До ее ушей долетели последние строчки, и их смысл показался Элен более значимым, чем в прошлом.

Элен чувствовала, что отец сейчас находится с ней. Он не мог умереть, продолжая жить в ее душе и сердце. Теперь там поселятся Виолетта с Жаном-Луи и даже капитан Мейер. Элен подошла к сестре. Взявшись за руки, они смотрели на реку и холмы на противоположном берегу. И Элен понимала: как бы она ни любила это место, настало время по-иному распорядиться своей жизнью. Ее сестры выросли. Вместе с подсолнухами, которые они рисовали на стенах кухни, Флоранс вновь разбудила в ней любовь к живописи. Элен решила, что больше не даст уснуть своему увлечению.

– Все будет хорошо, – сказала Элиза. – Вот увидишь.

Произнеся эти слова, она тихо ойкнула, как будто от изумления.

– Что? – насторожилась Элен. – Тебе плохо?

Элиза положила руку на живот. Ее глаза удивленно блестели.

– Ребенок шевельнулся. Он шевельнулся. В первый раз я почувствовала его движение.

– Его? – переспросила улыбающаяся Элен.

– Конечно. Его зовут Виктор.

– А если родится девочка?

– Тогда… назову ее Викторией!

Элиза ударила кулаком по воздуху. Ее глаза радостно сверкали.

День клонился к вечеру, зато приоткрылась дверь в будущее. Всего щелочка, сквозь которую Элен увидела свет жизни, свободной от войны, яркой, насыщенной, сверкающей. Придет время, и они широко распахнут эту дверь и будут танцевать на улицах. А пока все смотрели, как река переливается оттенками золотистого и розового. Их прекрасный мир исцелится от ран. И они тоже. Следующий тост подняли за маленького Виктора (или маленькую Викторию). Потом выпили за Джека и Флоранс, а также за всех жителей деревни Сент-Сесиль.

Элен подумала: сумеет ли она простить свою мать? Если нет, то хотя бы сможет общаться с ней без колкостей? Сейчас, когда воздух пах надеждой, все казалось возможным в этом новом мире. В мире, который будет лучше прежнего.

Она крепко обняла сестру и сказала:

– За лучшее будущее для всех нас. А оно непременно наступит, сколько бы ни пришлось его ждать.