Энт услышал, как она насвистывает, уходя, сел и начал одеваться, думая о Дине и гадая, когда появится Дафна и чего она захочет на этот раз. Вдруг слабый свист Джулии прекратился, и он уловил звук приближающихся шагов. Он как раз надевал свои парусиновые туфли, когда Джулия снова появилась среди папоротников. Ее лицо выглядело бледным.

– Привет еще раз, – сказал он. – Все в порядке?

– Конечно, – ответила она быстро. – Просточасто, когда я ухожу или ты уходишь, я хочу сказать тебе кое-что, но не говорю, а потом думаю, что просто может не быть другого времени.

– Сказать мне что?

– Сказать, что… Ладно… – Она прочистила горло. – Ну… Дело в том… Что я люблю тебя.

– Ох. – Тони вскочил на ноги. – Джулия…

– Позволь мне закончить. Я давно хотела тебе признаться. Прекрасно быть с тобой. Я чувствую себя живой, и со мной такое впервые. Да, впервые. Мне нравилось играть, потому что это придавало вещам драматичности, вещам серым и ужасным, но теперь у меня есть ты, и мне наплевать на драматичность. Я просто хочу, чтобы вещи оставались такими, какие они есть. Я не хочу, чтобы ты уходил от меня. Не хочу, чтобы нас убило бомбой. Я не хочу, чтобы мой отец узнал. Я не хочу забеременеть случайно.

Он поймал ее руки.

– Я люблю тебя. Тоже. Я тоже тебя люблю.

Он смотрел на нее, чувствуя, как сердце все быстрее стучит в груди. Ее рот пылал розово-красным – как всегда после того, как он долго ее целовал. Он снова поцеловал ее, притянул к себе как можно ближе и пробормотал ей в шею:

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Ты выйдешь за меня, когда мы станем достаточно взрослыми?

Из ее горла вырвался тихий стон, когда его губы скользнули по ее коже.

– Энт… Тони, неужели ты не понимаешь? Меня здесь не будет, мне не нужно все это. Я убегу. Я не могу оставаться здесь с отцом… и с Йеном.

– Можешь, – сказал он яростно. – Можешь, если я с тобой. Можешь.

– Нам пятнадцать, – сказала она, взяв одну его руку и положив ее себе на грудь, и он сжал ее нежную плоть, снова возбудившись, но потом отпустил. – Они не позволяют людям нашего возраста делать то, что мы хотим.

– Есть парни, которые всего на пару лет старше нас и уже воюют на фронте. Это не важно.

– Важно. Я не хочу оставаться здесь вечно. Война скоро закончится. Я хочу жить, чтобы уйти отсюда, сделать что-то полезное. А ты хочешь пойти в театральную школу, твоя тетя организует прослушивание…

– Ничто из этого не важно, – сказал он дрогнувшим голосом. – Мы должны быть вместе, это самое главное.

– Черт, – вдруг сказала она. – Ты слышал это?

Из-за песчаных наносов донесся слабый голос.

– Джулия! Где ты?

Вместе они быстро скользнули мимо баррикад и пляжных домиков. Он попытался взять ее за руку, но она убрала его пальцы. – Не сейчас, Энт, прошу.

Они прошли мимо Боски к переулку, где стоял Алистер Флэтчер, положив руки на бедра. Увидев их обоих, он сделал шаг назад.

– О, – сказал он. – Привет, привет, Энт.

Он повернулся к своей дочери.

– Я искал тебя в Боски, Джулия. Мисс Уайлд сказала, что вы пошли гулять.

– Мы гуляли по пляжу, – сказал Энт и сразу понял, как ему сыграть эту ситуацию: скрыться за правдой, а не за ложью, что было куда легче. – Извините нас. Мы, конечно, должны были следить за временем, но сегодня такой прекрасный вечер. Мы залюбовались на звезды. И заболтались.

Он взял Джулию за руку и сжал ее, улыбнувшись. Ее глаза расширились от ужаса, и она перевела взгляд на отца.

– Прости, папа, – сказала она. – Со мной все в порядке.

Но ее голос звучал деревянно, руки, такие живые и игривые, безжизненно висели по сторонам, плечи поникли, и она всем телом источала неубедительность. Тони понял, что ему нужно как можно скорее перевести внимание их обоих на себя, и знал, что ему это под силу.

– Все в порядке, хотя вы, наверное, волновались. Сожалею, сэр.

Алистер Флэтчер смотрел на них обоих, желваки под его кожей ходили ходуном.

«Пожалуйста, поверьте мне», – мысленно взмолился Энт, изо всех сил желая, чтобы у него все получилось.

– Ну, – сказал Алистер Флэтчер в конце концов. – Я полагаю, вы оба разумны, верно? Ты хороший мальчик, Энт. По крайней мере я всегда думал, что ты такой.

– Да, сэр, – сказал Энт и внезапно испугался самого себя, собственной способности лгать так легко.

– Пойдем, Джулия. За мной. – Он осторожно втолкнул свою дочь в переулок.

– Доброй ночи, Энт! – сказала Джулия, похлопав отца по плечу. – До завтра.

– Доброй ночи! – ответил он, буднично помахав обоим, а потом смотрел, как они уходят, произнося одними губами: «Я люблю тебя».

Когда он вернулся домой, тетя Дина уже ушла в свою комнату, и внизу было темно.

– Привет, Энт, – окликнула она его, когда он спустился по лестнице.

– Привет. Я гулял, надеюсь, ты не против.

– Супер. С нетерпением жду нашей поездки завтра, – ответила она приглушенным голосом.

– Какой поездки?

– Поездки на велосипеде к мысу Святого Альдхельма, – сказала она. – Ты разве забыл? Мы договорились об этом несколько недель назад. Но если ты не хочешь…

– Хочу, конечно, – ответил он и обрадовался возможности остаться одному в темноте, чтобы никто не увидел его пылающих щек и мокрых от пота рук.

Ему снились ромашки, и компасы, и головки одуванчиков, и туфли Джулии, которые росли и росли, и топали по пляжу и дороге так громко, что ему пришлось уговаривать ее ходить на цыпочках, а когда он проснулся, солнце уже не показывалось в дырах светонепроницаемых штор. Энт посмотрел на часы. Десять утра. Он не мог вспомнить, когда в последний раз вставал так поздно: жизнь с Диной, а затем в школе-интернате перенастроила его внутренний хронометр, и он привык просыпаться засветло.

Тщательно умывшись и побрившись – он все еще чувствовал себя не совсем уверенно с бритвой, – он оделся, напевая под нос, хотя и не понимая, почему так счастлив сегодня.

– Дина? – позвал он, заходя на кухню, но ее нигде не было видно. Наконец он услышал ее голос на крыльце и с облегчением вышел наружу.

– Вот ты где! – сказал он. – Я проспал и, конечно, пропустил завтрак, но не хочешь ли… Ой! Здравствуйте.

Там, рядом с Диной, ничуть не изменившись и, как и всегда, источая равнодушие, сидела Дафна в сине-зеленом шелковом платье и с мехом лисицы, изъеденным молью, вокруг плеч. Она курила сигарету, обхватив рукой подбородок. Другая ее рука вытянулась вдоль задней части тростникового дивана так непринужденно, словно Дафна никуда и не уходила. Лиса смотрела на Энта мертвыми немигающими глазами. Дафни поманила его пальцем, затем похлопала по подушке дивана.