Кроме того, я постоянно думал: И вообще, кто я такой, чтобы мне показали брошюру, даже если она существует? Ваше имя? – сурово спросил я себя. Чарли Юэлл, молодой банковский служащий. Работа эта мне не нравится; зарабатываю я немного и никогда не разбогатею. Я прожил в Нью-Йорке больше трех лет, но друзей у меня мало. Черт побери, да тут и рассказывать почти нечего: я хожу в кино, читаю слишком много книг, и меня уже тошнит от одиноких ужинов в ресторанах. Я среднестатистическая личность, как внешне, так и внутренне. Вас это устраивает? Я вам подойду?

Наконец, в 200-м квартале я увидел нужный адрес: древнее, псевдомодернизированное офисное здание – обветшалое, устаревшее, тщетно отказывающееся это признать. К западу от Пятой таких полно. Я толкнул стеклянные двери в латунной раме и вошел в крошечный вестибюль с вечно грязной, хоть и свежевымытой плиткой на полу. Многочисленные ремонты сделали зеленые стены бугристыми; в хромированной рамке висел небольшой каталог – белые целлулоидные буквы, которые легко менять, на черном фетровом фоне. Там было около двадцати названий, и «Бюро путешествий «Кульминация» шло вторым в списке, между «А-1 Мимео» и «Волшебными товарами Аякса». Я нажал кнопку звонка рядом со старомодной решетчатой дверью лифта; высоко в шахте раздался звон. Последовала пауза, затем удар, тяжелые цепи с лязгом начали опускаться, и я едва не развернулся и не ушел – это было безумие.

Однако наверху, в офисе «Кульминации», царила совсем иная атмосфера. Я вошел через матированную стеклянную дверь и оказался в большой квадратной комнате, светлой и чистой, озаренной флуоресцентными лампами. Рядом с широкими двойными окнами за конторкой стоял высокий седой серьезный мужчина с телефонной трубкой возле уха. Он поднял глаза, кивнул мне, и мое сердце подпрыгнуло: мужчина полностью соответствовал описанию.

– Рейс… – он мельком глянул на лист бумаги, лежавший на стекле конторки, – семь-ноль-три, и я советую вам зарегистрироваться на сорок минут раньше.

Я ждал, облокотившись на конторку и осматриваясь; это был тот самый человек, однако я попал в обычное бюро путешествий: большие яркие плакаты на стенах, металлические стеллажи с папками, расписания под стеклом конторки. Это самое простое бюро и ничего больше, подумал я и снова почувствовал себя болваном.

– Чем могу вам помочь?

Высокий седовласый мужчина улыбнулся мне, кладя трубку на место, и внезапно я занервничал.

– Э-э. – Я сделал вид, будто поглощен расстегиванием плаща. Потом снова посмотрел на мужчину и сказал: – Я бы хотел… сбежать.

Не так быстро, дурак! – отругал я себя. Не торопись!

Я в панике уставился на мужчину, ожидая реакции на мои слова, но он и бровью не повел.

– Что ж, для этого существует множество мест, – вежливо ответил он. Извлек из-под конторки длинную тонкую брошюру и положил на стекло, повернув ко мне. «Отправляйтесь в Буэнос-Айрес – в другой мир!» – гласили два ряда бледно-зеленых букв в верхней части брошюры.

Я сделал вид, будто изучаю ее, чтобы не показаться невежливым. На ней был большой серебристый самолет, делающий вираж над ночной гаванью; в волнах отражалась луна, на заднем плане высились горы. Затем я молча покачал головой – боялся сказать что-то не то.

– Может, более тихое местечко?

Он достал еще одну брошюру, с тремя могучими древесными стволами, тянувшимися куда-то ввысь, озаренными косыми лучами солнца. «Девственные леса Мэна, по Бостонской и Мэнской железной дороге». – Или, – он положил на стекло третью брошюру, – Бермуды, там сейчас хорошо. – «Бермуды, старый мир в новом мире», – гласила она.

