Соринка попала мне в глаз. Прошу тебя, вытащи ее».

Эта загадка, на удивление, была довольно легкой. Полли перечитала ее, чтобы проверить, все ли верно она поняла.

«Я был здесь, но уже я там»… В голову сразу пришло, что речь о каком-то средстве передвижения. А строчка «Каждый день я ем заячий суп, но мои зубы жуют бумагу», очевидно, намекала на то, что подразумевается городской транспорт: «заячий суп» – это «зайцы», которые вечно норовят проехаться, не заплатив за проезд, в то время как «жующие бумагу зубы» – это компостеры, пробивающие билеты.

Сложнее было с «Они бурчат у меня в животе и топчутся по спине».

О чем говорит эта строчка?

Это не трамвай, потому что по его «спине» никто не ходит. Кэб, аэрокэб и дирижабль не подходили по той же причине. Речь шла, вероятно, о палубе. Мысли Полли вертелись вокруг пароходов, но… по Тремпл-Толл пароходы, ясное дело, не плавают. Может, подразумевается канал? На нем есть и пакетботы, и буксиры, и…

Полли еще раз прочитала загадку. Строчка «Я глотаю саквояжников, а выплевываю башенников» явно намекала на маршрут, по которому этот транспорт курсирует. «Саквояжники» – это, понятное дело, жители Саквояжного района Тремпл-Толл, а «башенники» – это…

Полли нахмурилась. Несомненно, «башенники» – это те, кто живет в так называемых башнях – многоэтажных домах в Старом центре. Пароходы не ходят из Тремпл-Толл в Старый центр.

Оставался лишь один вариант.

– Она оставила новую загадку на нем? – удивленно проговорила Полли. – Что ж, вскоре мы все узнаем. Осталось только его разыскать…

…«Станция Заморочный рынок. Следующая станция – Улица Ламповая!» – протрещал голос из рупоров, и грузный шестиколесный омнибус тронулся в путь. Четверо коней в упряжке в красных новогодних колпаках принялись месить грязный снег, и «дом на колесах» закачался.

Внутри было всего трое пассажиров, на станции никто не вошел, и кондуктор вернулся к чтению газеты. Новый выпуск «Сплетни», который он купил на Чемоданной площади перед отправкой был скучным, как список покупок. К слову, всю передовицу как раз таки и занимал упомянутый список покупок: «Что стоит купить для встречи Нового года». И ни слова о действительно важных вещах! Ни одного упоминания Зои Гримм или снеговиков! Интерес вызывала лишь третья страница, на которой были собраны истории тех, кто, по их собственным заверениям, видел Человека-в-красном.

Читая эти заметки, кондуктор омнибуса морщился от зависти. Больше всего он хотел, чтобы Каминник пришел и к нему. Хоть бы и сейчас! Вот бы он зашел на следующей станции или спустился с неба на верхний этаж… Впрочем, рассчитывать на это было слишком самонадеянно – не сказать, чтобы кондуктор вел себя хорошо в этом году.

И все же кое-кто своим визитом омнибус посетил.

На верхнем, открытом, этаже-империале снега навалило столько, что расположенные вдоль бортов скамьи почти скрылись из виду. И лишь возле горячей трубы печки жердяной настил все еще хоть как-то проглядывал. Пассажиров наверху не было – и то правда: кому захочется мерзнуть, пока эта развалюха доползет до Старого центра.

Черная крылатая фигура опустилась на открытый этаж настолько незаметно, что ни извозчик, ни кондуктор, ни даже пассажиры не повели и бровью.

Зубная Фея спрятала крылья и застыла, прислушиваясь. Из салона доносилось старческое ворчание: «Не хотелось бы встретить Новый год в этой консервной банке…» Какая-то женщина возмущалась: «Почтенный, имейте совесть: вы прокурили своими зловонными папиретками весь омнибус – дышать нечем!» На что тут же последовал ответ: «Ну, вы всегда можете перебраться наверх – там сейчас никто не курит. Главное – вы свой сморщенный носик не проморозьте, а то так и застынет навсегда…»

Зубная Фея подумала: «Только не хватало, чтобы кто-то сейчас сюда поднялся!», но судя по всему, мерзнуть и правда никто не спешил. А это значило, что можно заняться разгадыванием загадки.

«Соринка попала мне в глаз. Прошу тебя, вытащи ее…»

– Соринка в глазу… – сказала Полли, озираясь по сторонам. – Что у омнибуса может быть глазом? Ну разумеется, носовой прожектор-фара!

Омнибус подпрыгивал на кочках, и Полли на империале мотало из стороны в сторону. Если бы она не держалась за гнутый поручень, уже пару раз несомненно оказалась бы за бортом или растянулась в проходе между скамьями.

Не без труда добравшись до носовой части империала, она перегнулась через ограждение. Большой круглый фонарь располагался над рубкой кучера, но до него с мостков второго этажа омнибуса было не дотянуться.

Полли расстегнула пряжки и сняла свой кофр-ранец. После чего достала из сумки на поясе крюк с катушкой и закрепила его на ограждении.

Закрепив катушку на поясе, она перебралась через ограждение и спустилась на крышу рубки. Снег захрустел под сапогами.

До края крыши было четыре шага. Стараясь ступать как можно тише, Зубная Фея преодолела их, с трудом удерживая равновесие. Когда крыша под ее ногами заскрипела, сердце Полли дрогнуло.

«Не провались! Только не провались!»

Добравшись до края крыши, Зубная Фея опустилась на колено и потянулась к фонарю.

«Соринка» была засунута под раму фары.

Достав конверт, Полли вернулась на империал, надела кофр-ранец и, умостившись на засыпанной снегом скамье, прочитала новое послание от Зои Гримм. Оно гласило:

«Я есть у всех, но меня никто не замечает, потому что обычно я в маске. Я отполирован, но я не башмак. Я улыбаюсь, но мне не смешно. Обменяй чихоту на мигрень, и ты найдешь мой дом, на который старые вязы отбрасывают свою тень».

Полли не имела ни малейшего представления, о чем идет речь. «Я есть у всех, но меня никто не замечает, потому что обычно я в маске»

– И что это должно значить? «Я есть у всех» – это про лицо? Или имеется в виду что-то другое? Обычно люди маски не носят, если только они не злодеи или не карнавальные актеры. Странно…

Полли решила пока отложить разгадку искомого предмета и сосредоточилась на месте, где он находится: «Обменяй чихоту на мигрень, и ты найдешь мой дом».

«Где у нас в Габене меняют чихоту на мигрень? – подумала она, поморщившись. – Очевидно, в аптеках. Видимо, Зои Гримм подразумевала побочные эффекты от лекарств: проглоти пилюли от чихоты, и потом неделю будешь страдать от мигрени».

– Значит, этот предмет находится в аптеке, – продолжила она рассуждения уже вслух. – Но в какой именно? Их в Тремпл-Толл две: «Аптека Медоуза» и «Горькая пилюля Лемони».