В этот момент из Озаки передали пришедшее с мыса Коросаки известие, что державшиеся севернее Цусимы дымы повернули на юго-запад и идут в пролив большим ходом. Стало ясно, что японские клещи сжимаются. Состав приближающегося отряда оставался неизвестным. Вполне возможно, в нем могли быть и броненосные крейсера, а принять серьезный бой сейчас значило гарантированно и бесполезно угробить корабли и экипажи. Оставалось только укрыться в Цусима-зунде.

Но ни в Озаки, ни в Такесики уже не осталось тральщиков, чтобы организовать проводку. Все ушли к южной оконечности Цусимы, так что эскадра была вынуждена начать разворачиваться обратно к Коозаки, отправив радио на конвой, чтобы выслали для встречи миноносцы. Такое ерзание вдоль берега, то вверх, то вниз, после «черепашьих бегов» в течение всей ночи настроения никому не улучшило.

Однако после недолгих размышлений на мостике «Орла» пришли к выводу, что будет даже безопаснее добраться до стоянки уже проверенным маршрутом вдоль берега. Лезть на тяжелых кораблях в собственноручно загаженные минами воды японцы вряд ли рискнут, а от мелочи – до момента достижения района, контролируемого береговыми батареями, даже с минимумом снарядов на борту, – эскадра при свете дня точно отобьется.

Едва успели завершить разворот и встретиться с миноносцами, с севера Цусимы сообщили по радио, что дымы на горизонте опознаны. Это два отряда истребителей, идущие курсом на перехват. Постоянно принимаются сигналы их радиотелеграфирования. Вдалеке видны еще дымы, но суда, которым они принадлежат, пока держатся вне зоны видимости.

Хотя крупных кораблей противника пока по-прежнему не было обнаружено, это не успокаивало. Вспомогательный крейсер и два миноносца постоянно держались в поле зрения, треща своими станциями на весь эфир, и им уже кто-то отвечал издалека, так что долго ждать появления серьезной поддержки вряд ли придется.

К половине третьего эскадра нагнала конвой. Благополучно пройдя за миноносцами по протраленному фарватеру, корабли Рожественского обогнали его и встали в голове колонны. Поскольку путь впереди был чист, что подтверждалось с береговых постов, не видевших ни одного судна поблизости после прохода тральщиков и пустого конвоя, боевые корабли ушли вперед, достигнув Цусима-зунда к началу шестого часа пополудни.

Батареи, уже извещенные штабом Цусимского укрепленного района о победе в Сасебо, встречали эскадру салютом. На «Мономахе» даже вызвали наверх оркестр, а вся команда, облепив ванты и мостики, размахивала бескозырками и орала «ура». Все еще державшийся в проходе «Олег» также салютовал из мелких пушек. Трофейные суда на рейде Озаки стояли в парадной расцветке и гудели сиренами. На сигнальных мачтах на берегу подняли флаги расцвечивания. Выглядело это торжественно и трогательно.

Однако праздновать ни настроения, ни времени ни у кого не было. Проштрафившиеся «Апраксин» и «Донской», едва достигнув назначенной им стоянки, ошвартовались к борту «Камчатки» для срочного ремонта. Все остальные, воспользовавшись возможностью, начали приемку топлива и боезапаса с «Анадыря» и из других источников.

Спустя час на рейд втянулся и десантный конвой с пустыми транспортами, «инвалидами» и тральщиками. С берега к ним сразу двинулись шлюпки с медиками и их имуществом, собранными отовсюду, докуда успели дотянуться после получения известия о возвращении флота и его запроса на дополнительную медпомощь. Это, а также вид разбитых надстроек и обгоревших до сурика бортов «Авроры», просевшего кормой в воду «Калхаса», побитого и закопченного «Жемчуга» с миноносцами, вообще приведенных на лямках, быстро сбило остатки преждевременных восторгов и вернуло всех в рабочую колею.

Тут же занялись дополнительными оборонительными мероприятиями, ожидая яростных атак с наступлением темноты. Штаб созвал расширенное совещание, но оно так и не состоялось, так как скоро стало ясно, что до окончания ремонта машин на аварийных кораблях планировать что-либо конкретное особого смысла нет, а командирам и начальникам отрядов и на своих местах есть чем заняться.

Несмотря на неоднократные запросы и требования, никаких внятных прогнозов инженерный корпус эскадры не выдавал. Причем теперь флагманским механиком ставилась под сомнение вообще сама возможность выхода в море ранее чем через сутки или даже двое, поскольку начатые общие профилактические работы лавинообразно расширяли список «потенциальных инвалидов». Набирался слишком большой объем необходимых работ, продолжавший увеличиваться по мере «вскрытия».

Такие новости полностью снимали необходимость спешить вопреки всему и любой ценой. За это время японцы уже гарантированно должны были успеть стянуть достаточно сил для основательной блокады островов, так что просто ускользнуть шансов не оставалось. В любом случае во Владивосток предстояло прорываться с боем.

Оставалось решить, как именно, учитывая, что снарядов к исправным пушкам, считай, как не было, так и нет. В то же время даже с целью сохранения корабельного состава оставлять на Цусиме столько практически небоеспособных углеедов-иждивенцев, в которые превратилась почти вся эскадра, явно было нельзя.

Это натолкнуло на мысль послать гонца в Шанхай, чтобы по телеграфу организовать встречу эскадры из Владивостока. Хотя достоверных данных о степени готовности к походу находившегося там отряда Небогатова не имелось, одно только выдвижение его броненосцев в направлении Цусимы могло заставить японцев разделить силы, или, по крайней мере, действовать осторожнее.

Более всего на роль резвого посыльного судна подходил «Быстрый», единственный из быстроходных кораблей избежавший серьезных повреждений в сасебском деле и даже изловчившийся довести до полностью работоспособного состояния свои котлы и машины. Его командир лейтенант Рихтер был вызван на флагман для получения соответствующих инструкций, а сам миноносец приступил к срочной бункеровке вне всякой очереди. Угля и воды принимали из расчета перехода в оба конца без пополнения запасов.

Хотя все погрузочные работы выполнялись силами тылового обеспечения Цусимской базы, отдохнуть никому из экипажа так и не удалось. За глаза хватило работ по своим заведованиям после похода и боя.

Вскоре после полуночи миноносец покинул Цусима-зунд. Поскольку выделить нормальное прикрытие возможности не имелось, чтобы не спровоцировать погони, решили попробовать обойти стороной японские дозоры. Пробравшись мелями вдоль берега до бухты Мине, оказались севернее обнаруженного с береговых постов скопления японских москитных сил, толпившихся у выхода из пролива между половинками Цусимы.

Светосигнальной связью пользоваться было опасно, так что шлюпку с посыльным с берегового поста дождались в полной темноте. К счастью, болтаться на волнах без хода под самыми скалами пришлось недолго. Узнав, что севернее Цусима-зунда японцев ни сегодня, ни вчера не видели, отпустили ее обратно и осторожно двинулись строго на запад.

При этом слева наблюдали редкие проблески чужих красных сигнальных фонарей, скоро пропавшие из вида. Контактов с противником не было, но, несмотря на это, до самых корейских шхер пробирались на восьми-десяти узлах. Затем двинулись вдоль прибрежных островов на юг, постепенно разогнавшись до восемнадцати.