Я решил рискнуть.

– Нет, – сказал я, покачав головой. – На самом деле я ищу постоянное место. Чтобы осесть там и жить. – Я посмотрел ему в глаза. – До конца жизни.

Тут моя храбрость кончилась, и я принялся искать путь к отступлению.

Но он лишь доброжелательно улыбнулся и ответил:

– Не вижу причин, по которым мы не смогли бы вам помочь. – Он наклонился вперед и оперся предплечьями на конторку, сцепив ладони. Все время мира в вашем распоряжении, говорила эта поза. – Что именно вы ищете? Чего хотите?

Я затаил дыхание, потом произнес:

– Сбежать.

– От чего?

– Ну… – Я помедлил – прежде я никогда не выражал этого вслух. – Думаю, от Нью-Йорка. И других больших городов. От тревоги. И страха. И того, о чем пишут в газетах. И одиночества. – Я уже не мог остановиться, хотя знал, что болтаю слишком много, и слова хлынули из меня потоком. – От нелюбимой работы и скуки. От необходимости продавать свое время, чтобы выжить. От самой жизни – такой, какая она сейчас. – Я снова посмотрел ему в глаза и тихо закончил: – От мира.

Теперь он действительно разглядывал меня, его глаза открыто изучали мое лицо, и я знал, что через секунду он качнет головой и скажет: «Мистер, лучше вам пойти к доктору».

Но он этого не сказал. Он продолжал смотреть, теперь разглядывая мой лоб. Он был крупным мужчиной, с жесткими, курчавыми седыми волосами и очень умным и добрым морщинистым лицом – так должны выглядеть проповедники, так должны выглядеть отцы.

Потом он заглянул мне в глаза и глубже; рассмотрел мой рот, линию подбородка, и внезапно я преисполнился уверенности, что он без труда узнает обо мне больше, чем знаю я сам. Внезапно он улыбнулся и положил локти на конторку, мягко массируя одной ладонью другую, сжатую в кулак.

– Вы любите людей? Отвечайте честно, потому что я узнаю, если вы солжете.

– Да. Только мне нелегко расслабиться, и быть собой, и заводить друзей.

Он серьезно кивнул.

– Вы бы назвали себя достаточно порядочным человеком?

– Думаю, да. Наверное. – Я пожал плечами.

Я криво улыбнулся; это был трудный вопрос.

– Ну… по крайней мере, если я веду себя непорядочно, обычно потом мне стыдно.

Он ухмыльнулся и на мгновение задумался. Затем виновато улыбнулся – словно собирался рассказать не совсем пристойный анекдот.

– Знаете, – небрежно произнес он, – иногда к нам приходят люди, которые ищут почти то же, что и вы. Поэтому в качестве небольшой шутки…

Я затаил дыхание. Именно это он должен был сказать, если бы счел меня подходящим кандидатом.

– …мы сочинили брошюрку. И даже распечатали ее. Исключительно ради смеха, сами понимаете. И ради таких случайных клиентов, как вы. И если вы заинтересовались, я попрошу вас посмотреть ее здесь. Нам бы не хотелось, чтобы она получила широкую огласку.

– Я заинтересовался, – едва слышно прошептал я.

Он порылся под конторкой, достал длинную тонкую брошюру, на вид такую же, как предыдущие, и пододвинул ее ко мне.

Я посмотрел на брошюру, подтолкнув ее ближе кончиком пальца, почти опасаясь прикоснуться к ней. Обложка была темно-синей, цвета ночного неба. «Посетите прелестную Верну!» – гласили белые буквы. Синева обложки была присыпана белой пылью – звездами, а в нижнем левом углу был земной шар, наполовину затененный облаками. В верхнем правом углу, прямо над словом «Верна», красовалась звезда крупнее и ярче остальных; она выстреливала лучами, словно звездочка на рождественской открытке. В нижней части обложки была надпись: «Романтическая Верна, где жизнь такова, какой ей следует быть». И рядом стрелочка, призывающая перевернуть страницу.