что своим участием в газете он по-прежнему приносит пользу революционному движению, однако ему все труднее становилось выдерживать атаки Ленина. В письме от 9 июня 1913 года, адресованном Женевскому идейному кружку «Вперед», Богданов написал, что очень дорожит сотрудничеством с «Правдой», но только в том случае если там не будет заграничного хозяина[869].

Ленин, несомненно, сыграл огромную роль в новом отлучении Богданова, написав в редакцию «Правды» о статье Богданова «Идеология» следующее: «Увеличению <…> тиража марксисты рады, когда он увеличивается марксистскими статьями, а не статьями против марксизма. Мы хотим идейной газеты, – все сотрудники и читатели “Правды” хотят этого – марксистской, а не махистской»[870].

Статья Богданова «Идеология» так и не была напечатана. Впрочем, избавились от него не очень уважительно – просто в один момент не указали его фамилию в числе сотрудников. При этом вместе с этим из списка сотрудников исчезли фамилии Базарова, Калинина и Луначарского. «Правда», которая задумывалась в интересах рабочих, начала изгонять из своих рядов тех, кто продолжительное время служил социал-демократическому движению, а среди них и того, кто своей просветительской деятельностью еще задолго до прихода в «Правду» сделал для революционного воспитания пролетарских масс намного больше остальных членов партии.

Из эмиграции в Россию Богданов вернулся в октябре 1913 года в связи с амнистией по случаю трехсотлетия Дома Романовых. После возвращения он жаждал полезной деятельности в родной стране. Но Отечество встретило его заметкой в газете «Путь Правды» о том, что Богданов скрыл главную причину своего расхождения с газетой «Правда». Автором заметки указывалась причина, звучащая как пощечина: «А. А. Богданов не марксист», поэтому его сотрудничество в рабочих журналах и газетах стало невозможным[871].

Послереволюционная деятельность

Начиная с 1918 года Богданов постепенно начал включаться в общественную жизнь. Сначала он согласился работать в Пролеткульте, затем вошел в состав Социалистической академии. Социалистическая академия и Пролеткульт не значили бы так много, если бы не их просветительская деятельность. Эти организации были тесно связаны с Первым пролетарским университетом, созданным в Москве в том же 1918 году усилиями таких энтузиастов, как Богданов, надеявшийся на апробацию новых форм обучения, основанных на равноправии слушателей и преподавателей. Преподавательские кадры готовились в Социалистической академии. Пролетарские университеты должны были открыться не только в Москве и Петрограде, но и в других городах[872]. Перед университетом стояла задача подготовки «рабочих вождей» из рабочей среды.

На базе Пролеткульта началась работа по подготовке к изданию Новой энциклопедии. В этом Богданову помог опыт работы над «Энциклопедией для изучения России» – одного из литературно-общественных начинаний Горького в 1908 году. Была разработана программа, составлен план книг по истории России (язык, литература, экономическое развитие, политическая история). Для сотрудничества в энциклопедии Горький пригласил М. Н. Покровского, Г. А. Алексинского, А. В. Луначарского, В. А. Базарова, В. И. Ленина и А. А. Богданова.

Переговоры по созданию Новой энциклопедии проводились Богдановым со специалистами разных профилей. Он предполагал поставить в центре этого свода знаний освещение практических, политических и экономических вопросов, а также сообщения о ходе строительства советского хозяйства и вопросы по истории международного революционного движения. Богданов писал, что результат переработки науки с организационной точки зрения должен быть изложен в Рабочей энциклопедии и станет достоянием миллионов через Пролетарский университет[873].

Однако энциклопедия для рабочих так и не была издана[874].

В поле зрения Пролеткульта попало и движение за научную организацию труда. Богданов открывал докладом Первую Всероссийскую конференцию по НОТ. В своем докладе он сформулировал идеи, которые впоследствии стали в экономической науке классическими:

– удовлетворение потребностей населения как исходный пункт планирования;

– цепная связь хозяйств (к примеру, рост производства предметов потребления приводит к увеличению объемов производства средств производства, тем самым усиливается потребность в рабочей силе);

– принцип равновесия между производством и потреблением;

– закон минимальных относительных сопротивлений (благосостояние общества определяется экономическим положением его наиболее бедной части) и др.

Богданов связывал успехи социалистического хозяйства не только с НОТ, но и с революцией в сфере науки и техники. Широко известное сегодня словосочетание Научно-техническая революция было введено в обиход именно Богдановым.

Он много думал об обществе будущего. Его угнетало то, как далеко мечты о революции ушли от реальности. Тектологический анализ показывал, что те малозаметные на первый взгляд предвестники опасности, с которыми каждый ежедневно сталкивался, спровоцируют в стране страшную трагедию. Богданов продолжал начатую еще в 1914 году работу над теорией «военного коммунизма», исследуя тему на основе всеобщей организационной науки (см.: «Вопросы социализма», 1918).

Деятельность и идейная позиция Богданова в 1918–1921 годах была постоянно на виду. Все, что говорилось им в докладах и на лекциях в Социалистической академии, на съездах Пролеткульта, все, что писалось им в серии статей «Искусство и рабочий класс», подчинялось одной цели – приближению знания к трудовым слоям общества, обучению пользоваться этими знаниями для развития способностей и сил пролетариата.

Богданова заслуженно уважали, с его мнением считались и признавали его как ученого. Богданова два раза избирали в Президиум Социалистической академии[875]. В 1921–1922 годах Богданов был командирован в Лондон в качестве эксперта-экономиста Наркомата внешней торговли[876].

Такая активная деятельность оказала положительное влияние на душевное состояние ученого. Он помолодел, оживился, его отзывы стали более объективными, рекомендации выполнимыми, а письма по-деловому краткими.

В одном из своих писем, адресат которого не установлен (возможно, письмо было адресовано начинающему поэту, который желал разобраться в проблемах культуры, а также во внутренней и внешней политике молодой Республики Советов, поскольку этот период как раз характеризовался началом перехода к новой экономической политике), Богданов писал следующее: «На русский пролетариат пали более тяжелые задачи, благодаря негодности нашей буржуазии и буржуазной интеллигенции». При этом Богданов отмечает, что пролетариат неспособен «поднять себя за волосы». Политика того периода, как отмечает Богданов в этом письме, ведет к внедрению зарубежного капитала и усилению его обмена, показывая тем самым, что руководители отказались от утопий, безнадежных для того периода.

В вопросе о профсоюзах Богданов считает исторически и практически более правильной ленинскую платформу (если отбросить упомянутые утопии), но более логичной ему видится позиция Троцкого. Слабее всех является позиция Шляпникова, хотя она, как отмечает Богданов, является наиболее «пролетарской». Она могла бы пригодиться, если бы в виду имелось сиюминутное осуществление в России настоящего социализма. В этом же письме Богданов пишет, что в «Очерках русской культуры» Покровского выведение религии из страха перед мертвецами есть некоторая немарксистская, ребяческая теория. О работе Бухарина («Экономика переходного периода») Богданов придерживался того мнения, что в начале данный метод