Зои поморщилась. За весь этот день она столько всего натворила, но жалела лишь об одном: о том, как обманула того несчастного щуплого типа с чемоданчиком. И все в этом городе будто сговорились, то и дело напоминая ей о ее неблаговидном поступке.

Впрочем, долго терзаться угрызениями совести Зои не пришлось. В небе над парком раздался протяжный гудок клаксона.

Мисс Гримм, Бикни и мистер Пибоди задрали головы и увидели качающийся и подпрыгивающий в воздухе аэрокэб.

– Самое время! – воскликнула Зои Гримм.

Экипаж начал снижение, и вскоре, едва не задавив злодейку, ее прихвостня и воришку-неудачника, приземлился на аллее.

Из кабины, спотыкаясь и качаясь из стороны в сторону, выбрались двое снеговиков.

– Грузите ящики в салон! – велела им Зои Гримм. – И поживее, у нас очень мало времени. Дело не ждет!

Трое снеговиков взялись за перегрузку, а Зои повернулась к Бикни.

– Что касается лампочек… – сказала она. – Найдите мистера Балба, торговца с Рынка-в-сером-колодце, его прилавок стоит в Слепом Закутке, у южной стены рынка. Если повезет, он все еще там. Когда-то мы с папой охотились на людей-кротов, и торговец лампочками помог нам.

– Люди-кроты?! – потрясенно прошептал Бикни. – Они существуют?

– Конечно, существуют. Что за странный вопрос!

Снеговики меж тем перетаскали все ящики в аэрокэб. Мистер Пибоди исчез в салоне, двое других забрались в кабину – запустили двигатель.

Зои встала на подножку.

– Счастливого Нового года, мистер Бикни. Думаю, несмотря на то, что вы сказали, в отличие от многих других, вы заслуживаете праздник и еще того, чтобы к вам этой ночью прилетел Человек-в-красном с мешком подарков.

– Человек-в-красном? Он что, тоже существует?

Отчего-то Бикни был искренне уверен, что кто-кто, но Зои Гримм обладает достоверными сведениями о Каминнике.

– Конечно, существует. Что за странный вопрос!

Зои села в салон, и аэрокэб оторвался от земли.

– Но он меня не знает! – воскликнул Бикни. – Я не писал ему писем!

– Не беспокойтесь, мистер Бикни, я расскажу ему о вас!

Дверца захлопнулась.

Экипаж поднимался все выше и выше, пока не превратился в комок рыжего света в черном заснеженном небе.

– Вот ведь странность и чудачество… – пробормотал Бикни. На аллее, не считая свечников, он остался один.

Гриппин и его приятели что-то замычали.

– Кажется, мне тоже пора…

***

«Я – модница, которая носила синее. Мой страшный голос заставлял мышей забиваться в норы. Я визжала, я ревела, но меня задушили. Комок застрял в моем горле, и я подавилась. Я живу там, где тянется нить, что связывает блоху с саквояжем».

Сумасшедшие и их загадки… Кто-то сказал бы, что с безумцами не стоит иметь никаких дел, да и вообще лучше держаться от них подальше. И то правда: главная опасность сумасшедших вовсе не в том, что они разбивают яйцо с неправильного конца, время от времени вскрикивают дроздом или мнят себя великими полководцами прошлого, а то, что они непредсказуемы.

Глупо, беспечно, рискованно, самоуверенно, самоубийственно – все это было о том, на что решилась Полли Уиннифред Трикк.

Охота на Зои Гримм зашла в тупик после того, как Полли обнаружила страшную тайну о многолетней череде убийств, замаскированных под несчастные случаи. Она выяснила, что Зои Гримм знает об этих убийствах и что проверяет их жертв, посещая их лично. В газету она, видимо, пришла как раз-таки, чтобы встретиться с Уиггинсом и узнать все о «неожиданном повороте» – по бегающим глазкам газетчика и неосторожно брошенным фразам Полли поняла, что именно он пытался утаить.

Идти по всему списку и проверять каждого, чей некролог в нем содержался, у Полли не было ни времени, ни желания. Да и что это в итоге дало бы? Она узнала бы, что некая мисс в полосатых чулках и красной пелерине с капюшоном уже говорила с очевидцами имевших место трагедий?

Нет, она поступила хитрее. Затаилась. И прислушалась. А еще принюхалась. Вернее, не она сама, а некий мистер Б.Т. из «Сплетни». Полли полагала, что Трилби, благодаря своим осведомителям, сразу же узнает, если кто-то где-то заметит Зои Гримм, но чего она не ожидала, так это того, что злодейка сама напишет в газету.

Зои Гримм знала, что ее «шалости» не останутся незамеченными и что так же водить за нос Зубную Фею, как она это проделывала с хмырями из Дома-с-синей-крышей, у нее не выйдет. И… бросила ей вызов. Сумасшедшая, что с нее взять…

Была вероятность, что все это не более, чем уловка: мисс Гримм просто отвлекала ее, полагая, что, пока наивная Зубная Фея будет тратить время на разгадывание ее загадок, она провернет то, что задумала. Партридж бы так и сказал: «Если это не уловка, я съем свои брови!» Он часто грозился их съесть, но до сих пор, к неудовольствию Полли, брови были при нем.

Пустившись в эту авантюру с загадками, Зубная Фея все понимала и без своего докучливого помощника, но у нее не было выбора: она не знала, где искать Зои – в городе больше не происходили ограбления, никто не видел снеговиков.

Загадки сумасшедших…

Полли часто действовала безрассудно, но любопытство… это проклятое любопытство… К тому же, ее не покидало ощущение, что игра в загадки и правда должна к чему-то привести.

«Ох, как же я люблю эти ваши ощущения и предчувствия, мисс Трикк! И почему вы до сих пор не открыли в городе салон гаданий на кофейной гуще?!» – сказал бы Партридж, но сейчас его рядом не было, и Полли могла позволить себе игнорировать мнение этого ворчуна.

Зубная Фея опустилась на крышу харчевни «Подметка Труффо» и замерла у дымохода, напоминая горгулью.

Из окон «Подметки» на снег вытекали пятна рыжего света, изнутри доносился гул нетрезвых голосов вперемешку с весьма нетрезвой музыкой.

По мосту Ржавых Скрепок, который соединял Тремпл-Толл и Фли, пролязгал трамвай. Остановившись у входа в харчевню, он изрыгнул парочку рабочих в грубых куртках и вельветовых кепках.

Рабочие вошли в «Подметку», трамвай продолжил путь.

Зубная Фея оглядела опустевший мост. Загадка Зои Гримм привела ее сюда, но что именно ей требовалось найти?

Как там говорилось?

«Я – модница, которая носила синее»…

Нужно найти что-то синее. Или что-то, бывшее синим прежде. Разумеется, Полли сразу поняла, что речь идет вовсе не о человеке.

«Мой страшный голос заставлял мышей забиваться в норы. Я визжала, я ревела, но меня