воды в Крыму из дому лучше не выходить. Жара стоит неимоверная, и пить хочется постоянно. А вот воду найти удаётся не всегда. Поэтому и ношу с собой небольшую бутылочку минералки. И мама Маша так поступает, и наши соседки тоже. У них они лежат в сумочках. А где моя, которую я держал в руке? И пить нам пригодится, и голову девахе хоть немного отмыть от крови. Иначе ничего там не разобрать.

Мысли о воде и крови вызвали появление лёгкого подташнивания, что вместе с головокружением, головной болью, шумом в ушах и странным упадком сил привели к самодиагностированию сотрясения мозга. Что не очень хорошо. С другой стороны, радует то, что у меня всё-таки есть чему сотрясаться.

Вода нашлась прямо под ногами. Непонятно, почему я её сразу не заметил? Отшвырнув бутылку ногой подальше от нависающей трубы, я принялся искать что-то, на чём можно передвинуть бессознательное женское тело. Висящий под потолком красный флаг с белой звездой я не достану. Вывалившаяся из уже не потрескивающего, а вовсю скрипящего, стеллажа форменная матросская рубаха коротковата, но пойдёт в качестве матраса или подушки девушке под голову. А вот висящий на стене холст с исторической справкой по дизельной подводной лодке шестьсот тринадцатого проекта как раз то, что нужно. Пошатываясь, я доковылял до стены с искомым и, с трудом переступив через упавший макет той самой шестьсот тринадцатой лодки, сорвал со стены её описание и на всех парах «помчался» назад. Не знаю, как это выглядело со стороны, но представлялось мне именно так.

Упав на колени перед «спящей» японской красавицей, я, аккуратно поддерживая окровавленную голову и надеясь, что у девушки нет перелома шейных позвонков, принялся осторожно кантовать её безвольное тело на расстеленную на полу поверх разбитых стёкол толстую ткань. Подметать многочисленные стеклянные осколки было нечем, да и времени, боюсь, на это уже нет — проседание трубы и крен стеллажа заметны уже даже моим разоруженным сейчас взглядом. Заодно проверил целостность понравившейся мне тыльной части приглянувшейся девушки. С нею, с целостностью, то есть, оказалось всё в порядке.

Осталось только оттянуть подальше импровизированные волокуши. И только я это проделал, как гадская труба рухнула на пол, ударив по моим ушам звуковой волной, а по склонившимся над девушкой спине и голове новой порцией разлетевшегося стекла. Я только и успел едва прикрыться поднятыми руками. Так что им досталось тоже.

Что привело японку в сознание, я не знаю. Может мои пассажироперемещательные потуги, может звук упавшей трубы или просто так совпало. Но из-за своих поднятых рук я поздно заметил несущуюся в мой лоб мою же бутылку с водой, направляемую уверенной рукой японской самурайки. Нет, я её не виню. Не знаю, как сам поступил бы на месте девушки, очнувшейся лежа на полу, после встречи в подземелье с незнакомым парнем, склонившимся над ней с окровавленной физиономией и не до конца понятными намерениями. Может тоже на всякий случай приложил бы такого наглеца по голове чем-нибудь тяжёлым, что первым случайно попадётся под руку, а потом уже выяснял наши отношения. Японочке попалась отброшенная мной едва початая бутылка с водой.

А моя голова не выдержала третьего на сегодня краш-теста, и благополучно ушла на перезагрузку, даже не помахав на прощание платочком. Хорошо, что бутылку я купил пластиковую, а не стеклянную, и часть воды успел сегодня выпить. Но всё равно «обидно, клянусь, обидно, ну!»

* * *

Рапорт. 17 июля.

«Министру внутренних дел Руси генералу Шевцовой Н.Р.

Командира особой отдельной сводной оперативной группы ДГБ МВДР капитана Ильиной С.К.

(секретно, в одном экземпляре)

Сегодня во время запланированной заранее экскурсии по Балаклавскому подземному музейному комплексу ВМФР (Объект 825 ГТС), осуществляемой Счастливчиком, Кочур М.С. и двумя присоединившихся к ним прикомандированными Вами к моей группе специалистками произошло землетрясение магнитудой 4–5 баллов.

В результате подземных толчков произошло частичное обрушение потолка одного из выставочных залов подземного экскурсионного комплекса, и Счастливчик оказался отрезан обвалом от сопровождавших его лиц, не получивших никаких травм.

Сопровождавшие Счастливчика специалистки моей группы незамедлительно приняли все возможные меры для обеспечения скорейшего доступа в заваленную часть зала и оказания ему первой медицинской помощи (подробное описания произошедшего и действий моих сотрудниц приведено в приложении А).

Через час с помощью вызванных спасателей (список участвовавших в спасательной операции приведен в приложении Б) из Севастопольского отделения МЧСР доступ к Счастливчику, находящемуся в бессознательном состоянии, был обеспечен.

Без промедления и со всеми мерами предосторожности Счастливчик в сопровождении Кочур М.С. был эвакуирован бригадой скорой медицинской помощи №… и помещён в Севастопольскую городскую больницу имени Н.И. Пирогова, в которой ему был поставлен диагноз «глубокие рассечения кожных покровов головы, спины и рук, а также сотрясение головного мозга средней тяжести».

Счастливчик госпитализирован в нейрохирургическое отделение указанной больницы до излечения от полученных травм.

Вместе со Счастливчиком была обнаружена и эвакуирована в ту же больницу пострадавшая от обрушения несовершеннолетняя гражданка Японии (персональные данные девушки и перечень полученных ею повреждений приведены в приложении В).

Прибывшие по вызову администрации больницы представительницы делегации Японии, находящиеся в это время в Севастополе, от госпитализации ввиду незначительности полученных девушкой повреждений отказались и увезли пострадавшую, которой была оказана первая медицинская помощь, на своём автомобиле».

* * *

Глава 12

29 июля.

Меня второй раз в моей новейшей истории выписывают из больницы. Сегодня мои многодневные (м)учения в местном святилище Асклепия70 наконец-то закончились, и я уже слышу голоса мамы Маши и наших неразлучных соседок, доносящиеся из-за закрытой двери палаты, и улыбка мимо воли растягивает мои губы. А сам я, забравшись с ногами на кровать, облачённый пока ещё в надоевшую больничную рубаху, вслушиваясь в приближающийся перестук женских каблучков, жду появления мамы Маши с моей одеждой, и вспоминаю с пользой проведенное в местной лечебнице время.

В отличие от Пензы вредная севастопольская кастелянша снабжать меня мальчиковой пижамой даже не собиралась. Сказала, что «Неположено! И всё равно другого у неё ничего нет!» Хорошо, хоть против трусов местные эскулапы возражать не стали. Пришлось почти две недели светить голыми ногами. А ведь я даже