Эльфийский принц также проявлял немалый интерес к развалинам Проклятой долины, и более того, у Ярима имелась собственная теория относительно местных загадок.

– Здесь жили пришельцы с Шерегеш.

– Что ты несешь Яр? На Шерегеш никто не живет, – фыркнул Малаган.

– Теперь не живет, а раньше жили. Все древние легенды наперебой рассказывают, что с луны Шерегеш прилетали драконы, кронозаны и птицекони.

– Кронозаны? Нет никаких кронозанов, принц. Бабкины сказки, – веселился Мэд. – И птицеконей нет.

– Я знаю. Пусть все это выдумки, но малая часть истины в легендах обязательно содержится, – не сдавался Яримраэн. – Сам факт того, что с луны можно прилететь, говорит о многом.

– Ты еще скажи, что с Сирин тоже кто-то прилетал.

– Про Сирин нет никаких легенд. Она слишком мала и движется слишком быстро. Поэтому мы видим, что она встает не на востоке, а на западе, – просветил эрмидэйца принц. – А на самом деле Сирин крутится в том же направлении, что и Шерегеш.

– Никогда не думал, что ты такой знаток в движении звезд и планет, – удивился Ириен.

– В Тинитониэле живут не только самые красивые женщины, но и самые лучшие астрономы обитаемого мира. Владыка Иланд привечает в равной степени и тех и других.

– Радует, что при дворе папаши тебя интересовали не только дамские прелести, – съехидничал Мэд.

– Разумеется, я глядел не только в разрез декольте придворных дам, но и в телескопы. И видел, что вся Шерегеш усеяна круглыми долинами вроде нашей. Вот я и подумал, что, наверное, когда шерегеняне решили поселиться здесь, то построили себе похожую долину.

– А развалины ты тоже там видел? – уточнил Ириен.

– Нет, не видел. Слишком далеко, да и, скорее всего, они там рассыпались в прах.

– А как они прилетели к нам?

– Не знаю. Должно быть, на драконах.

– А потом поссорились с драконами и те их пожгли?

– Что-то в этом духе.

– Сомнительно, – заявил Малаган. – Спору нет, полетать на драконе я бы сам не отказался, но чересчур уж красиво получается. По-сказочному. Так не бывает.

Они с Яримраэном заспорили не на шутку, взаимно приводя различные примеры того, «как бывает». В конце концов эльф напомнил Мэду историю его собственной семьи. Ведь женился же прадед Малагана Великий герцог на простолюдинке, невзирая ни на что. Наплевал на традиции, казнил парочку потенциальных отравителей и закрыл глаза на то, что избранница оказалась немножечко ведьмой. Хотя обычно только в сказках король женится на пастушке. В ответ Мэд невесело усмехнулся и заметил, что потомки, особенно его родители, были не слишком благодарны дедуле за свободомыслие в матримониальных отношениях, исходя из того, что получилось из их первенца. Это во-первых. А во-вторых, Великий герцог, по семейному преданию, изменял своей красавице направо и налево. В итоге простодушная ведьма попыталась извести одну из фавориток и сама оказалась в темнице. Казнить законную супругу «добрый» прадед не стал, но остаток дней она провела в лечебнице для душевнобольных.

– Как показывает историческая практика, все самые загадочные, удивительные и невообразимые события объясняются очень и очень просто. Причина почти всегда проста и незамысловата, как удар дубиной по черепу, – согласился Альс с доводами эрмидэйца.

– И какая же простая причина породила Ктэйл? Если тебя не устраивают эмигранты с Шерегеш и драконы-мстители, тогда что?

Ириен развел руками. Его дар Познавания молчал, но обычный жизненный опыт или то чувство, которое люди зовут интуицией, нашептывали эльфу, что существует иное объяснение. Только оно еще не найдено. И возможно, никто и никогда его не отыщет. Потому что дело отнюдь не в драконах и не в демонах.

Проводник Роканд, к всеобщему удивлению, не принимал активного участия в жарких дискуссиях. Он слушал вполуха своих подопечных, но делиться собственными мыслями не собирался. Конечно, может быть, маленький человек не считал себя достойным собеседником, но Альс подозревал, что версия проводника гораздо более радикальна и спорна, чем варианты Малагана и Яримраэна. Но хитрый мастер Роканд умудрялся выскользнуть из хитроумнейших словесных ловушек, которые Альс регулярно расставлял ему в любом разговоре. И все же неизбежное именно потому так и называется, что сколько ни убегай, а оно будет бежать быстрее и все равно настигнет.

До выхода из Проклятой долины оставался один-единственный дневной переход, и, чтобы сберечь силы, стоянку решили разбить еще засветло. Распрягли лошадей, давая животным возможность как следует отдохнуть и попастись. Тангары затеяли легкую помывку. Не сами, конечно, затеяли, а с подачи Анарсона, уже давно и беспрестанно язвившего соплеменников за неаккуратность. Так деликатно интерпретировал Яримраэн многоэтажный тангарский мат, посвященный вонючести и немытости не шибко опрятных юношей. Зима в здешнем климате вовсе не означала ни холодов, ни снегопадов, ни ледяных ливней, а молодые тангары снарядились так, словно в Ветланд собрались. А следовательно, беспрестанно потели немилосердно в своих теплых туниках. Сказывались вековые традиции и вековое тангарское упрямство. Ибо ежели зима, то положено надеть исподнее, на него тонкую рубаху, поверху тепленькую рубашечку, а потом тунику либо куртку с подкладкой. Тор молча воротил нос, мысленно, и не только, воздавая хвалу своему образу жизни, столь отличному от жизни правоверных родичей. На фоне Альса или Сийгина, которым никакой закон не писан, Торвардин смотрелся консерватором из консерваторов. Однако же, как известно, все познается в сравнении. И в особенности запахи, исходившие от тангаров-ортодоксов и от тангара-вольнодумца.

– Козлы смердючие! Небритые задницы старых баранов воняют меньше, чем ваши рубашки! – разорялся Анарсон.

Купец занял командирскую высоту над небольшим веселым ручейком, швыряя в него стоящие стоймя штаны своих подопечных, а следом их самих, выбирая особо провинившихся на стезе дурного запаха.

– Конскими скребками буду бока скрести, выродки недоделанные! Колотушкой волосья стану бить!

Угрозы тангарского купца простирались от простого мордобития до подробнейшего доклада ближайшим родственникам, в особенности мамашам, чьи косы позорят пред иными народами нечистоплотные юнцы. Сам же Анарсон, сколь ни блюл покой седой старины, а умудрялся выглядеть даже в Ктэйле щеголевато и достойно главы уважаемой семьи.

Смотреть на помывку тангарских парней было смешно, но не особо любопытно. Гораздо сильнее Ириена влек к себе «город», который завтра к вечеру скроется из глаз, и, скорее всего, более никогда эльфу не доведется увидеть его своими глазами. Жизнь эльфийская длинна, никто и спорить не станет. Только нашептывает гнусный и сиплый голос где-то внутри, что ничего подобного у Ириена не повторится никогда. И не потому, что не захочет отчаянно любопытный Познаватель снова очутиться посреди Проклятой долины, он-то, может, и захочет, но слепая Каийя не выкинет более такого хитрого расклада, не сплетутся воедино возможности с желаниями, а намерения с повелениями. Не быть этому, не быть…