Маргарита вылезла из укрытия и побежала назад в сторону посёлка. Она, осторожно глядя по сторонам, подбежала к какой-то даче, перелезла через забор и спряталась там в беседке.

Сидя на полу в беседке, Маргарита никак не могла унять дрожь.

«Откуда же милиция? Кто её вызвал? Наверное, соседи всё-таки увидели, как я спускалась из окна. А может, окно, которое я открыла, было под сигнализацией? Эх, что теперь рассуждать. Меня ищут, это однозначно. Что же делать? А вдруг они начнут все дачи обыскивать?!! Господи! Меня-то здесь найти – пара пустяков. Так, надо спрятаться куда-нибудь».

Девушка осторожно высунулась из укрытия и огляделась. Она заметила, что под входной лестницей особняка была сделана дверь, закрывающаяся на щеколду. Вот удача! Маргарита ещё раз огляделась и быстро добежала до дома, заскочила в конуру под лестницей и быстро захлопнула дверь. Правда, с защёлкой пришлось повозиться. Надо было закрыть щеколду снаружи. Хорошо, что дверь была деревянная, с узкими щелями между досок. Маргарита огляделась. Это крохотное помещение служило складом для садового инвентаря. Девушка взяла тяпку и, просунув её в щель, кое-как всё-таки задвинула щеколду.

– Фу! – облегчённо сказала она, когда всё было завершено. Она села на перевёрнутое ведро, ведь в этой крошечной кладовке можно было находиться только в сидячем положении. – Надеюсь, здесь меня не будут искать.

«А что дальше? Ждать поздней ночи и потом ловить попутку до Москвы? Опасно. Могут ведь изнасиловать и убить. Господи, ну что же мне делать? Придётся ждать здесь до утра, а завтра можно будет голосовать на дороге. Ой, а где моя сумка? Я её забыла в доме! О боже, в ней ведь остались все мои деньги! Как же я без денег доберусь до дачи? Да ещё в таком виде! Одежда вся в грязи. А дача на другом конце Москвы находится. Вот чёрт! Всё-таки придётся мне просить помощи у Воланда. Другого выхода нет. Может, он всё же меня пожалеет, ведь я не виновата в том, что так всё произошло. А, кстати, почему Эдик умер? Клофелин ведь был нормальный. Не думаю, что Джинни мне подсунул какую-нибудь гадость. Наверно, просто у Эдика непереносимость этого лекарства. Хотя странно всё это. Но чего сейчас над этим голову ломать. Надо как-то выбираться отсюда. Эх, была не была, звоню Воланду. Всё-таки тюрьма для меня хуже смерти. Пусть лучше Воланд меня убьёт, чем гнить столько лет за решёткой».

Маргарита набрала номер Джинни.

– Да, – ответил Воланд, – я слушаю.

– Воланд, я пропала! Помоги!

– Маргарита, это ты? Господи, что с тобой? Девочка моя!

Маргарите понравилось, с каким беспокойством и отчаянием он это произнёс. Она откинула свои сомнения.

– Воланд, спаси. Эдик почему-то умер. Я не знаю почему, но он отравился клофелином. Теперь меня ищет милиция. Я спряталась. До ночи, думаю, протяну. А что дальше делать – не знаю.

– Где ты спряталась? Я еду за тобой!

– Нет, Воланд, сейчас у тебя не получится меня спасти. Это опасно. Нас могут поймать и арестовать. И тебя тоже арестуют за помощь преступнице. Подожди немного, пока менты уедут.

– Девочка моя, для меня ничего не может быть опасным. Помнишь, я тебе говорил: деньги решают почти всё, а остальное решает свинец. Так вот, я не собираюсь ждать, найдут тебя менты или нет. Я еду тебя спасать. Говори, где ты находишься.

Маргарита немного поколебалась, стоит ли раскрывать ему место своего убежища. Но она решила, что показывать Воланду своё недоверие сейчас, когда она просит у него помощи, это всё-таки неразумно.

– Я спряталась в чулане под крыльцом особняка с башенками. Он, по-моему, третий от края.

– Жди. Я выезжаю, – сказал Воланд.

Маргарита устало прислонилась спиной к стене. Нервное потрясение вылилось в дикую сонливость. Глаза её стали слипаться. Но тут ей опять пришлось встрепенуться. Совсем рядом она услышала чью-то речь.

– Давай там поищи, – крикнул какой-то мужчина. – Проверь все двери.

Маргарита в шоке застыла, когда увидела в щель, как к её убежищу направляется мужчина в милицейской куртке.

Вот он подошёл, открыл дверь и взглянул на неё с усмешкой.

– Здравствуй, красавица. Думаешь, «чик-трак, я в домике», да? Игра в прятки закончилась. Вылезай.

Маргарита не могла пошевелиться от ужаса. Тогда он схватил её за рукав куртки и выволок наружу. А потом, надев на неё наручники, толкнул Маргариту в спину.

– Пошла! Давай-давай, пошевеливайся! Мне что, на руках тебя нести? – съязвил он и для придания скорости шлёпнул её по попе.

Он привёл девушку к милицейской машине.

– Нашёл! – обрадовались милиционеры. – Вот она, красотуля. Ну и заставила ты нас побегать! Мы весь лес в округе прочесали.

– Знаешь загадку: «сидит девица в темнице, а коса на улице»? Так вот, это не морковка, а убийца и воровка, – захохотал её мучитель. – В чулане, сучка, пряталась.

– А ты её за космы да на солнышко?

– Ага.

– Молодец, хоть висяка не будет. Ещё бы нам парочку раскрытых дел – и план в этом квартале, считай, выполнили. Премия почти у нас в кармане!

– Ладно, поехали.

– Подожди, а где хрустальное яйцо? У неё же его нет!

– Эй, красотка, давай яйцо. Говори, куда спрятала?

Маргарита, всё это время в совершенной прострации разглядывающая землю под ногами, вдруг подняла удивлённые глаза.

– Яйцо? Какое яйцо? Я не брала. Я не трогала его! Честное слово!

Один из милиционеров схватил её за воротник куртки и притянул к себе.

– Если ты, паскуда, сейчас же не скажешь, куда спрятала яйцо, я тебя тут же размажу по этой грязи! Поняла? – закричал он ей прямо в лицо.

У Маргариты всё поплыло перед глазами. Ноги её подкосились, и она бы упала, если бы этот милиционер не держал её за куртку.

Это был какой-то кошмар! Её привезли в тюрьму, водили из одной комнаты в другую, фотографировали, снимали отпечатки пальцев, заполняли какие-то анкеты. И постоянно угрозами и разными посулами заставляли признаться, куда же она спрятала драгоценное яйцо. Она устала отвечать, что не брала его. Ей никто не верил.

Когда Маргариту ввели в камеру, она даже, как ни странно, облегчённо вздохнула.

Она оказалась в небольшой комнате с одним маленьким зарешёченным окошком высоко под потолком и с выкрашенными тёмно-зелёной краской стенами. В нос неприятно шибанул запах затхлости, табака и грязных женских тел. Но Маргарита ни на что уже не обращала внимания. Она скрючилась на койке и закрыла глаза.

«Спать. Спать. Спать. И ни о чём не думать. Ничего не видеть. Ничего не слышать. Сон – это маленькая смерть. Это хорошо!»

Но заснуть не получилось. В камере стояло ещё несколько коек, на которых сидели и лежали женщины разных возрастов. Им не понравилось, что новенькая даже не пожелала познакомиться с ними, а сразу завалилась спать.