— Сонь, — позвал он, когда я проходила мимо. — Иди-ка сюда.

Не чуя подвоха, подошла, села, вопросительно посмотрела на него. Он отложил ноут, сцепил пальцы в замок на животе и ответил таким же внимательным взглядом.

— Что за мысли бродят в твоей голове в последние дни, мм? У тебя такое выражение лица, будто ищешь решение теоремы Ферма, — с легкой иронией поинтересовался он, светлая бровь поднялась.

— Да не. — Я неожиданно смутилась от его проницательности. — Забей, ничего серьезного.

— Ну уж нет, чтобы я потом снова тратил время и силы на травлю очередных тараканов в твоем мозгу? — хмыкнув, он наклонился, развернул к себе спиной и усадил между ног, устроив подбородок на плече. — Рассказывай, чего маешься. Потом может не оказаться времени разбираться, — добавил вдруг Тим, и… ну, в общем, он прав, наверное.

Пока затишье, стоит воспользоваться, а то потом задание очередное как свалится, и Ольга опять же. Я собралась с духом, все еще непривычная к тому, что могу с ним поделиться любыми загонами и ничего мне за это не будет, кроме попытки помочь, и начала говорить, тщательно подбирая слова.

— Понимаешь… Ну, я как бы не совсем понимаю, что делать и как себя вести, — начала машинально теребить край домашней кофты, чувствуя смесь неловкости и смущения и испытывая нездоровое желание обозвать себя в мыслях дурой. — Ну вроде как мы ж вместе живем… — запнулась, потому что звучало все еще не очень привычно для меня и странно.

Блин, будет ржать — стукну, больно! Услышала вздох, и щеки коснулось теплое дыхание.

— Сонь, я тебе давно говорил и сейчас повторю, — терпеливо начал Тим. — Мне не нужны от тебя никакие обязательства. Ты не должна мне ничего, в том числе и как-то кардинально менять свою жизнь. Белье в машинку я, знаешь ли, и сам в состоянии засунуть. — Верден издал тихий смешок, и его ладони накрыли мои нервно дергающие край кофты пальцы. — Готовить можно и вместе, что мы, кстати, и делаем достаточно часто, а в остальном… — Тим помолчал. — Если тебе хочется куда-то пойти без меня, я не обижусь. Отчитываться, где и с кем была, тоже в общем-то не надо, сама понимаешь. — Я согласно кивнула, потихоньку расслабляясь по мере того, как он говорил. — Я не требую проводить рядом со мной каждую минуту, Сонь. — Он успокаивающие погладил по руке. — Не надо себя накручивать, что твоя жизнь после того, как ты переехала в мою комнату, как-то кардинально поменялась. Я совершенно не собираюсь играть в семью, глупенькая, успокойся, — голос Тима стал тише, — и не требую к себе внимания больше, чем ты хочешь и можешь дать. Если тебе вдруг захочется побыть одной, готов даже переселиться сюда, на диван, — добавил он уже весело. — Но не более чем на несколько ночей, иначе ты ж меня потом изнасилуешь, ненасытная. — Ох, от прозрачного намека на давешнюю ночную прогулку на машине мои щеки тут же загорелись румянцем. Ну… недельное воздержание далось нелегко, чего уж там. — Как, полегчало?

— Угу, — вздохнула я. — Я подумаю, честно.

— Тебе вредно думать, Сонька, я тоже давно говорил. — Его теплые губы коснулись щеки. — Иди-ка проветрись лучше, погуляй, пока погода еще солнечная.

Дельный совет. Я тут на днях велик себе купила, ибо в свое время очень любила это дело, и пока не успела его еще обновить.

— Хорошая идея! — воодушевилась, вскочила и поспешила в спальню переодеться.

Настроение значительно поднялось, тревоги улеглись. Конечно, требовалось еще уложить в голове услышанное, но это можно сделать и на прогулке, с плеером в ушах. Тим к великам относился ровно, отдавая предпочтение машине, и, на удивление, я не расстроилась: мне никогда не хотелось делить мои поездки с кем-то, и даже с Тимом, я оставалась наедине с городом и музыкой, наворачивая километры по улицам, и получала от этого чистый кайф. Черт, иногда аж дрожь пробирала, как же хорошо Верден меня понимает и чувствует.

— Я на пару часиков, — вернулась обратно в гостиную, помахала ему рукой.

Тим кивнул — он разговаривал по телефону. Направляясь к складу, где стоял велик, я невольно прислушалась:

— Привет, привет, давно не слышал. Как ты там?.. Ну здорово, давай, так держать. У нас? Потихоньку все, ага… — Я выкатила велик, сгорая от любопытства, кто это — при нашем образе жизни о друзьях речи, мягко говоря, не шло. — Встретиться? Хорошая идея, кстати. Давай… да, хорошо, пока.

Я уже стояла в коридоре, зашнуровывая кроссовки, и несколько удивилась, увидев Тима.

— Гарик звонил, — пояснил он, словно угадав мои мысли. Проверила — да не, блок на месте. — Встретиться предлагал. — Верден усмехнулся. — Так что не переживай, скучать не буду. Давай спущу. — Он ухватил велик за раму, и мы вышли.

Мое беспокойство окончательно улеглось к возвращению домой через три часа: прогулка подействовала отлично, поселив в душе умиротворение и даже некоторую мечтательность — как всегда после встречи с городом. Больше я не загонялась относительно изменений в своей жизни.

База все-таки прислала задание, оказавшееся совсем пустяковым: в парке шалил какой-то неупокоенный призрак, пугая припозднившиеся парочки, но с ним разобрались мы с Тимом за несколько дней. Дух оказался умершим парнем двадцати семи лет — несчастный случай, он альпинизмом занимался, — который сбежал в горы после очередной ссоры с любимой девушкой. Девушку нашли, заставили поговорить, дух успокоился, и в парке снова стало спокойно. А в последнюю неделю августа затишье подошло к концу, и началось все, как обычно, с мелочи: у меня начались критические дни.

Грановская окончательно перешла на ночной образ жизни, ложась спать практически под утро и просыпаясь уже после обеда. Я с трудом удерживалась от порывов пристально ее разглядывать, но внешне изменения никак не выражались. Те же кофты и рубашки с длинным рукавом — она явно не хотела шрам показывать, — замкнутое выражение лица, скупые, отрывистые фразы и опущенные ресницы. Когда наши взгляды изредка встречались, я пока не замечала никаких красных отсветов в ее зрачках. Тим пояснил, что это уже последняя стадия и видно только в темноте. И еще зрачок у нее станет вертикальным. Мамочки, страсти какие.

— Слушай, а как мы узнаем, что она кого-то уже того? — спросила я как-то ночью, лежа на спине и сосредоточенно созерцая потолок. — Ольга не дура, и мне кажется, не бросит труп просто так…

— Первый голод срывает крышу, — пояснил Тим, рассеянно перебирая мои волосы. — Она себя не будет контролировать. Все, на что ее хватит, это выбрать место и подходящую жертву, чтобы не засветиться. Это всего пару дней длится. — Я закивала: лекции помнила. — Ну и вот, сама подумай. В себя она придет не сразу и на достаточном расстоянии от места преступления. В том-то и фишка, почему диких сразу вычисляют, они трупы не прячут — не успевают просто. До рассвета же надо уйти с улицы, пока сон не сморил.

— То есть просто сводки снова просматривать? — Я с сомнением покачала головой. — Тим, еще же Яхонтов есть, и что-то мне подсказывает, он вряд ли зарегистрировался. Ольга, опять же, зная, что с ней происходит, может поехать в любой район города. Вон, на той же машине.