Он явно волновался и подбирал слова. — Это место... Я хочу именно здесь попросить тебя быть мне единственной. Я хочу подарить тебе свое сердце и браслет, как символ моей любви и верности. Стань моей женой... снова.

Встав на колено, он протянул мне до боли знакомый предмет. Сплетенный из синих и красных кожаных жгутов браслет, напитанный древней магией рода Уолш.

— Скажи мне свое окончательное «да», Айла. Не разбивай мне сердце, огонек.

— Да, Хэйл, — выдохнула я, чувствуя, как подступают слезы. — Я говорю тебе да.

— Ты действительно любишь меня? — в его серых грозных очах проскользнула неуверенность и ранимость.

— Я люблю тебя, Хэйл, — в какой раз за сегодня повторила я. — И, если будет нужно, буду шептать тебе эти слова каждое утро и каждый вечер перед сном. Пока ты не поверишь и не успокоишь свое сердце.

— Я верю, мой огонек. Но говори мне это чаще, — он улыбнулся и, взяв руку, бережно продел на нее браслет. — Моя жена...

— Твоя! Всегда была и буду только твоей.

Поднявшись, дракон бережно обнял и, положив руку на затылок, запрокинул мою голову. Склонившись, медленно провел губами по моим губам.

— Мой огонек, — выдохнув, он углубил поцелуй.Глава 31

Солнце по-летнему припекало голову, но уходить в тенек совсем не хотелось. Лужи, оставшиеся после ночного дождя, высыхали, оставляя на земле растрескавшуюся корочку. Но и она исчезала, стоило наступить.

Все обращалось в пыль.

Лежа на пледе, подперев ладонью голову, я рассматривала свой браслет.

Столько лет прошло и вот он снова на моей руке. Я и мечтать о таком открыто не смела. Лишь лелеяла огонек надежды в сердце и не зря.

Все не зря!

— У тебя такой загадочный вид, Айла, — Хэйл развел приличный костер и, заворачивая картофелины в огромные листья дикого винограда, растущего неподалеку, складывал их в неглубокую яму, вырытую прямо впритык к огню. — О чем ты думаешь?

— Он еще красивее, чем мне помнится. Правда, я тогда особенно не разглядывала, не до того было.

Он задумался над моим ответом. Работа остановилась, Хэйл продолжал держать лист и картофелину.

Что-то дзинькнуло. Раз, другой...

Словно опомнившись мой дракон поднял голову и взглянул куда-то в сторону.

— Удочка, — догадалась я. — Клюет!

Подскочив, он спешно прошел мимо меня и дернул удилище. Подсек.

Мне на плед полетел маленький колокольчик, который мой рыбак крепил на вершинку снасти. По задумке он должен был звонить каждый раз, как рыба дергает крючок с жирным красным червем на нем. Так и получилось.

Это было даже интереснее, чем закидывание сетей под крутой берег.

Пока я рассматривала колокольчик, Хэйл осторожно сматывал крепкую тонкую плетенку. Он действовал неспешно и умеючи.

— Ты так раньше рыбу ловил? — любопытничала я.

— Да, — он кивнул. — Во время больших переходов провизии не всегда хватало. Вот и выкручивались как могли. Если стоянки на одном месте длительные, то чего бы и не обеспечить себя рыбой.

— Вы ее жарили? — я вдруг поняла, что совсем ничего не знаю о его боевом прошлом.

Совсем ничего.

— Нет, чаще засаливали, потом промывали и подвешивали на телегах. Так рыба хорошо вялилась. — Он подтянул веревку еще немного и быстро зайдя в воду выдернул оттуда довольно увесистый улов. — Ага, карась! Как по заказу, Айла.

В его голосе слышалось столько восторга. На мгновение я увидела в этом гиганте своего прежнего Оуэна. Что бы Хэйл там ни говорил, а он все тот же озорной самоуверенный мальчишка.

— Я люблю тебя, — не знаю, почему я прошептала это.

Хэйл замер с этой рыбиной в руках и взглянул на меня.

— У нас будут новые воспоминания, — улыбнувшись ему, я села и расправила подол платья. — Мы наверстаем всё и будем счастливы вместе.

Он усмехнулся и, вернув удилище на место, закинул наш «обед» в ведро.

— Расскажи что-нибудь, пока я нанизываю червя на крючок, — тихо попросил он.

— Что именно?

— Наш последний день вместе.

Я не ожидала этого вопроса. Он казался мне весьма трудным. Болезненным.

— Почему я искал тебя, Айла? Почему оказался в воде?

— Потому что пытался защитить меня тогда. Потому что ставил мою жизнь выше своей. Ты сильный, Хэйл. Самый сильный и храбрый. И я не могу даже представить, что смогла бы полюбить другого.

— Расскажи, что мы делали у реки в ту ночь? — негромко спросил он.

— Сбежали с тобой из дома. Грезили быть вместе, добраться до столицы. По-детски наивно, но тогда мы верили в свои силы. Желали никогда не расставаться. Твой папа был против меня. Ну, а мой... Мой вообще грозился убить тебя.

— Чем же я был для него плох? — Хэйл снова замер над плотным мешочком, в котором в земле возились черви.

— Дело было не в тебе, — глухо призналась я. — Просто огневичка — это ценный товар. Дар ведь полезный, особенно для разбойничьего люда. Отец надеялся меня повыгоднее продать в жёны. Просто товар... не дочь.

Сказала и умолкла, ожидая его реакцию.

Дракон продел наживку на крючок и, поправив грузило, закинул снасть в воду.

— Да, — хмыкнул он. — Теперь я понимаю, почему ты так легко простила отца.

— Мой был еще хуже. — голос упал до шепота.

— Нет, дело не в этом, любимая. Наверное, ты действительно с детства наелась всей этой грязи. А я как могилу твою увидел, понял, что выжил зря. Решение своей проблемы видел одно — война. Как меч в руках крепко держать смог, так и сбежал. Сначала работал в прачке при отряде огневиков. Сдружился с сыном генерала Камли Ярвеном. У нас очень схожая магия. Пока взрослели — закалялись в боях, поддерживали друг друга. У него с лицом беда: шрам огромный. Да и потерял он способность к обороту: ребенком его дракон получил сильные травмы и не оправился. Он все грезил местью. За себя, за отца. За свою изуродованную внешность. За ту боль, что он испытывал каждый раз, как пытался перекинуться. Да мне тогда было незачем жить, но я подумал, что могу быть полезен ему. Я жил просто, чтобы не сошел с ума от своей лютой ярости он. А потом как-то в одной деревеньке увидел девочку. Простенькое коротенькое платьице, соломенная шляпка на голове.