По совету Ольги Дмитриевны она записалась в заочную физико-математическую школу при Петербургском университете и стала получать оттуда контрольные работы. Они оказались настолько трудными, что над каждой задачей она билась по нескольку дней. Конечно, можно было обратиться за помощью к Туржанской, но ей хотелось до всего додумываться самой, – и потому она размышляла над этими заданиями даже на уроках, из-за чего ей несколько раз влетело за невнимательность. Только после того, как однажды Ольга Дмитриевна выразила вслух недовольство отсутствующим выражением ее лица, Настя объяснила, в чем причина.

– Ну ладно, – сказала Туржанская, ознакомившись с питерскими задачами, – я вас прощаю. Действительно, в такие задачки можно погрузиться с головой. Что ж, Настенька, видно, пришло время составить вам индивидуальную программу – в соответствии с тематикой этих заданий. Тем более что за своевременное и успешное их выполнение вам добавят баллы при поступлении. Поговорю с Бондарем, пусть он тоже подготовит для вас программу по физике. Садитесь за последний стол и работайте в своем темпе, – тормозить вас мы больше не будем, тем более что сознательности у вас с избытком.

С тех пор на уроках физики и математики никто Настю не тревожил: не поднимали с места и не вызывали к доске – даже зачеты она сдавала отдельно. Разобралась в теме, убедилась, что усвоила, подошла к Туржанской, – та проверила и выставила оценку. Красота!

С остальными предметами тоже все было в порядке, хотя Настя уделяла им намного меньше внимания. Но, видимо, интенсивная умственная работа позволила ее мозгу легко усваивать и их, – тем более что с русским и иностранным у нее никогда не было проблем.

Наталья приезжала к ней по средам, когда у подруг было меньше всего уроков. Правда, Настя на их совместных занятиях ничего нового для себя не открывала, в основном приходилось объяснять подруге уже изученный материал: слишком велик был разрыв между Наташкиными и теперешними Настиными знаниями. Но Насте эти занятия уже не были в тягость, – наоборот, она даже получала от них удовольствие. Когда после ее объяснения Наталье удавалась самостоятельно решить задачу, у Насти будто вырастали крылья.

Через пару месяцев Наташкина физичка стала ставить ей пятерки автоматом, даже не спрашивая, – а к доске вызывала, только когда сама путалась в решении. Она работала на кафедре физики старшим лаборантом и потому знала весь банк экзаменационных задач. Подрабатывая в колледже почасовиком, физичка старалась все эти задачки прорешать со своими учениками, – чтобы на вступительных экзаменах те не ударили в грязь лицом и не опозорили ее. Тем более, что директриса лицея приплачивала преподавателям, чьи учащиеся отличились при поступлении. Но поскольку сама физичка училась заочно, знания по своему предмету имела слабые, в оптике плавала наравне со своими учениками, – и тут Наталья частенько выручала ее у доски.

Как-то вечером Настин отец пришел домой мрачнее тучи. Не устремился, как обычно, на кухню, а бухнулся на диван и о чем-то надолго задумался.

– Что стряслось? – пристала к нему Галчонок. В последнее время она не очень докучала отцу расспросами, чтобы не вызвать у него ставшее привычным раздражение, – но сейчас не утерпела.

– Ничего. Просто устал.

– Как ничего? В доме пахнет жареной курицей, а ты даже не реагируешь.

– Отстань! – Отец встал, вышел на лоджию и закурил.

– Чего грубишь? Спросить нельзя, что ли? – Галчонок надулась и ушла. Настя решила разрядить обстановку:

– Папа, правда, что с тобой? Пришел сам не свой, и маму обидел ни за что. У тебя неприятности?

– Скоро у всех будут неприятности. У всей страны.

– Ты о чем?

– Понимаешь, котенок, складывается впечатление, что моя работа никому не нужна. Физика, важнейший предмет, – ведь без нее невозможен никакой технический прогресс, – в полном загоне. Чуть ли не все институты исключили ее из вступительных экзаменов. Строительный заменил физику на историю. Зачем абитуре знать условия равновесия, кому они нужны? А вот без знания дат сооружение рухнет. И в радиотехнический физику теперь не сдают. На что им разбираться в электрических схемах и полупроводниках? Но тогда – какие нанотехнологии? Не будет в нашей стране никаких нанотехнологий, – все это из области фантастики. А мехмат? Знаешь, что их декан сказал, когда у него спросили, почему у них физику теперь не сдают?

– Что?

– Что если введут физику, останутся без набора. Потому что ее никто не знает. По результатам ЕГЭ за прошлый год выпускники страны физику знают хуже всех остальных предметов. Представляешь? Я на совещании спрашиваю: как же студенты будут разбираться в технических специальностях, – они же все основаны на законах физики. А мне ректор строительного заявляет: ничего страшного, им физику читают с первого курса. Да, но им начитывают уже вузовский курс! Первые лекции: тангенциальное ускорение, нормальное ускорение. А они не знают, что такое ускорение.

– Неужели не знают? Это же элементарно.

– Конечно! Потому что в важнейших десятом и одиннадцатом классах относятся к этому предмету, как второстепенному. Зачем физику учить? – ее же не сдавать. Президент требует прорыва в современных технологиях. Но для прорыва нужна армия толковых инженеров – страна-то огромная. А где их взять? О чем там, в правительстве думают, не знаю.

– Напиши об этом в «Учительскую газету».

– Да, думаешь, ее кто-нибудь читает? Наше гороно в этом году ее даже не выписал, говорят, денег нет. Сплошной цирк: городские органы образования не читают свою центральную газету.

– Тогда напиши в «Комсомольскую правду». Или еще куда повыше. Это же вопрос национальной безопасности! Без физики – какая может быть оборонная промышленность?

– Знаешь, что делают с гвоздем, когда тот высовывается? Бьют по голове, – прокомментировала Настино предложение Галчонок, – она давно слушала их разговор, стоя в дверях. – Думаете, там, наверху, не знают, что происходит? Может, это так задумано? Мне один умник из нашего ректората недавно ляпнул: есть мнение, что точные науки развивают у народа агрессивность.

– Так и сказал? – поразился отец. – Ну, тогда мы приплыли – дальше некуда. НАТО может отдыхать.

– Послушайте, – не выдержала Настя, – но ведь во всех газетах пишут, что наше образование лучшее в мире.

– А ты больше верь газетам. Мне профессор Рабинович из университета недавно рассказал об исследовании, которое проводила одна международная комиссия. Проверяли знание математики с физикой у выпускников разных стран. Знаешь, на каком месте наши оказались? Ты не поверишь – на третьем.

– Так это же здорово!

– Держись, не то упадешь. С хвоста! Хуже только какие-то две африканские страны. Докатились!

– Нет, я не верю. – Настя так расстроилась, что чуть не заплакала. – Это, наверно, какая-то подтасовка. Чтобы нашу страну дискредитировать.

– Даже если и подтасовка, все равно близкая к истине. На физфак сплошные недоборы, и в учителя никто идти не хочет. И такое – по всей стране.