не ловил, мужики на ведро не реагировали, сидели строго.

— Непонятно… — прошептал Роман. — Раньше мы тут не ездили…

Автобус вырулил к сплавной. Я, как ни странно, здесь никогда не был и сейчас разглядывал контору с интересом. Она закрылась лет десять назад или раньше, теперь вместо нее остался фундамент, поросший лебедой. Здесь автобус снова отстановился, в него вошли еще три человека и так же молча сели.

— Я никого из них раньше не видел, — прошептал Роман.

Я не знал, что ответить. Чагинск не Ярославль, но народу в нем не так уж и мало, а всех одна Снаткина знает.

После сплавной водитель свернул в переулки и следующий раз остановился возле хлебозавода, выбежал и купил себе буханку черного.

— В прошлый раз другие были, — сказал Роман. — Может…

— Это глупо, — перебил я. — Ты чересчур подозрительный. Хотя мы можем выйти…

Роман не стал выходить.

Водитель откусывал от буханки и рулил, мы выехали на Набережную, затем спустились к РИКовскому мосту. Над котлованом поднималась рыжая пыль, экскаваторы и бульдозеры работали, грузовики вывозили песок в сторону Нельши. Мост под автобусом ощутимо дрожал, я подумал, что его за последние дни изрядно разъездили.

— Теперь в другом месте ищем, — сказал Роман.

Автобус повернул к Кужбалу, и следующие двадцать минут нас трясло по крупному грейдеру, трясло так, что разговаривать особо не получалось, приходилось держаться за ручки сидений.

Примерно за Михалями с грейдера свернули на тесную лесную дорогу, я с радостью отпустил поручень и выдохнул.

— У меня тоже кошка была, — громко сказал Роман. — Масиком звали.

Роман выразительно разглядывал дыру на сапоге, видимо, зацепился за сучок, пропорол. При чем здесь Масик?

— Так этот Масик мог залезть в пол-литровую банку, — сказал Роман. — Каким-то образом он мог уменьшаться в размерах, словно сдувался, хотя на самом деле был довольно крупным…

Я осторожно поглядел на Романа. Зачем это он? При чем здесь кошки? Я вчера полдня с этими кошками пересекался, теперь и Роман туда же…

Я почесал подбородок.

— Потом мы Масика, само собой, съели, — громко сказал Роман. — Как раз на сковородку хватило.

Я едва не поперхнулся.

А мужики не оглянулись. Занятно.

Роман выразительно скосил глазами вправо, я тоже скосился и увидел, что задняя дверь заблокирована замком. Это меня не очень насторожило, в каждом втором автобусе такое — чтобы безбилетники не выскакивали, выход через водителя. Автобус явно рейсовый, ничего удивительного. А вот то, что мужики не оглянулись на съеденную кошку…

Я сделал вопросительное лицо, Роман указал большим пальцем за окно. Автобус перемещался по лесу, и я этот лес не очень узнавал, хотя к северу от Чагинска весь лес одинаковый — сосны, чистый, без подлеска, не разберешь.

Роман заметно волновался.

Мы ехали по лесной дороге, потом по просекам, водитель то и дело поворачивал, я сначала считал эти повороты, потом сбился; солнце же сквозь облака проглядывало плохо. Остановились на одной из просек, похожих на предыдущие, возле кучи срубленных сучьев.

— Приехали! — объявил водитель. — Выгружаемся.

Мужики организованно вышли. Видимо, пилорама все-таки, на них народ дрессированный. Слишком дрессированный…

Мы вышли за ними.

— Вчера мы искали в другом месте, — сказал Роман. — Там холмы…

— В другом? — словно удивился водитель. — Может быть… Мне сказали здесь искать, я ищу в квадрате, мне как сказали, я так и ищу. Стройся!

Мы выстроились перед автобусом. Мужики продолжали курить. Слишком много курят.

— Сейчас мы… — водитель сверился с компасом. — Пойдем…

Сверился с картой, сделал на ней отметку и указал ручкой в лес.

— В северном направлении, — сказал он. — Продвигаемся, как обычно, цепью, держим направление, свистим в свисток. Свистки у всех? Свистнули!

Мужики достали свистки и свистнули, и Роман свистнул.

— Отлично! Идем на север, не забываем свистеть, не растягиваемся и не теряемся, если что-то находим — зовем остальных. Если ясно, один свист.

Мужики свистнули. Они не спешили, переминались с ноги на ногу, и я понял, что лучше нам пойти первыми. Я зевнул и направился в лес. Роман понял и пошагал за мной.

Я быстро оглянулся и убедился, что остальные не отстают.

— Нам лучше оторваться, — шепотом сказал Роман. — От этих…

Мы ускорили шаг и скоро отдалились от остальных метров на пятьдесят, я отметил, что прочие не прочесывали лес веером, а перемещались за нами. Неприятно, когда чувствуешь, что за тобой идет стая.

— Мне кажется, эти поиски тут никому не нужны, — сказал Роман.

— Ну это понятно, — согласился я. — Шансы невелики, вот и не ищут. Сам же говорил: не нашли в первый день — не найдут никогда… А сколько уже прошло…

— Нет! — громко прошептал Роман. — Это как раз и непонятно! Шансов нет, а они ищут! Все знают, что шансов нет, но, тем не менее, ищут. Для чего?

Я затруднился.

— Я знаю для чего, — ответил сам Роман. — Это имитация! Поиски — это имитация!

— А ты почему ищешь? — спросил я. — Участвуешь в имитации?

— Возможно, эти поиски проходят нарочно не в тех местах, — сказал Роман. — Чтобы мы ничего не обнаружили.

Я не очень понимал, зачем это делать. Поиски либо ведут, либо прекращают.

— Чушь, — сказал я. — Продолжать поиски для имитации… чего?

— Поисков, — ответил Роман. — Чтобы потом, если что, отчитаться.

— Зачем тогда ты здесь?

Роман не ответил, дернул щекой, сдвинул полу куртки и продемонстрировал мне небольшой, напоминающий томагавк топорик.

— Для самообороны, — пояснил Роман.

Глупо, подумал я. Если бы они собирались нас убить, сделали бы это издалека, пристрелили бы — и готово, никакой томагавк не поможет. Роман стал шагать еще быстрее, я не поспевал, все-таки Роман танцор и с физикой у него все в порядке. Так мы шагали, пожалуй, минут десять, потом Роман замедлился.

Я дышал с трудом, чувствуя, как от напряжения дрожат колени. А Роману, похоже, хоть бы что, не запыхался даже.

— Люди исчезают, — сказал Роман. — Их никто не может найти, словно и не было их, я думал об этом… А мне как раз надо было ехать плясать… Надоело… А тебе правда все равно?

— Да всем все равно, — ответил я. — У нас мясорубка едва закончилась, продохнули слегка…

— Но ты же знаешь ее, — сказал Роман.

— Кого?

— Кристину.

— Мы немного дружили раньше… Знаешь, Рома…

Свистели. Звук доносился слева и то исчезал, то снова проявлялся. Мужиков не было видно, похоже, мы оторвались от них.

— Зачем свистят? — спросил Роман.

— Может, чего-нибудь нашли, — предположил я.

— Не пойдем! — сказал Роман. — А вдруг это…

— Брось, Рома! — оборвал я. — Зовут же.

— Не знаю…

— Рома, у тебя паранойя, — сказал я. — Это от Снаткиной флюиды, за