыми руками на палку. Она без устали, как заклинание, бормотала названия святых мест, в которых успела побывать, – Кентербери, Уолсингем, Лурд, Компостела. А сейчас направлялась в Иерусалим, где находились величайшие святыни христианского мира. Всем паломникам пришлось испытать тяготы долгого плавания; на переполненных кораблях они с трудом находили себе место, чтобы прилечь, не говоря уже об уединении.

Один из них был солдатом и, как оказалось, прирожденным лидером. Именно он вызвался поговорить с темнокожим арабом, который предложил стать их проводником. У этого невысокого человека был жесткий взгляд, хищные черты лица и сломанные зубы. Анна не знала языка, на котором они говорили, но смысл разговора был ясен. Они торговались о цене и условиях. Их голоса звучали все громче и громче. Араб всем своим видом изображал удивление, а солдат настаивал. Обе стороны обрушили друг на друга шквал обвинений. Солдат упорно не сдавал своих позиций, и в конце концов на их лицах появились довольные улыбки. Каждому из них пришлось поступиться определенной суммой денег.

В полдень паломники отправились в путь. Шли размеренно, не спеша. Анна не хотела сближаться ни с кем из попутчиков, чтобы случайно не обнаружилось, кто она есть на самом деле. Она оказалась в неловкой ситуации, потому что не была ни мужчиной, ни женщиной. Однако Анна не могла сдержать любопытство и наблюдала за паломниками, время от времени подслушивая их разговоры. Большинство из них приплыли на кораблях из Венеции, которая была местом встречи паломников из разных уголков Европы.

– Их там тысячи, – сообщил Анне Джулиано во время короткого отдыха. – Менялы на мосту Риальто нажили благодаря им целое состояние. В основном они жалуются именно на это, – он указал на группу паломников, находящихся в нескольких метрах от них, – и на морское путешествие, которое стало для них сущей пыткой, потому что корабли были переполнены людьми.

– Нужно истово верить, чтобы решиться на подобные испытания, – с уважением сказала Анна.

– Или не иметь ничего, что осталось бы на родине, – добавил Джулиано и потом взглянул в ее лицо. – Извини, но это действительно так. Если паломники выживут и вернутся домой, то смогут носить пальмовый венок до конца своей жизни. Это почетный знак. Им простятся все грехи. Члены семьи, соседи и друзья будут их уважать. И они действительно этого заслуживают. – Джулиано заметил ее удивление. – Откуда я это знаю? Я – венецианец и много их повидал на своем веку. Паломники приезжают и уезжают, преисполненные надежд, благочестия и гордости. – Он прикусил губу. – Мы принимаем их, продаем им священные реликвии – как подлинники, так и подделки, – оказываем гостеприимство, сопровождаем, даем советы, везем в Акку или Яффу, отбирая у них почти все деньги.

Анна провела рукой по волосам, которые уже успели запылиться, и улыбнулась ему. Джулиано признался, что его город был корыстолюбивым, но в то же время мудрым и прекрасным. Она поняла, что ему было стыдно за Венецию, хотя он этого и не сказал.

Анна не привыкла целый день быть на ногах. Ее ступни покрылись волдырями, нестерпимо болели спина и ноги – бедняга была совершенно измучена. Она с горечью осознавала, что Джулиано сильнее ее, но не позволяла ему помогать ей, хоть он не раз с искренним беспокойством предлагал ей свою поддержку.

С наступлением сумерек они остановились в таверне. Анна почувствовала невероятное облегчение, когда наконец смогла сесть. И только после того, как они утолили голод, сидя вокруг большого деревянного стола, она поняла, что рада также и теплу. Воздух оказался холоднее, чем она предполагала, а серая одежда паломника не согревала тело так, как шерстяная далматика.

Следующие несколько дней Анна огромным усилием воли заставляла себя идти, несмотря на то что ее ступни были разбиты в кровь. Она была настолько слаба, что шаталась, спотыкалась, постоянно теряла равновесие, но упорно поднималась на ноги. Попутчики отнеслись с пониманием к ее просьбе справлять свои физиологические потребности в уединении, полагая, что она – евнух, и не зная истинных причин. Они не хотели лишний раз ставить ее в неловкое положение.

Паломники одинаково страдали от холодного ветра и дождя, ухабистых дорог, от волдырей на ногах, недосыпания и болей в спине, ведь спать им приходилось на грубых досках. Эта земля была суровой – кругом скалы и пыль, и лишь изредка попадались искореженные ветром деревья. Приходилось долго идти по местности, где не было никакой воды, кроме той, что они несли на себе. Холодный дождь превращал дорогу под ногами в месиво, но успокаивал обожженную солнцем кожу.

Анна старалась не смотреть на Джулиано. Она знала, почему дож поручил ему не только совершить плавание в Акку, но и пройти этот путь, которым в будущем воспользуется армия крестоносцев. Глазами воина Джулиано оценит фортификационные сооружения Иерусалима, их сильные и слабые стороны, то, как они изменились с тех пор, как западные рыцари побывали здесь в последний раз. Доходы Венеции будут в полной мере зависеть от успеха крестоносцев.

Ей не хотелось знать, угнетала ли Джулиано мысль об этом так же, как и ее. Он был венецианцем и должен был рассуждать иначе. Анна представила себе первые римские легионы, которые маршировали по этой земле, чтобы захватить докучливых иудеев. Мог ли даже самый самоуверенный из них вообразить себе, что один человек из Иудеи изменит этот мир навсегда? Спустя тысячу лет эта дорога была протоптана ногами людей, которые ходили по ней зимой и летом, веря, что в каком-то смысле идут по стопам Христа.

Действительно ли они шли по Его пути и было ли это так уж важно?

Анна взглянула на Джулиано и увидела, что он за ней наблюдает. Он улыбнулся; его лицо излучало невероятную доброту и нежность. На одно ужасное мгновение Анна решила, что он догадался о настоящей причине ее усталости. Но потом осознала, что Джулиано тронула ее задумчивость и растерянность, которую он прочитал в ее взгляде.

Анна улыбнулась в ответ, удивляясь тому, что одно его присутствие придавало ей сил.

Спустя пять дней они достигли вершины. Ноги ныли, тело ломило от усталости. Покинув Акку, паломники поднялись примерно на один километр. Перед ними был Иерусалим, вольготно раскинувшийся на холмах. Обращенные к солнцу стены выгорели добела. Их прорезáли узкие темные извилистые улицы. Крыши домов были плоскими. Кое-где среди них виднелись изящные арки куполов и круто вздымающиеся вверх башни.

Деревьев было немного – в основном серебристо-серые оливы и росшие тут и там темные финиковые пальмы. Огромные зубчатые стены со всех сторон окружали город, а великие ворота были открыты, и через них входили и выходили маленькие, похожие на снующих муравьев фигурки – крошечные цветные пятна.

Стоя рядом с Джулиано, Анна не могла отвести глаз от этой картины и даже приоткрыла рот от изумления. Она быстро взглянула на друга и увидела в его глазах не меньшее удивление и восхищение.